Протоиерей Николай Погребняк. Иконография детства Спасителя

И Он пошел с ними и пришел в Назарет;
и был в повиновении у них.

(Лк. 2:51)

Православная традиция сохранила множество изображений Богомладенца Христа: лежащего в яслях Спасителя можно видеть на раннехристианских резных саркофагах и в росписи римских катакомб, на миниатюрах древнейших рукописных Евангелий. Известные нам в многочисленных списках изображения Богоматери с Младенцем, автором которых Предание называет апостола и евангелиста Луку, представляют Единородного сына Божия в возрасте младенческом. В начале V в. уже известны изображения Сретения Господня (церковь Санта Мария Маджоре в Риме), а в середине VI в. — Спаса Еммануила (мозаика церкви Сан Витале в Равенне).

Таким образом, иконография ранних лет земной жизни Спасителя разработана достаточно подробно; в ней представлено все, о чем говорит Святое Евангелие, а также многое из того, о чем сообщают апокрифические сочинения. В нашей заметке приведены сведения о некоторых иконографических сюжетах детства Спасителя, в том числе и достаточно редких.

…По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать [Младенца], дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа (Лк. 2:21, 22).

В этой евангельской цитате следует обратить внимание на последовательность событий первых дней жизни Богомладенца Христа: Пречистая Дева и праведный Иосиф были не только законопослушными подданными кесаря Августа (Лк. 2:1, 4, 5), но — прежде всего! — последовательными исполнителями Закона. «Закона исполнителем» назван даже восьмидневный Богомладенец Христос (канон на Обрезание, песнь 3). Это можно видеть и в целом ряде иконографических сюжетов, связанных с детскими годами Единородного Сына Божия.

Одним из самых редких сюжетов, иллюстрирующих события первых дней земной жизни Спасителя, является Обрезание Господне. Не устыдеся Всеблагий Бог плотским обрезанием обрезатися, но даде Самаго Себе образ и начертание всем ко спасению (1 января, стихира на стиховне). Считая это священнодействие ветхозаветной Церкви прообразованием Таинства святого крещения (ср. Кол. 2:11–12), христианская Церковь сохранила косвенные воспоминания о нем в чинопоследовании крещения; это «молитва, во еже назнаменати отроча, приемлющее имя во осьмый день рождения своего».

Изначально служа знамением вступления в завет с Богом, обрезание уже в Ветхом Завете перестало быть одним только формальным знаком принадлежности к избранному народу. Например, в книге Левит в 26 главе упоминается сердце «необрезанное», в книге Второзаконие Моисей говорит: «Обрежьте крайнюю плоть сердца вашего», далее пророк Иеремия в своей книге в 9 главе, вернее, его устами, Господь говорит, что «весь дом Израилев с необрезанным сердцем» (Иер. 9:26). Исполнив внешнее предписание Закона, обличаемые пророком израильтяне не увидели в обрезании символа подчинения человека воли Божией, символа необходимости отрешиться от греховных дел плоти и духа. Такое обрезание, конечно, должно касаться именно сердца, из которого выходят злые помышления и злые дела. Плод этого обрезания есть вступление с Богом в завет и наследие его обетования [Егоров].

В Новом Завете прообразовательное обрезание плоти заменено обрезанием духовным во святом Крещении. Ибо не тот Иудей, кто [таков] по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но [тот] Иудей, кто внутренно [таков], и [то] обрезание, [которое] в сердце, по духу, [а] не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога. (Рим. 2:28, 29). Святые отцы подробно разъясняют это; блаженный Феодорит говорит об этом так: «Наше обрезание есть не отъятие некоторой малой части тела, но освобождение всего от повреждения». Святитель Феофан Затворник называет крещение христианским обрезанием — обрезанием сердца Духом по вере в Господа Иисуса Христа; в нем человек сбрасывает с себя тиранство греха. В купели крещения, после которой христианин становится мертвым греху и живым Богу (Рим. 6:14) [Егоров].

Именно поэтому сюжет обрезания в иконографии младенческого возраста Спасителя весьма редок. Даже в позднейших композициях Рождества Христова, изобилующих подробнейшими деталями евангельского описания событий, обрезания мы не находим. Так, на палехской иконе начала XIX в. можно найти все, кроме сцены обрезания.

Н. В. Покровский отмечает, что сюжета обрезания Господня Церковь не знает вплоть до Х в., когда сюжет впервые появляется в Менологии (Библиотека Ватикана, gr. 1613), изготовленного около 985 г. по заказу византийского императора Василия II. Действие происходит перед входом в палаты. Седой старец с непокрытой головой, в плаще и тунике, стоит с ножом в руках; перед ним Иосиф и Дева Мария держат Младенца. Кто этот старец — ни подписи к миниатюре, ни текст Менология не разъясняют [Покровский].

