В этом году исполнилось 90 лет со дня мученической кончины митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского; 1848 — 25 января 1918). В память о священномученике Владимире мы публикуем его размышления о Церкви и мире. Актуальность и острота затронутых богомудрым архипастырем вопросов не потеряли своего значения до сего дня. Эта речь была произнесена в Московском епархиальном доме в собрании Миссионерского общества 16 октября 1911 года и опубликована в «Прибавлениях к Церковным ведомостям» (1911. № 44. С.1861—1868 ).
Во имя Того, пред Которым все мы преклоняем свои колена, приветствую вас, боголюбивые отцы, братия и сестры, собравшиеся на наш миссионерский праздник. По случаю этого праздника да будет мне позволено предложить вам слово о всемирном призвании Церкви. Избирая такую тему для нынешней речи, я уверен, что не отступаю от нашего предмета и не нарушаю миссионерского характера нашего собрания. Ибо Церковь и миссия находится между собою в самой тесной связи. Между тем как Церковь призвана служить миру, миссия имеет своей задачей приготовить место Церкви среди этого мира.
Церковь и мир — они суть друг против друга и в то же время друг за друга. Когда в день Пятидесятницы апостол Петр окончил свою проповедь, он трогательными словами убеждал собравшихся, чтобы они, для своего спасения, переходили из мира в Церковь. Церковь есть корабль, на который мы садимся из мира; она есть ковчег Ноя, который во время греховного потопа переносит нас на берег спасения. Церковь и мир друг против друга, — мы это знаем хорошо. И однако, они должны быть в свою очередь и друг за друга. Не в углу и не в каких-нибудь закоулках апостол Павел проповедовал Евангелие, но публично, пред всем народом, на открытых местах и площадях. Отсюда ясно видна взаимная близость мира и Церкви. Этому учит нас и прежняя миссия, и миссия наших дней. Хотя она зародилась в тиши и росла в тесноте, но она с самого начала носила в своем сердце весь мир и обнимала своею любовью все народы. И история миссии громко и убедительно проповедует нам, что оба они заодно между собою, — и Церковь, и мир, — и что Церковь имеет призвание для мира. Вот почему в настоящий день миссионерского праздника мы хотим напомнить себе об этом, положив в основание своей речи слова великого апостола языков.
И все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1:
Это слово ясно говорит нам о всемирном призвании Церкви. Но нынешний день побуждает нас обратить особенное внимание на то, как это призвание осуществляется в миссии.
Два положения высказывает Апостол в этих двух стихах: 1) что мир призван служить Церкви и 2) что Церковь призвана служить миру. Первое может нас утешать, а второе побуждать и поощрять.
Удивительна настойчивость, с которой апостол Павел во всем послании к Ефесянам, в особенности же в этом месте, проводит свою мысль о неразрывной взаимной связи Христа и Его Церкви: Христос, говорит он, есть глава Церкви, а Церковь есть тело Иисуса Христа. Так как Он есть глава ее, то мир должен служить ей; так как она есть Его тело, то она должна служить миру.
Мир призван служить Церкви. Ибо глава ее (Церкви) есть Тот, Которому всё подчинено. Бог все (все предметы мира) покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви.
Он есть глава Церкви. В голове соединяются вместе все нити или нервы телесной жизни и оттуда в свою очередь исходит всякое движение духа и воли. Здесь — та таинственная лаборатория, где зарождаются мысли, которые потом принимают образ слова и дела. Здесь тот сокровенный правитель, который посылает слуг и вестников для исполнения своей воли и своих повелений. Чем служит голова для тела, тем Христос для Церкви. В Нем все мы соединяемся во едино, в одно общество, на земле хотя и рассеянное и часто разделяемое распрями, но в Нем единое: Верую во едину святую соборную Церковь. Если это единство во временных спорах иногда и исчезает в наших глазах, то Он — наше единство, и Его высокие святые мысли суть тот мир, который парит выше наших споров и несогласий. Он — наша глава; Он — вверху, а мы внизу, далеко, как это нам кажется, отделены друг от друга. Но чудесные невидимые нити сближают, соединяют нас с Ним и связывают Господа на небе с Его Церковью на земле. Как тогда, во время Своей земной жизни, у Него было единение с кружком Своих учеников (Он — розга, а они ветви (Ин. 15:5), соединенные с Ним верою и любовью), также точно и теперь Он для круга Своих последователей сокращает, уничтожает эту даль неба. И когда нам приходится чувствовать скорбь и внутреннюю тугу на распутьях этой жизни, по которым мы ходим, как осиротевшие и всеми оставленные дети, Он утешает словами: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16:33). Он есть наша глава, с которою мы связаны узами веры, любви и надежды.
