К 650-летию Владычнего монастыря в Серпухове

ГЛАВНЫЙ КРИТЕРИЙ ОЦЕНКИ СОБЫТИЙ: СПАСИТЕЛЬНО ЛИ ЭТО?

На спасение многих душ человеческих был построен древнейший на серпуховской земле Введенский Владычний монастырь.

Год его основания — 1360. Обитель возникла по особому изволению Божией Матери: Митрополит Алексий, святитель Московский, услышал глас, исходящий от Ее иконы: «Алексие, подобает тебе монастырь поставить имени Моему, купно же и себе в память». Чудесным образом было указано и место для сооружения монастыря «в пределе града Серпухова, тамо бо возлюбих Я место на спасение многим душам человеческим». Также было указано событие из земной жизни Пресвятой Богородицы — преславное Ее Введение во храм, — в честь которого впоследствии был воздвигнут монастырь. Святитель отправил своего келейника Варлаама осмотреть место для устройства монастыря. Спустя некоторое время и сам он прибыл в Серпухов, однако то место в дремучем сосновом бору недалеко от слияния рек Оки и Нары ему не приглянулось. И вдруг ночью Митрополит Алексий услышал голос, что именно там нужно ставить монастырь. Тогда он повелел заложить деревянную церковь, а инока Варлаама назначил строителем. Преподобный Варлаам стал впоследствии первым настоятелем обители, которая осенью 2010 г. отметит свое 650-летие.

ЗДЕСЬ ТЕСНО ПЕРЕПЛЕТЕНЫ ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Давайте не только представим себе, но и пропустим через сердце некоторые факты и события минувших веков, которые ярко, образно говорят нам о нашей истории, истоках духовности. Вот преподобный Варлаам возводит белокаменные храмы в прежде глухом краю, но главное — он, воспитанный в келье святителя Алексия, мудрого духовного правителя Москвы, — созидает духовную крепость на границе Московского княжества. Известно, что после смерти своего первого настоятеля обитель долгое время процветала, расширяла свои владения и крепла духовно. Период упадка для нее наступил в начале XVIII столетия: в 1737 г. во всей обители остался только один престарелый иеромонах. Видя столь печальное положение монастыря, митрополит Московский Платон (Левшин) испросил у императора Александра I разрешение преобразовать его в женский. С этого времени начался невиданный расцвет обители. А в середине позапрошлого столетия имя преподобного Варлаама стало известно по всей России. По сообщению игумении Митрофании (Розен), только в мае 1869 г. монастырская гостиница приютила 4248 богомольцев, пришедших на поклонение устроителю этой святыни, прославленному Богом в лике святых. Что касается насельниц монастыря, то их число доходило до 300 человек, а перед самым его закрытием в 1919 г. здесь подвизалось около 400 монахинь, инокинь, послушниц. Эти цифры не могут не впечатлить.

Велик был духовный авторитет обители, к которой тянулись и стар, и млад. И в этой связи один эпизод из нашего, можно сказать, времени вызывает одновременно и смех, и слезы. Лет пятнадцать назад матушка-настоятельница только что открывшегося монастыря монахиня Алексия (Петрова), идя по улице родного Серпухова в подряснике, апостольнике и скуфейке, услышала громкий шепот двух детей, которых она обогнала: «Это кто?» — «Ты глупая, что ли? Это поп». Сейчас, когда здесь создана православная классическая гимназия во имя преподобного Варлаама Серпуховского, когда сестры обители стали посещать детей из городского социального приюта и детского дома, вряд ли кто-то из ребятишек допустит подобную ошибку. Но тогда, пятнадцать лет назад, Серпухов был религиознобезграмотным городом, а древний монастырь лежал в руинах, о чем игумения Алексия в книге «…Все будет как надо» вспоминает так: «Уцелевшие здания не имели ни крыши, ни окон, ни дверей, ни перекрытий. Образно выражаясь, можно было снимать Сталинградскую битву без декораций». Во время нашей беседы матушка Алексия сказала: «Только представьте себе: тридцать три монастырских здания находились в полной разрухе!»

