Протоиерей Николай Погребняк. Книга в иконографии

Излилось из сердца моего слово благое…
язык мой — трость скорописца (Пс. 44:2).

Значение книги в истории культуры любого народа невозможно переоценить, это — фундамент, на котором строится культура. Но для христианской традиции уже само понятие книга неразрывно связано с Божественным Откровением: Библия — множественное число греческого βιβλος (книга) — слово, не нуждающееся в переводе. Книга была, есть и будет главнейшим средством информации, образования и воспитания. Рассматривая книгу как явление культуры с точки зрения теории информации, можно говорить о трех объектах этого явления: во-первых, это источник информации, её автор или создатель; во-вторых — потребитель информации, её адресат; в третьих — передающая инстанция. Задачи этого «третьего объекта» — получение, накопление, обработка и сохранение информации, открывающейся в Слове Божием — в том, что Церковь именует Священным Писанием.

В нашей заметке пойдет речь о том, как в памятниках иконографии отражался труд тех людей, благодаря которым Священное Писание стало достоянием всего рода человеческого.

Первое в Библии упоминание о создании материального носителя информации, т. е. книги, человеческими руками содержится в книге Исход, причем повеление создать книгу исходит непосредственно от Автора — Самого Бога: И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу… (Исх. 17:14); И написал Моисей все слова Господни (Исх. 24:4). Следует отметить, что здесь же Господь упоминается не только как Автор, но и как непосредственный участник процесса создания книги: И когда [Бог] перестал говорить с Моисеем на горе Синае, дал ему две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим… (Исх. 31:18).

Затем наступило время потрудиться и пророку Моисею: И пробыл там [Моисей] у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил; и написал на скрижалях слова завета, десятословие… (Исх. 34:28).

Пророк-боговидец был не только «передающей инстанцией» Божественных откровений, он, как говорится в тропаре святому (служба ему совершается 4 сентября), «…сподобился видети славу Божию, скрижали благодатныя Закона прият, и начертаний благодать в себе нося». Но для традиционной иконографии пророка Моисея не характерно изображение его пишущим, по повелению Божьему, книгу. Если речь идет о Божественном Писании, то Моисея изображают лишь держащим Скрижали; это вполне объяснимо: ценность написанного перстом Божиим (Исх. 31:18) несопоставима с любым, даже боговдохновенным, творением рук человеческих. «Писанныя скрижали перстом Его приял еси, яко велик угодник Его», — говорится в каноне пророку (песнь 6).

Между тем к книгописанию пророк Моисей обращался неоднократно: Моисей, по повелению Господню, описал путешествие их по станам их… (Чис. 33:2); и написал Моисей закон сей, и отдал его священникам, сынам Левиным… (Втор. 31:9); и взял книгу завета и прочитал вслух народу, и сказали они: все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны… (Исх. 24:7). Нам представляется вполне оправданным изображать пророка Моисея-боговидца за книгописанием — например, в клейме его житийной иконы.

Традиционная иконография пророков Божиих содержит изображения их писаний, обычно это «хартия с надписанием». Так, у пророка Аввакума: Господи, услышах слух Твой и убояхся (Авв. 3:2); у Наума: Горы потрясошася от Него, и холми поколебашеся (Наум. 1:5). Но это уже результаты их боговдохновенных трудов; сам процесс из создания — книгописание — появляется на иконах лишь применительно к Псалмопевцу Давиду. Не имеющий в годовом богослужебном круге своей службы (Помяни, Господи, Давида и всю кротость его — Пс. 131:1), Псалмопевец все же не обойден вниманием в памятниках иконографии.

В иконописных подлинниках описания его внешности порой противоречивы, т. к. в разных изводах его изображают и ещё совсем юным, и «седым старцем с небольшой окладистой вьющейся бородой», и «средовеком» — человеком средних лет. Примечательно, что описания эти содержат и характеристику его духовного состояния: он «умен, кроток и боговдохновенен». В руках у Псалмопевца изображают обычно хартию с текстом псалма. Тексты могут быть самые разные — от 1 псалма до последнего.

Но для нас важно, что именно пророк Давид — первый, кого на иконах изображают пишущим. Самыми ранними, по-видимому, являются изображения пишущего Псалмопевца в лицевых Псалтирях. На одной из миниатюр (Рукописная Псалтирь XIII в., РГБ) Давид сидит перед невысоким столиком, на котором находятся письменные принадлежности (о них скажем ниже); в его руках свиток с начальными словами 1-го псалма: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых. Пророк задумался, взор его устремлен вдаль… Миниатюра снабжена подписью: «Давид царь пишет Псалтирь». Миниатюрист тщательно прорисовал детали: нет сомнения, что ему самому хорошо знаком труд книгописца. Под ногами у Псалмопевца скамеечка, т. к. сидя на высоком седалище, писать неудобно. Свиток Давид придерживает платом, видимо, используется этот плат для того, чтобы промокнуть чернила. Перед пишущим изображены два светильника — это не только источники света, но и символ Света божественного познания.

