Епископ Балашихинский Николай. Благовещение Пресвятой Богородицы в византийской книжной миниатюре

Иконографическая традиция Благовещения Пресвятой Богородицы восходит к раннехристианским временам: первые изображения этого события Священной истории — главизны спасения нашего — можно видеть уже в римских катакомбах (росписи конца II в. в усыпальнице святой Прискиллы).

После III Вселенского Собора, давшего догматическое обоснование почитания Божией Матери, появляются сложные композиции, нередко многофигурные, включающие символические детали, связанные с пророчествами о Деве Марии. Уже к этому времени относится появление двух основных иконографических типов Благовещения: в первом, более раннем варианте, Богоро-дица изображается сидящей (обычно за пряжей); пред Нею предстоит благовествующий Архангел Гавриил. Во втором варианте Богородица изображается возле источника (кладезя). Одно из самых ранних сохранившихся изображений Богородицы у кладезя — резная пластина из слоновой кости оклада Евангелия из сокровищницы Миланского собора (2-я пол. V в.) Богоматерь с сосудом в руке изображена стоящей на коленях у источника; Она обернулась на приветствие Архангела. Рядом с этим сюжетом находится сцена Благовещения с Богородицей и Архангелом, стоящими перед зданием с колоннами.

Сюжет Благовещения Пресвятой Богородицы появляется в книжной миниатюре уже в ранних христианских рукописях (Евангелия Раввулы, 586 г.).

С развитием иконографии Благовещения (принято считать, что этот процесс к XV в. завершился) появляются миниатюры, в том числе и многофигурные, наглядно иллюстрирующие тексты не только Евангелия, но и Священного Предания — святоотеческих сборников, Акафиста Богоматери и других.

Вот несколько примеров миниатюр Благовещения Пресвятой Богородицы. Большинство рукописей, в которых находятся миниатюры, связаны с Афоном: либо находятся в книжных собраниях монастырей Святой Горы, либо происходят из этих обителей, либо исполнены в их художественных традициях.

Миниатюра Псалтири IX в. монастыря Пантократор на Афоне является иллюстрацией к 44 псалму, содержащему пророчество о Богородице. На миниатюре изображена Дева Мария, стоящая возле царского трона, благовествующий Ей Архангел Гавриил и Псалмопевец Давид. Миниатюра иллюстрирует текст псалма, но по сути является достаточно точной живописной парафразой евангельского текста Лк. 1:28–34. Архангел изображен в движении; он приближается к Деве Марии, делает последний шаг и произносит слова приветствия: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами (Лк. 1:28). Миниатюра хорошо передает внимание, а затем и смущение Богородицы; жест Её левой руки — словно безмолвный ответ на слова Архангела Гавриила: Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его (Лк. 1:30–32). Она размышляет над услышанным, но еще не ответила согласием на благую весть. Рядом с Нею изображен царь Давид — тот самый отец Иисуса по плоти, о котором говорит Архангел Гавриил. Царь Давид облачен в порфиру, на нем царский венец; он правой рукой благословляет Деву Марию именословным благословением: слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо Твое (Пс. 44:11). В миниатюре тщательно проработаны второстепенные детали, имеющие символическое значение: жезл вестника в руке Архангела, белый с голубым цвет его одежд (соответствующий литургическим цветам Богородичных праздников); сосуд с чистой водой, который только что принесла Богородица (он символизирует Её чистоту и непорочность). В правой руке Пречистой Девы, видимо, был изображен моток пряжи; эта деталь сохранилась плохо, и о смысле этого символа мы скажем ниже.

Еще одна афонская миниатюра — из Лекционария (сборника литургических чтений Священного Писания) XI в. из монастыря Дионисиат. Миниатюра очень выразительна; на ней запечатлены самые первые мгновения Благовещения: к сидящей за пряжей Деве Марии стремительно подлетает Архангел; Она же, увидев его, смутилась от слов его (Лк. 1:29). Художник наглядно показал смущение Богородицы: веретено, которое Она держала в правой руке, от неожиданности выскользнуло.

Появление в композиции Благовещения такой детали, как занятие рукоделием, основывается на текстах Предания, которые восходят к т. н. «Протоевангелию Иакова»: Дева Мария, поселившаяся после обручения в доме праведного Иосифа Обручника, продолжала исполнять ответственное послушание, полученное Ею вместе с другими чистыми израильскими девами еще во время Её пребывания в Иерусалимском храме — изготовление пряжи для новой храмовой завесы — той самой завесы, которая в храме раздралась надвое, сверху донизу (Мк. 15:38) в момент крестной смерти Спасителя. По жребию Деве Марии выпало прясть пурпурную нить. Тема пурпурной нити, символически изображающей созидание во чреве Непорочной Девы плоти Её Единородного Сына, звучит в Великом каноне преподобного Андрея Критского: «Яко от оброщения червленицы Пречистая, умная Багряница Еммануилева, внутрь во чреве Твоем плоть исткася» (Богородичен 8-й песни). Отметим, что веретено с красной нитью встречается практически в большинстве миниатюр.

Еще одна важная деталь афонской миниатюры связана с догматическим осмыслением события Благовещения: в нем совершается действие Живоначальной Троицы. На нашей миниатюре об этом свидетельствует исхождение на Богородицу трех сияющих лучей из сегмента небесной сферы в верхней части миниатюры.