А вот как описала свои впечатления сотрудник коммерческого банка «Нефтепродукт» Т. А. Орешникова, которая вместе с коллегами приехала по служебным делам в Серпухов и вечером они все вместе решили осмотреть достопримечательности города, где прежде никто из них не был: «…Прошли на территорию монастыря и застыли. Даже самый гениальный режиссер не смог бы придумать такие декорации к фильму о разгроме древнего города. Здания без крыш и окон, храмы без куполов, повсюду разбросанные камни, кирпичи, битые стекла. Картину довершали горы мусора с восседавшими на них черными воронами, бурьян, репейник с человеческий рост».

Вторым потрясением для сотрудников московского банка стала встреча с будущей игуменией Алексией. Гости увидели перед собой молодую монахиню с открытым взглядом, приветливой улыбкой. «До боли пронзила мысль, как она с несколькими сестрами не то что сможет восстанавливать монастырь, а просто элементарно переживет наступающую зиму», — написала женщина. Матушка Алексия и сестры пережили здесь шестнадцать зим. А что касается восстановления монастыря, возрождения его из руин, то произошло чудо. Сегодня заходишь на его территорию и видишь прекрасные храмы с золочеными крестами. Причем с внешних стен собора Введения Пресвятой Богородицы во храм рабочие заканчивают счищать побелку, и взору открывается тот благородный белый камень, из которого он был возведен.

В крепнущем из года в год подсобном хозяйстве монастыря есть 23 коровы, телята, свиньи, поросята, козы, 70 кур. Заканчивается сооружение овчарни, и скоро тут появятся и овцы знаменитой романовской породы. (А ведь было время, когда Правящий архиерей митрополит Коломенский и Крутицкий Ювеналий благословлял насельниц завести хотя бы одну коровку!) Монастырь, можно сказать, встал на ноги. И все же основная мечта матушки-игумении — создать при нем духовный центр реабилитации наркоманок и пьющих женщин. Услышав об иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша», имеющей особую благодать исцеления от недуга пьянства и наркомании, родители привозят сюда своих дочерей, страдающих этими недугами; священники направляют в серпуховскую обитель женщин для реабилитации. Но настоящий реабилитационный центр — это дело будущего.

МОЛИТВА О ВЕРНЫХ

«А сегодня сколько в монастыре насельниц?» — спросила я у игумении Алексии. «Шестнадцать», — ответила она и добавила, что сколько бы их ни было — двадцать, тридцать или более, всегда будет казаться, что трех-четырех человек не хватает. В Введенском Владычнем монастыре сестры читают молитву по соглашению, прося Господа, чтобы число верных сестер в их обители увеличилось. Но растет оно медленно. И вот был здесь такой период, когда сестры стали роптать: мол, людей у нас мало, а работы становится все больше и больше. Тогда матушка-настоятельница предложила им вычеркнуть из молитвы по соглашению слово «верных», чтобы новые люди, пусть даже и не очень надежные, помогали в трудах. Однако сестры единодушно сказали: «Нет!», и ропот прекратился. Все как-то сразу осознали, что их дружной монашеской семье нужны только такие, кто пришел бы сюда и остался с целью послужить Господу Богу и Матери Церкви.

К слову, о верных. На монастырском подворье, которое произвело на меня сильное впечатление своими масштабами, я познакомилась с приветливой и очень энергичной монахиней Христиной, не присевшей ни на минуту, пока мы там были. То она заботливо подвязывала ветку яблоньки, сломанную ураганом; то заходила в теплицы, где температура достигала 38 градусов тепла, и собирала огурчики для трапезы в монастыре и на подворье; то стремительно переносила небольшой поливальный агрегат, веером орошающий землю, с одного участка огорода на другой. На ходу мать Христина рассказывала, что она, хотя и была инженером, но всегда тянулась к земле. Придя в монастырь, она стала заниматься там садом-огородом. Вместе с другими сестрами выращивала огурцы, помидоры, морковь, зелень. «Клубника, смородина, малина со своего сада тоже шли на стол, — сказала матушка. — И еще — черешня. Черешневые деревья нам пожертвовала сотрудник Московского института садоводства Надежда Геннадьевна Розова. У нее бабушка была схимонахиней, и в память о бабушке ученая захотела подарить насельницам деревца, которые сама вырастила. Надежда Геннадьевна прилепилась душой к нашему монастырю и сама привезла деревья, сама их посадила! — сообщила монахиня. — А я второе лето несу послушание на монастырском подворье. Хочется хороший сад организовать».