Но чаще Псалмопевца изображают склоненным над рукописью; на столике перед ним — не только письменные принадлежности, но и первоисточник — текст Псалтири, который он переписывает на новый свиток. Впрочем, это не всегда свиток — часто миниатюрист изображал книгу в виде привычного ему кодекса. Книга в такой форме известна по крайней мере со II века; это скрепленная с одной стороны связка из нескольких деревянных навощенных табличек, листов папируса или пергамена. Скрепленные в корешке, такие «страницы» книги представляли собой единый блок, удобный для хранения и пользования. Следует отметить, что с раннехристианских времен книги Священного Писания (да и другие тексты христианских авторов) стремились изготавливать в виде кодексов — возможно, с целью противопоставить свои книги свиткам, широко употреблявшимся в иудейских синагогах, а также у язычников. Интересно, что на некоторых иконах даже пророки, жившие задолго до изобретения кодекса, изображаются держащими книги именно в такой, привычной для христианской традиции, форме. У пророка Давида упоминается форма книги именно в виде свитка: Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце. Я возвещал правду Твою в собрании великом; я не возбранял устам моим: Ты, Господи, знаешь (Пс. 39:8–10).

Одним из самых ранних изображений книги в форме кодекса можно считать миниатюру из рукописи 80-х гг. IX в. — Творений святителя Григория Богослова, хранящуюся в Национальной библиотеке в Париже. Она была изготовлена по заказу византийского императора Василия I, основателя Македонской династии. На миниатюре изображен двенадцатилетний Иисус, сидящий в Иерусалимском храме в окружении учителей: Пресвятая Богородица и Иосиф нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его (Лк. 2:46–47). Перед Ним на столике лежит книга — переплетенные листы представляют собой кодекс, верхняя и нижняя крышки которого снабжены ремешками, т. е. все признаки кодекса налицо. Возможно, автор миниатюры хотел показать, что вопрошающий недоумевающих учителей Сын Божий вопрошает их о Новом Учении — о том, которое через несколько лет назовет «вином новым». Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое (Мф. 9:17).

Мы говорим здесь о книге как о предмете материальной культуры, результате труда конкретных людей, эту книгу написавших. Но в древних памятниках встречается и изображение книги как символа — самым типичным здесь можно назвать иконографию.

Материалы для изготовления книг (в форме табличек и свитков) в древности использовались разные: от тонкой свинцовой фольги, на которую текст наносили тонким острым металлическим инструментом (в таком виде известна поэма Гесиода «Труды и дни»), до льняной ткани (на таком свитке вел свой дневник император Аврелиан — он хотя и провозгласил себя «господином и богом», гонений на христиан не предпринимал). Использовали главным образом папирус и более дешевый пергамен — особым образом выделанную кожу.

Следует упомянуть и о других, более древних, материалах для письма — сразу оговоримся, что их упоминание в тексте Библии носит эпизодический характер, и в памятниках иконографии они отражения не находят. Самым древним носителем информации можно считать глиняные таблички — черепки; ими пользовались в Древнем Вавилоне. Неглазурованная обожжённая глина использовалась для письма простым народом в Египте и Палестине. Надписи на таких глиняных табличках делались заострённым инструментом, после чего для закрепления текста таблички высушивались или обжигались. Это был недорогой и весьма долговечный способ письма. В Библии «чрепие» как материал для письма упоминается косвенно: заболевший «лютой проказой» праведный Иов скоблит свои язвы куском такой черепицы (Иов. 2:8).

Глиняные таблички, видимо, считались материалом, для Священного Писания малопригодным. У пророка Иеремии читаем: Ты, Господи, надежда Израилева; все, оставляющие Тебя, посрамятся. «Отступающие от Меня будут написаны на прахе, потому что оставили Господа, источник воды живой» (Иер. 17:13). Слово Божие «на прахе» писать не годится. У пророка Иезекииля: И ты, сын человеческий, возьми себе кирпич и положи его перед собою, и начертай на нем город Иерусалим (Иез. 4:1).

Значительно удобнее были восковые таблички: по тонкому слою воска, нанесённому на деревянную дощечку, писали металлическим стилом. Записи можно было легко исправлять, а таблички использовать неоднократно.

В Древнем Египте уже за несколько столетий до пророка Моисея научились писать книги-свитки на папирусе, изготовлявшемся из сердцевины особого сорта тростника. Этот тростник рос в мелких озёрах и реках Египта и Сирии, а оптовая торговля папирусом шла через сирийский порт Библос. Возможно, что именно от этого топонима произошло греческое слово βιβλος.

Изготовляли папирус так: очищенные стебли тростника резали на узкие полоски на всю длину тростника, затем отбивали специальными молотками и спрессовывали в два слоя, располагая волокна слоев перпендикулярно. Материал сушили, затем полировали камнем и после тщательной обработки получали тонкие и прозрачные листы. Самые старые из известных нам папирусных книг относятся к середине третьего тысячелетия до Р. Х. После III в. изготовление книг на папирусе пошло на убыль.