Еще один замечательный памятник XI в. — хранящаяся в Ватиканской библио-теке Псалтирь, исполненная по случаю коронации Иоанна Комнина около 1072 г. Детали лаконичной, но очень выразительной миниатюры, в основном повторяющие привычную схему, имеют некоторые отличия от афонской миниатюры IX в. Здесь запечатлен следующий момент: Дева Мария, поначалу смущенная приветствием Архангела Гавриила, уже приняла решение; Она воздевает руки и готовится произнести: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1:38). Это уже видит Архангел, но стоящий позади Богородицы царь Давид еще не знает о Ёе решении исполнить предвечный совет. Псалмопевец изображен в позе напряженного ожидания; он осеняет Деву Марию именословным благословением, в левой руке его свиток. Миниатюра расположена рядом со строками псалма: Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо Твое… И возжелает Царь доброты Твоея, зане Той есть Господь Твой (Пс. 44:11, 12).

Богословское осмысление Благовещения в книжной миниатюре основывается на текстах песнопений преподобных Романа Сладкопевца, Иоанна Дамаскина, Андрея Критского, митрополита Никейского Феофана. Творение последнего — канон праздника, составленный в форме диалога между Архангелом Гавриилом и Богородицей, — подробно раскрывает евангельский текст.

В собрании поучений Иакова Коккиновафского — рукописи 1-й половины XII в. (также из Ватиканской библиотеки) — богословское содержание праздника излагается в целой серии миниатюр, иллюстрирующих его гомилию 5-ю, на Благовещение.

Первая миниатюра изображает Предвечный совет Святой Троицы; Архангел Гавриил получат повеление нести благую весть Деве Марии и немедленно отправляется его исполнять.

Следующая миниатюра — Благовещение у источника («у кладезя»). Дева Мария, пришедшая на источник, слышит слово архангельского приветствия, но самого Гавриила еще не видит; это архангельское приветствие именуется Предблаговещением. Богородица возвращается в дом и готовится приступить к обычному своему рукоделию: перед Нею лежит веретено и клубок пурпурных нитей.

Миниатюры гомилий раскрывают тему постижения и принятия Богородицей Божественной воли постепенно; миниатюра с основным сюжетом — «Радуйся, Благодатная!» — повторяется в тексте проповеди несколько раз. Завершается цикл миниатюр сценой возвращения Архангела Гавриила к престолу Живоначальной Троицы.

В миниатюре греческой Псалтири конца XI — начала XII вв. из коллекции Думбартон-Окс в Вашингтоне, происходящей из афонского монастыря Пантократор, классический сюжет дополнен изображением Богородицы, сидящей на престоле перед домом. Она держит на коленях раскрытую книгу — по преданию, это как раз то место пророчества Исаии, где говорится о Рождении Сына от Девы.

Миниатюра Евангелия XII в. из русского Пантелеимонова монастыря на Афоне сочетает в себе простоту и изящество: благовествующий Деве Марии Архангел Гавриил выделен цветом; его светлые полупрозрачные одежды ясно свидетельствуют о том, что это небесный посланник. Богородица смиренно склонила главу — «Се, Раба Господня». Её правая рука с клубком алой пряжи прижата к груди, тонкая алая нить спускается к веретену, которое находится в левой руке. Это символ того, что в это мгновение свершилась тайна Боговоплощения: во чреве Пречистой Девы началось созидание плоти Единородного Сына.

Прекрасные миниатюры Благовещения сохранились в целом ряде рукописей византийской провинции. На яркой миниатюре 80-х гг. XIII в. Евангелия из Матенадарана, созданного в Киликии, художник (видимо, армянского происхождения) добавил к традиционной композиции тонкие архитектурные элементы, причудливый растительный орнамент, словно хотел подчеркнуть: лейтмотивом его произведения является радость.

Такой же яркой, радостной представляется и миниатюра из Синаксаря епископа Захарии Валашкертского. Синаксарь 1030 г. хранится в Институте рукописей АН Грузии в Тбилиси.

Еще одна выразительная миниатюра — в Евангелии XIII в. из Иверского монастыря на Афоне. Отметим здесь, кроме Пресвятой Богородицы и Архангела Гавриила, присутствие еще одного персонажа: позади Пречистой на маленькой скамеечке сидит за пряжей юная дева — вероятно, это одна тех восьми чистых дев израильских, которым вместе с Девой Марией было поручено изготовление пряжи для храмовой завесы. Изображения таких «свидетельниц» Благовещения появляются в XIII в.

Миниатюры Благовещения Пресвятой Богородицы можно найти не только в книгах Священного Писания, святоотеческих сборниках поучений, но и в певческих сборниках. Такая миниатюра помещена в Стихираре XVII в. из Великой лавры. Миниатюра состоит из двух частей — по образцу широко распространенной иконографии Благовещения на царских вратах. Она гораздо проще, скромнее по исполнению, чем прекрасные миниатюры XI—XIII вв.

Завершая наш краткий обзор византийской книжной миниатюры, отметим, что тысячелетний юбилей русского монашества на Святой Горе дает нам повод обратиться к неисчерпаемому художественному наследию Афона: эти высокие образцы и в наше время могут послужить хорошими примерами при создании программы храмовой росписи.