«Мать Христина у нас как метеор, — с теплой улыбкой сказала одна из сестер. — Несмотря на то, что ей пошел семьдесят первый год». Оказалось, что монахиня Христина — родная мама игумении Алексии, настоятельницы Введенского Владычнего монастыря. Вначале помогать дочери пришел в монастырь ее отец — Вячеслав Николаевич Курилов. Сердечник, он вышел на пенсию раньше времени по инвалидности и стал работать в монастыре водителем. Незнакомым людям Вячеслав Николаевич представлялся так: «Матушкин водитель, а по совместительству ее папа». По словам игумении Алексии, отец со временем, после того как увидел монастырскую жизнь «изнутри», после общения с разными священниками и долгих бесед в дороге, воцерковился — стал исповедоваться и причащаться. И для матушки это, конечно, была такая радость! Кстати, он научил дочь водить машину на тот случай, вдруг ему в пути станет плохо, и тогда она сможет сесть за руль и доехать до места назначения. Четыре года проработал Вячеслав Николаевич в монастыре — до самой своей смерти.

Мама матушки Алексии, овдовев, продолжала жить в миру и ухаживать за больной свекровью. Только после того, как свекровь умерла, она пришла к дочери в обитель. Была послушницей, инокиней и вот Великим постом этого года приняла монашеский постриг. «Я вспоминаю свои детские годы, — произнесла матушка Алексия. — Мама часто болела, была немощной. А теперь — вы сами это видели — Господь дает ей силы потрудиться во славу Божию. Теперь мы не просто мать и дочь. Мы теперь сестры во Христе!»

Кстати, о верных: в мае 2002 г., в день празднования иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» и в день памяти преподобного Варлаама Серпуховского, возглавивший Божественную литургию в Высоцком монастыре митрополит Ювеналий после завершения там праздничных мероприятий прибыл во Владычний монастырь, чтобы отслужить молебен преподобному Варлааму. По окончании молебна Владыка обратился к игумении Алексии и сестрам обители с кратким словом, сказав при этом: «…С одной стороны, сердце радуется, видя, что обитель эта открыта и возобновлена в ней монашеская жизнь, с другой стороны, сердце сжимается от сострадания к этой святыне, потому что много лет она пребывала в небрежении, уничижении и разрушении. Мать Алексия взяла на себя, можно сказать, непосильный труд — восстановить эту святую обитель. Прошло еще сравнительно немного времени, но мы видим уже плоды ее трудов. Мы видим золотые кресты, которые, сияя, украшают обитель, а это уже знак победы Христовой. И самое дорогое для нас, что она имеет здесь верных сестер, которые духовно совершенствуются и помогают ей во всем». По признанию игумении Алексии, ее больше всего поразило, что митрополит Ювеналий назвал сестер верными. Ведь она никогда не рассказывала ему, что сестры в молитвах к Господу просят прислать в возрождающуюся обитель именно верных сестер! А Владыка это почувствовал, прозорливо увидел и окрылил их этим определением!

КОГДА БЛАГОДАТЬ БОЖИЯ «ВОДИТ ЗА РУКУ»

Все в жизни человека, пришедшего к Богу, промыслительно. В 1993 г. на праздник Введения Пресвятой Богородицы во храм митрополит Ювеналий совершал праздничное богослужение в Серпуховском Высоцком мужском монастыре. После окончания Литургии — торжественной, радостной, запоминающейся — будущая игумения Алексия (в то время — преподаватель музыки, которая вела фортепиано, сольфеджио, музыкальную литературу, хор) с несколькими духовными сестрами решила отправиться в разрушенный Владычний женский монастырь. По воспоминаниям матушки Алексии, пьяные сторожа пытались не пустить их на территорию, где находились еще остатки реставрационной фирмы «Владычная слобода». Но девушки все-таки прорвались и, с болью глядя на пугающие своим видом остовы зданий, битый кирпич вокруг и горы мусора, нашли в себе силы пошутить: «Здесь будет моя келья!», «А здесь — моя!» И вот в апреле 1995 г. состоялся монашеский постриг будущей настоятельницы Владычнего монастыря, а совсем скоро, в мае, решением Священного Синода Введенский Владычний женский монастырь в Серпухове был открыт, и ее, монахиню Алексию (Петрову), назначили настоятельницей обители.

