Святой Стефан, один из семи диаконов, «исполненный веры и силы», проповедуя, «совершал великие чудеса и знамения в народе». Некоторые вступили с ним в спор. Но поскольку «не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил», прибегли к клевете.
И вот, Стефан перед судом первосвященника. Его обвиняют в том, что он «говорил хульные слова на Моисея и на Бога», «на святое место сие и на закон», будто бы «Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи», заповеданные Моисеем. Первосвященник спрашивает: «Так ли это?» — Но Стефан, вместо того чтобы оправдываться, неожиданно начинает говорить о призвании Богом Авраама, о судьбе его потомков, о переселении в Египет; о том, как Бог через Моисея вывел народ из рабства, дал закон, научил богослужению; как, наконец, народ вошел в землю обетованную. Он говорит о царе Давиде и доходит до Соломона…
Для Стефана словно нет ни суда, ни смертельной опасности. Он не защищается, а просто продолжает, как и прежде, возвещать истину. Священное Писание для него — вечные, живые дела Живого Бога. Он и сам с благоговением их созерцает, и других зовет созерцать вместе с ним. У него одна цель: слава Бога.
И Стефан сразу чувствует, где кроется опасность умаления этой славы. Вот он говорит о построении храма: «Соломон же построил Ему дом». Здесь — вершина Божией заботы о Своем народе. Бог освятил место, где Он будет принимать жертвы и посылать благословения. Здесь — величайшее торжество.
Но здесь и величайшая опасность: замкнуть Бога в четырех стенах, окончательно присвоить Его, забыв, что Бог — не только Бог иудеев, и что Он не только щедро дает, но и строго спрашивает. Здесь — камень преткновения. И Стефан перестает говорить о промысле Божием и начинает говорить о Самом Боге. Да, «Соломон построил Ему дом. Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк: «Небо престол Мой, а земля — подножие ног Моих. Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Не Моя ли рука сотворила все сие?» (Ис
Все, что говорил Стефан, всегда было перед его мысленным взором. И поэтому, когда он кончил говорить и, «будучи исполнен Духа Святого», воззрел на небо, то он увидел и телесными очами «славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога».
Мы называем страдальцев за Христа «мучениками», а греки называли их «свидетелями». И поистине только свидетели славы Божией могут терпеть такие мучения, о которых нам и
Святые мученики, как Стефан, и под угрозой смерти совершавшие свое служение, — продолжают это служение и после смерти. Еще более укрепленные приближением к Богу, они таинственно участвуют в жизни Церкви. Их же молитвами да будет и Сам Господь, и Его Великие дела — всегда перед нами.