Бог все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви. Он есть, следовательно, наша глава и Владыка всей вселенной. Если когда-нибудь приходило на уста человеческие особенно высокое и величавое слово, так это то слово, которое Он сказал Своим ученикам при разлуке с ними: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы (Мф. 28:
Вот почему историю миссии мы можем изучить уже в самом тесном кружке, в нашей собственной жизни.
Ибо что такое наша жизнь? Не есть ли она история миссии? Не есть ли она повесть об обращении нашем к Богу? Чем служит история миссии для народов, тем же самым служит для каждого история его собственной жизни. Представим, братия, себе картину нашей жизни со всеми ее светлыми и мрачными явлениями, все те же ложные пути, по которым мы шли, ту благость Божию, которую мы на себе испытали, те радости и страдания, которые посылал нам Бог, те пути, которыми Он вел нас. Не правда ли, что они были для нас часто очень мрачными, но мы тогда этого не понимали, мы нередко вздыхали и сетовали, не зная того, что хотел нам сказать этим Бог. Но теперь мы знаем это; теперь мы знаем, что это был тот голос, которым вечная любовь говорила нашему сердцу и действовала на нашу душу, голос вопиющего. Теперь мы знаем, что Бог все направлял чудесным образом к одной цели, к одной мысли, чтобы спасти наши души. Теперь понимаем мы ту благожелательную работу Бога в наших душах, которой должно было служить вс¸, что приносила нам смена лет и ход нашей жизни. Рассматриваемая с нашей точки зрения жизнь наша есть
Но Тот, Кто является мастером в малом, есть мастер и в великом. Как одна великая путаница, смешение многих струн и как шум нестройных, несогласных голосов, является пред нами история мира. Но чрез всю эту путаницу проходит одна золотая нить, и в шуме этих голосов слышится один тон, одна мелодия, и выражается одна душа в теле этой истории. Какая же это душа? Древнее христианское писание говорит насколько гордо, настолько же и прекрасно: «Что душа в теле, то — суть и христиане в мире»1. Теперь, если христиане суть душа в теле человека, то история христианства, история миссии есть душа истории мира. Так это и есть на самом деле. Когда имя Нерона гремело на весь свет, наполняло весь мир, то кто говорил тогда о Петре, которого он распял, о Павле, которого он обезглавил? Но теперь их слово сделалось силой, которая побеждает мир, а о силе Нерона в истории человечества осталось только мрачное воспоминание о его злодеяниях. Миссионерская деятельность Петра и Павла, о которой никто не говорил тогда в римском царстве, сделалась душою истории того времени и наследницей будущей. То же видим мы и теперь. Книги, журналы и газеты наполнены у нас речами о великих делах человечества, об успехах цивилизации, торговли и промышленности. Но известия о делах миссии очень и очень редко проникают в современную печать нашу. Да если когда и проникают, то голос ее заглушается в шуме других голосов, которыми оглашается современное общество. И однако, миссия есть душа истории и наследница будущего. И всякая другая история должна служить ей. Ибо Бог поставил Христа главою Церкви, выше всего.