Мы беседовали с матушкой в ее довольно-таки просторном и уютном кабинете, из окна которого был виден дивный белокаменный собор Введения Пресвятой Богородицы во храм, а рядом со входом в него находится гробница преподобного Варлаама Серпуховского. Настоятельница задумчиво произнесла:

— Когда встречается такая разруха, как у нас здесь была, то Господь дает людям, пришедшим возродить святыню, видимую благодать. Как дает Он призывающую благодать неофиту. Ведь новоначальному — и мирянину-христианину, и монаху — многое дается легко. Божия благодать помогает им во всех их делах, «водит за руку», словно мать, обучающая свое дитя ходить. И теперь, приобретя серьезный опыт монашеской жизни, в которой горячая молитва сестер и их самоотверженность помогали поднимать монастырь из руин, я могу с твердой убежденностью сказать, что без явного ощущения благодати невозможно было прожить те очень трудные годы возрождения монастыря. Помнится, некоторые из паломников, попав сюда, не чувствовали ее и буквально опрометью бежали из этого места, увозя с собой тягостные воспоминания. Им здесь было страшно, неуютно! А кто ее чувствовал, укрепляющую благодать, тот старался помочь нам, чем мог.

Приезжали сюда помогать и сестры Криницыны из подмосковного наукограда Протвино — Елена и Юля, дочери физика-ученого. Нынешняя благочинная обители монахиня Ксения (Елена Криницына) вспоминает, как вместе с другими она таскала кирпичи, срубленные на кладбище деревья и поражалась тому, что поцарапанные руки заживали на второй день, а после нелегких трудов не было в теле никакой усталости. Таинство Крещения Елена приняла за два года до ухода в обитель. Правда, путь во Владычний монастырь у будущей благочинной был непростым (в книге «…Все будет как надо», она признавалась, что в свое время мир затянул ее — работа, учеба в двух институтах), но сегодня монахиня Ксения — правая рука настоятельницы. Попутно матушка Алексия с улыбкой сообщила, что хотя матушка Ксения — городской житель, однако она научилась в монастыре и коров доить, и разбирается в коровьих болезнях не хуже какого-нибудь ветеринара. Но это к слову. А главное, конечно, то, что образованная девушка, придя в обитель и пройдя все этапы от послушницы до монахини, поднялась на такую духовную высоту, что была назначена благочинной.

* * *

Первой наркоманкой, проходившей реабилитацию во Владычнем женском монастыре, была Катя из Москвы. Ее привез сюда один столичный архимандрит, который хорошо знал семью девушки. Причем, несмотря на то что Катина семья была совершенно нецерковная, Екатерина сама захотела поехать в обитель, чтобы исцелиться. Правда, привыкшая дома к достатку (ее папа занимался бизнесом), девушка на первых порах была весьма недовольна своим послушанием мыть посуду после трапезы и вслух выражала недовольство тем, что монастырь не хочет купить посудомоечную машину — «всего лишь за тысячу долларов!» Монахиня Агния (Сударикова), бывшая тогда насельницей Владычнего монастыря, а сегодня являющаяся настоятельницей Свято-Троицкого Белопесоцкого монастыря в Подмосковье, писала в книге коллективных воспоминаний «…Все будет как надо»: «Постепенно после Исповеди и Причастия под действием благодати Божией Катя стала меняться. Потом ее основным послушанием стал уход за козами: она научилась доить, и все делала без принуждения». Прошли здесь реабилитацию и Олеся, и совсем юная — избалованная, немного капризная — Ирина. Обе потом вышли замуж. Олеся приезжала в монастырь, чтобы заказать поминовение за пьющих родственников. Ирина тоже несколько раз приезжала сюда из родного города Тольятти вместе с подругами — исповедовалась и причащалась. Сейчас она образцовая мама, воспитывает ребенка.

«Тогда любимым „наркоманским“ послушанием был коровник, — улыбнулась матушка-настоятельница. — Ирина мама даже удивлялась, как ее доченька с такими маленькими нежными руками доит коров. Сегодня на подворье проходит реабилитацию одна женщина из Воронежской области. Хорошая, душевная, работящая, но пристрастие к спиртному губит ее жизнь. Дай Бог, чтобы она, по своим и нашим молитвам к Пресвятой Богородице, исцелилась».

