Воскресший Господь уже не может более оставаться на земле. Победивший смерть уже не может быть среди тления. Он совершил все, для чего был послан Отцом, и Ему больше незачем оставаться на чужбине. И хотя, по евангелисту Луке, Он еще «в продолжение сорока дней являлся Своим ученикам», тот же евангелист так передает ход событий: «В первый же день недели» мироносицы были у гроба и рассказали обо всем Апостолам. «В тот же день двое из них шли в селение», где Господь им явился. Как только Он стал невидимым, они «вставши в тот же час, возвратились в Иерусалим». В тот момент, когда они рассказывали о происшедшем, «Сам Иисус стал посреди их». Он вывел их вон из города и тут же «стал отдаляться от них и возноситься на небо». Все тут же, в тот же день, в тот же час. Когда совершается Божие дело, то день — как тысяча лет, и тысяча лет — как один день. Евангелист Лука остро чувствовал, что хотя проходят сорок дней, но — как будто ранним утром Он воскрес, а вечером уже вознесся.
«Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их». Когда Апостолы взглядом провожали Его, «вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, каким вы видели Его восходящим».
Ангелы отвлекли Апостолов от смотрения на небо, потому что отнюдь не видимое небо есть престол Божий. Как о Духе Святом говорится, что «голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин.3,8), так и здесь: не дано знать, где небо, куда вознесся Христос. Но дано быть неразрывно с Ним связанным.
«В Иерусалим Апостолы возвратились с великою радостью». Да и как не радоваться! До сих пор человек отходил в страхе и трепете, и мы провожали его вниз, в землю. И вдруг такой прорыв! Человек восходит вверх, на небо, восходит как победитель, возносится во славе, и даже тело Его не брошено, как скинутая одежда, но преображено, пронизано духом и тоже восходит с Ним! Как же не радоваться, когда наш Брат, самый лучший, самый любящий из всех братьев, — поднялся до Самого Бога, от Которого исходят потоки жизни, в руке Которого судьба каждого из нас. Как же не радоваться, если то, что раньше казалось таинственным, далеким и непознаваемым, теперь вдруг обрело человеческое тепло. То, что казалось страшным и непостижимым, стало родным. Наш Брат там, одесную Силы, и в этом для нас отныне залог, что уже ничего страшного, ничего непредвиденного, ничего неразумного и непонятного с нами не произойдет!
И отныне Апостолы будут с радостным терпением ожидать от Него бесценных даров: вскоре — Духа Святого, потом — непрерывной помощи и поддержки, и наконец — Его второго пришествия.
И отныне человек сможет чувствовать себя, хотя и грешным, и недостойным, но как бы магнитом, который неудержимо притягивает к себе все небо, всю Божественную любовь; чувствовать себя хотя и песчинкой, но такой песчинкой, ради которой «как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет Пришествие Сына Человеческого» (Мф.24,27).
Будем же во всем «подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему» (Лк.12,36).