Когда Александр Македонский совершал свой великий поход, который простирался до стран Индии, и весь мир говорил о нем, оглашаемый славою его воинских подвигов, кто мог предполагать тогда, что чрез это Бог хотел сделать Евангелие всемирно известным и приготовил духовную почву. Когда римляне заставили все народы подклонять свою выю под их железное иго, кто знал тогда, что это собрание народов было приготовлением для собрания их в Церковь? И когда пролагали свои столбовые дороги, по которым шли легионы в провинции, и заводили свои торговые сношения с различными народами, тогда никто не думал о том, что эти дороги назначаемы были промыслом служить вестниками Иисуса Христа, способствовать миссионерскому делу. И так идет это со всеми подробностями и обстоятельностью; как рассеяние Израиля служило к тому, чтобы семена его чаяния или утехи разносились между народами, так переселение других народов на восток и юг служило для них средством к тому, чтобы они на почве образования мира нашли прежде всего семя Евангелия и вступления в Церковь Христову. И вся история нашего русского народа, как и других христианских народов, свидетельствует о том, что история миссии есть душа истории мира, и что Бог так устрояет и направляет течение дел жизни, что оно необходимо должно служить делу миссии. Итак, несомненно, что история мира призвана служить истории Церкви. Она есть сила Божия, которая приготовляет камни; но она есть и вечная любовь, которая, как цемент, связует их и созидает из них дом для Церкви Христовой.
Так это и есть теперь.
Какой характер нашего времени? Не таков ли, что ему присущи все самые великие и самые обширные предприятия мира? Все холмы скрыты, все глубины наполнены, по морям быстро ходят пароходы, а по суше, по земле — паровики, локомотивы; начинают уже летать и по воздуху, с быстротой молнии переносятся с одного конца мира на другой мысли человека; концы земли сходятся вместе, и люди густыми вереницами снуют туда и сюда и в этом постоянном передвижении сообщаются друг с другом. Нужно ли задаваться вопросом, что вс¸ это означает? Бог хочет сократить пространство земли и открыть ворота людям для Своего Евангелия. Наше время есть время миссии, в этом убеждают нас знамения времени. Мы видим в ходе вещей стопы Того, Который поставлен главою Своей Церкви выше всего и Которому должно служить вс¸.
Это говорим мы в утешение себе, возлюбленные! Как бы мрачно ни было на горизонте нашей Церкви, какие бы скорбные думы ни возбуждало в душе нашей ее будущее, не будем забывать того, что сказано в Писании: в деснице Ветхого Денми лежит запечатанная книга будущего, но Агнец сломает печать (Откр. 5:1). Его есть будущее и все предметы мира должны служить Ему и Его Церкви.
Это первое.
Дабы Церковь служила миру, — это второе, которая (Церковь) есть тело Его, полнота Наполняющего все во всем.
Тело есть место обитания или жительства души, но оно есть также и орудие души. Церковь есть тело Иисуса Христа, в котором Он живет, но она есть и орудие, посредством которого Он действует, она есть Его служительница. Для того Он установил Свою Церковь, чтобы чрез нее делать Свое дело на земле. Она должна быть Его ногою, которая ходит по земле; она должна быть Его рукою, которая созидает Ему обитель; она должна быть Его устами, которые возвещают Его слова, она есть служительница в Его мировом призвании, ибо Он должен быть Спасителем всего мира. В этом она должна быть Его споспешницей.
Которая есть Его тело, полнота Наполняющего все во всем. Как душа наполняет тело, так наполняет Он ее, наполняет ее Своею полнотою. Полноту Своих даров и благ Он вложил в нее; полноту того, что Его делает нашим Спасителем, сообщил Он ей. Он столько сообщил ей этой полноты, что отсюда Он наполняет ею весь мир. Как Иегова прежде жил во святилище и имел Свое благодатное присутствие во святая святых, дабы отсюда иметь Свое присутствие в целом израильском народе, так и Христос наполняет Свое общество, Свою Церковь, чтобы отсюда наполнять мир. Отсюда должны течь источники жизни, которые несут и разливают по земле целительную воду спасения, чтобы ею исцелились язычники. Отсюда Христос вс¸ наполняет во всем. Все во всем. Это — есть цель. Наполняет не только отдельных лиц, не только малый кружок, но и все во всем! Чудное слово! Вдвойне чудное в устах ученика Иисуса в те дни, когда еще с такою фанатической ревностью весь римский мир стоял против христианства. И вот, не взирая на это, идет он возвещать это Евангелие, он — слабый человек, поддерживаемый очень немногими, и ненавистный для многих, но с уверенностью, что он призван насадить послушание веры между всеми народами, дабы Христос наполнил все во всем. Чудное слово и еще более чудный путь к этой цели! Он проповедует в иудейских школах, он говорит о Распятом и Воскресшем Христе на улицах и рынках, он собирает обращенных ко Христу в небольшие группы — и отсюда хочет он победить мир и наполнить все во всем учением о Христе! Поистине чудный путь!