А я, прощаясь с игуменией Алексией, подумала: дай Бог, чтобы ее мечта и мечта сестер обители о создании крепкого реабилитационного центра для женщин, страдающих недугами алкоголизма и наркомании, смогла осуществиться в ближайшее время. Ведь сколько наших современниц, потерявших цели и ориентиры, запутавшихся в жизни, нуждается в такой помощи! И кто-то сможет ее получить в этом благодатном месте, выбранном Самой Владычицей Небесной, как написано в летописи, «…на спасение многим душам человеческим».

Н.Ставицкая

В 2006 г. Патриарший издательско-полиграфический центр Сергиева Посада напечатал книгу, подготовленную Серпуховским Владычним женским монастырем под названием «…Все будет как надо». Тираж — 3 тысячи экземпляров. Вот что рассказала настоятельница обители игумения Алексия (Петрова):

— Несколько человек брались за летопись нашего монастыря, однако у них работа не шла. Видимо, потому, что им не пришлось пережить и выстрадать то, что пережили, выстрадали мы, «первопроходцы». Поэтому я и дерзнула взяться за книгу сама. Был еще один побудительный мотив — нелицеприятные высказывания игумена Сергия (Рыбко) о современном женском монашестве. Мол, истинного женского монашества не существует. И, рассказывая, как приходили в обитель испытуемые сестры, как укреплялся внутренний стержень духовной жизни в монастыре, я как бы дискутировала с отцом Сергием. Признаться, раньше писать мне было достаточно тяжело, потому что я старалась правильно выстроить фразу, долго думала над ней. Не представляю себе, сколько бы времени занял процесс написания книги, если бы рукопись пришлось печатать на машинке! А тут я как раз освоила компьютер, и дело пошло быстро.

— Как быстро?

— Написание текста вместе с макетом заняло девять месяцев. Затем он был сдан в печать. И практически одновременно мы выпустили еще один труд — переиздали историческое описание нашего монастыря, над которым работали сотрудники издательства Троице-Сергиевой лавры. К материалам, изданным в 1866 г., добавились сведения, касающиеся исторических и археологических аспектов истории обители, а также документы, найденные недавно. Получился довольно объемный серьезный труд.

Что касается книги «…Все будет как надо» (подзаголовок: «Записки о том, как возрождался женский монастырь»), то ее чтение захватывает. Написанная живым, ярким языком, искренне и бесхитростно, она вызывает теплое чувство к сестрам-подвижницам, которые, по словам митрополита Ювеналия, вместе с матушкой-игуменией малыми силами, но с помощью Божией, с помощью Царицы Небесной, возрождают монашескую жизнь, возрождают святую обитель. И мы предлагаем вниманию наших читателей некоторые фрагменты из этой книги.

Игумения Алексия. Для того, чтобы объяснить, почему мне так дорог Владычний монастырь, нужно вернуться на несколько лет назад. Город Серпухов — мой родной город. Здесь я родилась, окончила школу, крестилась в Ильинском храме. Здесь в возрожденном Высоцком монастыре началась моя духовная жизнь, здесь я несла свои первые послушания. Когда сердце горит любовью к Богу, любой труд кажется легким и благодатным, будь то уборка в храме, помощь на кухне, работа за свечным ящиком или пение на клиросе. Помню, как утром бежала в Высоцкий монастырь к полунощнице, стояла всю службу, пела на требах, убиралась в Покровском храме, а потом спешила на работу в школу к началу второй смены. И ведь не было никакой усталости. Все чаще у меня стали появляться мысли об уходе в монастырь. И взгляд невольно обращался на другой берег реки Нары, где стояла разрушенная Владычняя обитель, основанная в XIV в. по повелению Божией Матери. Так хотелось, чтобы быстрее был открыт и этот монастырь. В 1993 г. на праздник Введения Богородицы во храм в Высоцкий монастырь приехал митрополит Ювеналий. Когда после окончания Литургии я подошла к Владыке под благословение, то спросила: «Когда откроют Владычний монастырь?» Митрополит ответил: «Молитесь…» И я стала усердно молиться.

1995 год. 8 апреля. Состоялся монашеский постриг будущей настоятельницы Владычнего монастыря.