Гораздо более удобным материалом для книгописания был пергамен. На пергамен шла шкура овечья, козья, телячья — главное, чтобы она была хорошо очищена, выбелена и отполирована. Листы пергамена, как и ранее папирусные, назывались χαρτης (слав. хартия). Самый тонкий пергамент (vellum) делали из телячьей кожи; нередко он окрашивался в фиолетовый цвет, а буквы при этом были золотыми или серебряными. На таком фиолетовом телячьем пергаменте дошли до нас некоторые списки Библии.

Между прочим, широкому распространению пергаменных книг-кодексов способствовало школьное образование: книга, которой школьник пользуется постоянно, должна быть не слишком дорогой, прочной, удобной в пользовании. Таким требованиям вполне удовлетворял пергаменный кодекс. Пергамен нарезали одинаковыми ровными листами, сгибали их пополам и сшивали по четыре листа вместе; такая книжечка из четырех листов (τετραδιον) cтала прообразом нашей школьной тетради. Тетради были изделием весьма востребованным: в те времена, когда была крещена Русь, во второй половине X в., в одном только Константинополе существовало двенадцать средних школ и множество школ начальных.

Конечно, то, что изображал средневековый художник-миниатюрист, характеризует работу современного ему книгописца. Но можно сказать, что нет принципиальных отличий в том, как работали книгописцы времен апостольских или ещё более ранних. Ведь и материал, на котором писали, и письменные принадлежности принципиально не менялись. Так что, рассматривая книжные миниатюры или иконы с изображением книгописцев — евангелистов или пророка Давида, мы можем себе представить, как трудились они над созданием книг в свое время.

В русском переводе Библии как материал для письма упоминается «бумага»; в своем 2-м Послании апостол Иоанн Богослов пишет: Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами (2 Ин. 1:12). В церковнославянском переводе: не восхотех хартиею и чернилом. Речь здесь, конечно, не идет о бумаге, которая даже в стране своего изобретения — Китае, стала использоваться как материал для изготовления книг не ранее III в. по Р. Х. Широкое распространение бумаги как материала для книгописания произошло значительно позднее, оно относится к времени арабских завоеваний (с VIII в.). В Европе свою бумагу начали изготавливать в середине XII в.

Первое упоминание того материала, которым писали книги, находится в книге пророка Иеремии: И сказал им Варух: он произносил мне устами своими все сии слова, а я чернилами писал их в этот свиток (Иер. 36:18).

Какие же письменные принадлежности можно найти на изображениях древних книгописцев? Те, что упоминаются в самом Священном Писании; в апостольских посланиях это «чернила и трость» (melanos kai kalamou), в Псалтири — «трость книжника-скорописца». Тростник как орудие письма употреблялся на родине папируса — в Древнем Египте.

Чернила для книгописания использовались разных сортов. Для основного текста изготовляли черные чернила (лат. atramentum); для буквиц и заголовков — красные (rubrum). Дорогие рукописи украшались золотыми буквицами. Самые ходовые, черные чернила делали из угля на клеевом растворе.

На иконах или миниатюрах, изображающих книгописца за работой, эта подробность изредка встречается: на столике перед книгописцем стоят два флакончика с чернилами; они, как правило, разного размера или разной формы — не только для того, чтобы не перепутать случайно цвет чернил, но и из практических соображений: красных требовалось гораздо меньше, чем черных.

Другой, гораздо более редкий инструментарий книгописца — это предметы, связанные с непосредственным изготовлением книг — кодексов, а иногда и свитков. На миниатюре, изображающей апостола и евангелиста Марка (в лицевом Евангелии XIV в. из Венской национальной библиотеки), на столике перед апостолом изображены, кроме привычного пузырька с чернилами, циркуль и ножницы. Видимо, художник-миниатюрист изобразил те предметы, с которыми работал сам. Под ногами апостола Марка — не привычная скамеечка, а мягкая подушка.

Иконография книгописания — и самих книгописцев, и их «материальной базы» — при всей своей лаконичности изобилует такими выразительными подробностями, которые дают все основания говорить о громадном уважении к труду переписчика книг. К труду, без которого Слово Божие не стало бы достоянием всего рода человеческого.

Протоиерей Николай Погребняк

Источники и литература:

1. Антонова В.И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи XI — начала XVIII вв. (Гос. Третьяковская галерея). Т. 1–2. М., 1963.
2. Вздорнов Г. И. Искусство книги Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980.
3. Иконописный подлинник сводной редакции XVIII века под редакцией Г. Д. Филимонова. М., 1876.
4. Лазарев В. Н. История византийской живописи. Т. 1–2. М., 1986.
5. Овчинников А. Н. Символика христианского искусства. М., 1999.
6. Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских. СПб., 1892.
7. Byzantium: Faith and Power (1261–1557). N.-Y., 2004.