Но таково свойство и призвание Евангелия: оно есть перл и оно есть и закваска.
Не так ли это было прежде, не так ли это и теперь?
Когда грек или римлянин обратился к Богу и получил благодать Божию во Христе, то это собственно была та истина, которая наполнила всю его душу. Но от этой истины для него все изменилось и сделалось новым. Когда он увидел Бога и человека, когда узнал о назначении земной жизни и о судьбах человека — все стало для него другим, шаг за шагом вс¸ изменилось. Евангелие бросило свои лучи во все стороны, и крест сделался средоточным пунктом нового светлого мира мыслей. Христос начал все наполнять Своим духом. И не только в мыслях христианина, но и в обыденной его жизни, в нравах и обычаях его, в его семье, в его обращении с женою и детьми, в отношении его к ближним, — все стало у него иначе, все обновилось. И мы знаем это и видим это ежедневно пред своими глазами, как образовался отсюда новый мир, в котором мы живем. Новый мир мыслей, чувствований и желаний, от высшей духовной жизни, до внешних форм ее нравов и обычаев. Все это сделалось новым, все изменилось. От того средоточного пункта, слова о Кресте, Христос начал наполнять Собою все во всем. Но это сделал Он посредством Своей Церкви и ее миссионерской деятельности, которая служила Ему и до сих пор служит споспешницей в этом деле. Правда, незначительны и скудны плоды миссии нашей Церкви, слабо и неудовлетворительно состояние христианской жизни в наших приходских общинах как у нас на Руси, так и вне ее. Мы знаем это хорошо. Но все же они суть оазисы среди пустыни, все же это новый мир мыслей, в котором они живут, и другой воздух, которым они дышат, а не прежний, отравленный воздух языческого идолопоклонства с его смрадными, отуманивающими чувства, испарениями.
Чтобы Он наполнял все во всем. Что это значит? Ужели всё так бессодержательно и пусто? Да, совершенно так. Грех сделал жизнь на земле пустою, удалил от Бога, лишил жизни по Богу и с Богом и сделал ее таким образом ничтожной и суетной, так что она не носит в себе никакой истины, никакого смысла. Только жизнь из Бога и по Боге может наполнить эту пустоту. Нам необходимо, поэтому, исполниться истинной, существенной жизни из Бога. Основание этой жизни во Христе. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе (Ин. 5:26). Из Него, чрез Него должна она истекать и, как поток, разливаться или сообщаться миру. Поэтому Он уничтожил преграду греха, которая стояла на пути, и изгладил, истребил древний великий грех, дабы, таким образом, свободно мог течь и разливаться поток жизни, которая из Бога, напояя души человеческие и наполняя жизнь людей.
Чтобы Он наполнял Собою все во всем. Все ускользает из рук и улетучивается: и богатые блага, и дарования духа, и величайшая сила и крепость — ничто не вечно и не постоянно: все подвергается беспощадному закону времени; одно только воспоминание прошедшей славы и величия остается у будущих поколений. Суета сует, — все суета! говорит мудрый Соломон (Еккл. 1:2). Только жизнь, которая из Бога, только та жизнь, которая питается из этого источника, только эта жизнь носит в себе вечность. Церковь же Христова есть колодезь, резервуар для народов, существующий для того, чтобы отсюда они почерпали для себя воду жизни. Для того миссия несет эту Церковь и к самым отдаленным народам, чтобы жизнь христианская, из нее исходящая, усвоялась и ими, чтобы Христос наполнял все во всем. Таково призвание миссии во вне, в отдаленных странах, таково призвание Церкви и дома, на родине, чтобы наполнять Христом (учением Христа) все во всем.