Игумения Алексия. В 1995 г. на этот день пришлось празднование Похвалы Пресвятой Богородицы, престольного праздника Высоцкого монастыря. Божественную литургию в Покровском храме обители совершал митрополит Ювеналий. Мой постриг должен был состояться после всенощного бдения в Ильинском храме, где я несколько лет назад приняла Таинство Крещения.

…К постригу меня вели настоятельница Новодевичьего монастыря игумения Серафима и монахиня того же монастыря Елисавета. Обе матушки были маленького роста, мантии на них были обычные, а не длинные постригальные. Когда я лежала перед амвоном, они прикрывали меня своими мантиями. Но на мой рост не хватило длины их мантий! Во время пострига я почти не волновалась, но в момент, когда в третий раз нужно было брать ножницы с Евангелия, произошло небольшое искушение: у меня едва хватило сил дотянуться до ножниц, так как я испытывала сопротивление, как будто рука проходила сквозь вязкую среду, а не через воздух. Потом я просматривала видеозапись пострига и ничего подобного не заметила. Значит, все эти физические ощущения были духовного происхождения!

После окончания проповеди и поздравлений я осталась читать Псалтырь. Удивительно, что на иконостасе крестильного храма, где мне предстояло провести ночь, были написаны иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» и преподобного Варлаама Серпуховского. Небесные покровители Владычнего монастыря встречали меня после пострига и, конечно, помогали мне. Хоть я и была в храме одна, мне совсем не было страшно.

Криницына Юля. После первого своего посещения Владычного монастыря 28 мая 1995 г. я почему-то ничего не запомнила из внешнего вида монастырских зданий. В голове отложился только общий образ сплошных руин и разбросанного кругом битого кирпича. Уже позже, при повторных визитах в монастырь, я удивлялась, как я не увидела Введенский собор, Георгиевский храм, корпуса, ведь стены-то стоят, пусть обшарпанные и частично разрушенные, но ясно же видные! Может быть, первое впечатление от увиденной разрухи ввело меня тогда в шок, и я не могла реально оценивать обстановку. В августе 1995 г. я три недели пожила в обители в качестве трудницы. Это было удивительное время, оставившее в моей памяти приятные воспоминания. Я будто бы окунулась в прекрасный мир, дышащий стариной и благочестием, находящийся, казалось бы, совсем недалеко от «мира» житейского, всего лишь за монастырскими стенами, но, однако, такой далёкий от его суеты и жестокости.

28 июля 1995 г. В обители совершена первая Божественная литургия.

Игумения Алексия. К моменту совершения первой Литургии храм святителя Алексия был оштукатурен, были сделаны деревянное крыльцо, деревянные полы и иконостас с бумажными иконами. Рамы для окон сделать не успели, и они были затянуты пленкой, которая хлопала при каждом порыве ветра. Крыши на храме тоже еще не было. К счастью, погода нам благоприятствовала — дожди не шли. Средства на штукатурные работы выделил Высоцкий монастырь, столярные работы нам выполнили благотворительно. Для благоукрашения храма монастырю пожертвовали 1,5 тыс. рублей. Для нас это была огромная сумма. Мы решили купить на эти деньги подсвечники и паникадило. За утварью в Софрино отправили Аллу Гришкину. Надо сказать, что ранее она часто ездила за книгами и другим церковным товаром. Алла благополучно доехала до Ярославского вокзала и стала ждать электричку. Здесь к ней подошла женщина и сказала, что сегодня Софринский завод не работает, т. к. туда приехал Патриарх, и предложила приобрести утварь в Свято-Даниловом монастыре. Алла поверила женщине и поехала с ней. Возле монастыря мошенница попросила сестру сходить купить хлеба, а сама осталась «сторожить» сумки. Когда Алла вернулась, то ни женщины, ни сумок не было. Совершенно растерянная и расстроенная, она позвонила в монастырь и буквально проревела в трубку: «Матушка, меня закрали». Сначала я подумала, что украли саму Аллу, но потом выяснилось, что украли только деньги. Какой-то сердобольный человек привел заплаканную Аллу к архимандриту Даниилу. Тот утешил ее, как мог, и попросил подождать его. Ждать пришлось почти 3 часа. Когда батюшка вернулся, он вручил Алле пакет с книгами, и она поехала в монастырь. Мы очень волновались, потому что после телефонного звонка прошло уже много времени, а Аллы все не было. Наконец она приехала. Я стала рассматривать содержимое пакета, подаренного архимандритом Даниилом. Там было несколько книг и конверт. В конверте лежала записка «Матушка, не посылайте сестер в поездки по одной» и… 300 долларов. Происшествие закончилось для нас легким испугом и возвратом украденной суммы денег. Подсвечники и паникадило были куплены через несколько дней.

Священник Игорь Хромов. Осенью у нас в монастыре принял Святое Крещение курсант Серпуховского военного училища Сергей П. Сразу после крещения он начал ходить в монастырь, посещать богослужения, стал соблюдать посты. После служб он оставался и просил, чтобы ему дали какое-нибудь послушание. Монастырь был для него как отдушина, здесь он отдыхал духовно и, мне кажется, физически, хоть и выполнял разную работу (делал уголь, мыл посуду, весной и летом поливал огород). Вечерами я долго беседовал с Сергеем, в основном о вере. Мама у него была атеистка и прочитала Библию для того, чтобы обличать верующих, чтобы поругать веру, а не для того, чтобы почерпнуть оттуда законы жизни. Когда Сергей приезжал домой, мама все время нападала на Церковь, и он приезжал из дома угрюмый. Сергей чувствовал, что с верой в Бога его душе хорошо, но как неопытный, мало начитанный, он не знал, что ответить маме, не знал, чем прекратить противостояние, и просто терпел. Но немножечко побыв в монастыре на службах, Сергей опять приобретал равновесие и радость. Все время он был радостный, все время улыбался. Матушка Алексия предлагала Сергею ходить в Высоцкий мужской монастырь, а не к ним в женский. На это он ей отвечал: «Я здесь крещен, мне здесь нравится, сюда и буду ходить».

Игумения Алексия. Сергей сетовал, что ребята подсмеиваются над тем, что он ходит в женский монастырь. Я посоветовала ему говорить, что он идет на свидание, на что он в сердцах воскликнул: «Да кто ж мне поверит!» Сергей, несмотря на молодой возраст и мирское окружение, был целомудренным и чистым душой, поэтому ни у кого из сестер он не вызывал смущения. В шутку в монастыре его звали сестра Сергия… Осенью 1997 г. Сергей отчислился из училища, после этого год был алтарником на приходе в родном городе, затем поступил в семинарию. Теперь он священник Сергий. Интересное совпадение — его супруга еще отроковицей несколько лет прожила в женском монастыре.

14 июня 1999 г. Начал мироточить Крест-Голгофа

Днем сестры церковницы заметили благоухающие масляные струйки, истекающие из гвоздей, изображенных на Распятии. Следов от истечения мира было несколько, их длина была от двух до семи сантиметров.

Игумения Алексия. Слышать и читать о мироточении икон приходилось часто, а вот видеть до сих пор не довелось ни разу. Известие о мироточении вызвало тревогу у всех сестер — к чему бы это? На всякий случай решили помолиться поусерднее и целую неделю полунощницу и правило совершали ночью. На более длительный срок у сестер не хватило физических сил. Крест продолжал источать миро еще два дня, а затем мироточение стало происходить периодически. На более длительный срок у сестер не хватило физических сил. Крест продолжал источать миро еще два дня, а затем мироточение стало происходить периодически. Но наблюдалась и некая закономерность в этом процессе: обязательно мироточение происходило накануне престольных и двунадесятых праздников. Со временем выявилась и другая закономерность: учащение мироточения предвещало напряженный в духовном смысле период жизни монастыря.

2000 г. Летом в монастырь заезжали сестры из православного монастыря во имя прп. Паисия (Величковского) в Платине (США). Его настоятельница игумения Михаила была постриженицей отца Серафима (Роуза). Для ознакомления с традициями русского монашества американки некоторое время жили в Свято-Никольском женском монастыре г. Малоярославца, а к нам приехали на экскурсию. Удивительно, что у сестер были совсем не «американские» лица. Инокиня Арсения очень походила на деревенскую девушку из Рязанской глубинки. Она рассказала смешную историю, которая произошла с ней в Оптиной пустыни. Когда инокиня шла по этому монастырю, какой-то человек обратился к ней с вопросом. Она ответила, что не говорит по-русски (эта фраза и еще несколько слов были всем ее словарным запасом русского языка). На это ей ответили: «С таким лицом и по-русски не говорит!»