Но вы, братия, смотря сейчас на меня, с недоумением спрашиваете: ужели и у нас? И с тугою на сердце поднимаете ваши взоры на печальную картину нашего народа и нашего времени, когда слышите, что Христос все во всем и у нас. Опыт не свидетельствует ли скорее о том, что Он всё менее и менее находит места в общественной жизни нашего народа? Не показывает ли он, напротив, что началось новое время, совершенно другое, нисколько непохожее на то, которое было доселе? До сих пор Евангелие, как его проповедует Церковь, наполняло, господствовало в умах, нравах и обычаях всех слоев нашего общества, а также и всех христианских народов. Всё, что сделано в нашем народе самого лучшего, высокого и полезного, есть результат союза его духа с Церковью Христовою. Но с грустным чувством останавливаешься сейчас на этом прекрасном и богатом мире цветов и плодов. Ибо он,
Нет. Еще не иссякли потоки жизни в нашем народе; еще не умолкло слово о Кресте; еще не удалилась и спасительная благодать от нашего Отечества, — и призвание Церкви насаждать Христа в сердцах и в жизни нашего народа, чтобы Он наполнял все во всем, имеет еще под собою почву. Еще не наступил вечер, еще продолжается день. Так не будем же терять присутствия духа, опускать рук и погружаться в уныние. Еще восседает на престоле Бога Отца Тот, Который есть глава Церкви и наполняет ее Собою, дабы она наполнила собою мир.
Сменяются времена, изменяются формы. Но мировое призвание Церкви остается одно и то же. Мир должен служить Церкви, чтобы Церковь служила миру. Мы знаем, братия, эту конечную цель. Последняя цель состоит в том, чтобы Бог был все во всем. Но чтобы некогда Бог был во всем, чтобы пришло Его полное Царство, о котором мы ежедневно молимся, для этого Христос должен теперь наполнять все во всем. То есть цель, а это — путь. На этом пути стоим мы. Но средство — это деятельность Церкви, работа миссии, вдали и здесь.
Итак, как бы ни было по временам тяжело и скорбно для души нашей смотреть на развивающийся дух безцерковья, будем, братия, с надеждою поднимать взор свой к Тому, Который восседает на высоком престоле мира и мощною рукою управляет обоими — и миром, и Церковью, — направляя их к тому, чтобы тот и другая служили друг другу. В такой надежде и уверенности с радостью и бодро будем продолжать свою миссию как там, вдали, вне родины, у языческих народов, так и дома, в нашем народе, каждый на своем месте так, чтобы нам не на словах только, но и на деле показывать, что мы имеем Господом Того, Которому Бог все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1:
1 «Словом сказать: что в теле душа, то в мире христиане. Душа распространена по всем членам тела, и христиане по всем городам мира. Душа, хотя обитает в теле, но не телесна; и христиане живут в мире, но не суть от мира. Душа, будучи невидима, помещается в видимом теле; так и христиане, находясь в мире, видимы, но Богопочтение их остается невидимо. Плоть ненавидит душу и воюет против нее, ничем не будучи обижена, потому что душа запрещает ей предаваться удовольствиям; так и мир ненавидит христиан, от которых он не терпит никакой обиды, за то, что они вооружаются против его удовольствий. Душа любит плоть свою и члены, несмотря на то, что они ненавидят ее; и христиане любят тех, кто их ненавидит. Душа заключена в теле, но сама содержит тело; так и христиане, заключенные в мире, как бы в темнице, сами сохраняют мир. Бессмертная душа обитает в смертном теле; так и христиане обитают, как пришельцы, в тленном мире, ожидая нетления на небесах. Душа, претерпевая голод и жажду, становится лучше; и христиане, будучи наказываемы, каждый день умножаются. Так славно положение их, в которое Бог определил их, и от которого им отказаться нельзя» (Мелитон Сардийский (+ ок. 190 г.). Письмо к Диогнету).