2001 г. …С просьбой об открытии при Владычнем монастыре православной гимназии к митрополиту Ювеналию обратился Сергей Николаевич Леонтьев, прихожанин Владычнего монастыря, отец двух близнецов, которым в сентябре нужно будет идти в школу. Последнее обстоятельство и побудило Сергея Николаевича встать во главе инициативной группы по организации православного образования в городе Серпухове. Владыка внимательно выслу шал все доводы «за» и «против» и с радостью дал благословение на осуществление этого начинания.

2001 г. Весной на огороде, который располагался на монастырской территории XIX в., построили 5 теплиц. Эту землю сестры начали осваивать еще в 1997 г. Вообще то, вместо земли пришлось осваивать песок, т. к. толщина плодородного слоя вперемежку с кирпичами была от 10 до 30 см. Каждый год грядки удобряли козьим навозом, но овощи росли чахлые. С появлением коров, а соответственно и коровьего навоза, плодородность земли стала повышаться быстрее, и урожайность овощей значительно выросла. Сестры наивно думали, что все дело в навозе — урожайность-то выросла. Но что такое 5 тележек навоза по сравнению с 14 м песка в глубину? По всем законам природы дожди и грунтовые воды должны были регулярно вымывать вносимые удобрения, тем не менее это не влияло на рост наших овощей. Многие прихожане и паломники говорили, что для такого грунта в монастыре очень хорошие урожаи. На самом деле — это просто чудо.

Монахиня Екатерина. А разве не чудо то, что розы в монастыре прекрасно себя чувствуют на каменистом грунте? Профессиональный цветовод решила помочь сестрам пересадить некоторые цветы. Когда она выкопала куст роз, то оказалось, что под ним лежит каменная плита. Женщина была просто в шоке, ведь розы не могли расти, а тем более цвести в таких условиях. Однажды летом над Владычной слободой прошел сильнейший ливень с градом. Градины был размером от 0,5 до 1,5 см, а некоторые достигали 3 см. Самые крупные из градин разбили оконное стекло на кухне. Когда стихия кончила бушевать, сестры пошли обозревать огородные потери. Ко всеобщему удивлению, все посадки были целы, только нижние листья капусты были в дырках от града. Прихожане потом рассказали, что на слободских огородах от кустов помидоров остались одни стебли, т. к. листья посбивало градом. А ливень был такой сильный, что у одной женщины потоком воды смыло весь гравий, насыпанный на дорожках ее огорода.

5 мая 2005 г. Четверг Светлой седмицы. 10 лет со дня возрождения монашеской жизни.

Этот день не был отмечен пышными торжествами. Праздник прошел по-семейному тихо и скромно. Утром все сестры были на Литургии. Потом был традиционный для Светлой седмицы крестный ход, а затем трапеза. Но на сердце у каждой сестры была радость — сегодня монастырь отмечал свой маленький юбилей. Впереди у всех насельниц предстояли труды по подготовке к официальному празднованию 10-летия возрождения обители и 645-летия с момента основания монастыря. Эти события были приурочены к патриаршему визиту в город Серпухов 28 июля, в чем явно просматривался промысел Божий — именно в этот день 10 лет назад во Владычнем монастыре состоялась первая Божественная литургия после возрождения обители.

Игумения Алексия. В этот день мысли невольно уносились на десятилетие назад. Представляла ли я, сколько трудов по восстановлению обители мне придется понести? Скорее всего, нет. Мне казалось, что сразу придет много сестер и у монастыря будет много благодетелей. Если бы все произошло именно так, как мне наивно представлялось, то каким бы был монастырь через десять лет? А самое главное — было бы полезно для моей души и для душ пришедших сестер такое благоденствие и многолюдство? Да и вообще, справилась бы я с воспитанием большого количества сестер? Вряд ли. Господь выше сил трудов не посылает, вот и послано мне для руководства малое стадо. Только на третьем-четвертом году возрождения монастыря я смирилась с тем, что сестер мало и средств мало, — значит, так надо, значит, так спасительнее. Самый главный критерий оценки всех монастырских событий — ведет ли это ко спасению? Ведь сестры собрались в монастырь не для того, чтобы восстанавливать порушенные стены, а для того, чтобы очищать сердце от страстей. А восстановление руин — это всего лишь наше послушание.