Другая Ватиканская рукопись — Евангелие с Синаксарем XI в. (gr. 1156) показывает Богоматерь с Младенцем, сидящую на троне; за Ней стоит Иосиф, а человек, одетый в короткую тунику, готовится взять Младенца. Описание сюжета в древних иконописных подлинниках не встречается, а в более поздних, XVII в., есть указания на то, что сюжет следует изображать по образцу Сретения, с такими особенностями: «вместо Симеона стоит Захария; пред ним стоит Богородица, держит Предвечного Младенца… промеж Захарией и Богородицей престол, (на нем) книга да ножницы; за Богородицею стоит Иосиф, а за ним толпа людей; палаты сретенския» [Покровский]. Именно по такой схеме построена композиция греческой иконы конца XVII в. из музея в Реклингхаузене.

Следующее событие земной жизни Господа — принесение в Иерусалимский храм на сороковой день по Рождестве. Иконография Сретения Господня сложилась значительно позднее, чем Рождества Христова, но икон праздника существует неисчислимое множество.

Рассказ о другом важном событии из детства Иисуса Христа — бегстве Святого семейства в Египет — находится только в Евангелии от Матфея (Мф. 2:13–15). Волхвы, пришедшие с Востока поклониться родившемуся Царю (Мф. 2:1–11), получили во сне откровение от ангела и ушли в свою страну, не открыв Ироду местонахождения Младенца (Мф. 2:12). Это привело царя в ярость, и он отдал приказание убить всех младенцев до двухлетнего возраста в Вифлееме и его окрестностях (Мф. 2:16). Ангел Господень во сне известил Иосифа о грозящей Спасителю опасности и повелел, взяв Марию и Младенца, бежать в Египет, издревле считавшийся местом убежища (3 Цар. 11:40; 4 Цар. 25:26). Евангелист не сообщает никаких подробностей этого путешествия и лишь указывает, что Святое семейство находилось в Египте до смерти Ирода (Мф. 2:15), а по воцарении Архелая вернулось в Палестину, поселившись в удаленной и менее опасной Галилее (Мф. 2:19–23) [Польсков].

Бегство Святого семейства в Египет — сюжет, широко распространенный в западной живописи, в нашей иконографии сравнительно редок. Как правило, это либо деталь сложной композиции Рождества Христова, либо клеймо иконы Богоматери, как, например, на двух иконах XVI в.

Самый ранний пример этого сюжета — упомянутая выше мозаика церкви Санта Мария Маджоре в Риме (432–440 гг.). В композиции представлены явление ангела Иосифу, встреча Святого семейства жителями г. Сатин, признавших Младенца Христа Богом после того, как в храме разрушились все идолы (в мозаике показан храм, украшенный многочисленными языческими скульптурами), и встреча Святого семейства Афродитианом [Квливидзе, Лазарев].

Иконография сюжета Бегства в Египет складывается в средневизантийский период. Святое семейство представлено путешествующим. Богоматерь с Младенцем Христом на руках обычно восседает на осле, которого ведет под уздцы праведный Иосиф. В группе изображают также юношу, одетого в короткую тунику; он несет на плече посох, на котором висит корзина [Квливидзе]. Предание говорит, что Святое семейство сопровождал сын Иосифа от первой жены — Иаков, «спутешественник», брат Господень по плоти, будущий апостол. Он изображается иногда с нимбом, что отличает его от обыкновенного слуги. В апокрифах о бегстве в Египет он не упоминается, а в службе апостолу Иакову 23 октября говорится: «Ученик и самовидец Божественных Таин, бегаяй с Ним, и в Египте быв со Иосифом, Материю же Иисусовой» (стихира на стиховне) [Покровский, Минея октябрь].

Египет символически изображают в виде обнесенного стеной града, перед вратами града — фигура женщины с короной на голове, с поклоном выходящая навстречу, — это персонификация Египта. По такой схеме построены композиции миниатюр Минология Василия II и Евангелия XI в., хранящегося в Парижской Национальной библиотеке (Gr. 74); синайской иконы Рождества Христова XI в. (в монастыре великомученицы Екатерины); мозаичных изображений XII в. в Палатинской капелле в Палермо и в церкви Сан Марко в Венеции [Квливидзе].

Иногда осла ведет юноша, а Иосиф с Младенцем на плечах следует за Богоматерью (миниатюра Гелатского Евангелия XII в. из Тбилисского Института рукописей). К такому типу относится и клеймо греческой иконы Акафиста Богородице начала XVI в. [Синксис].

Сюжет Бегства в Египет встречается также в иллюстрациях к Псалму 90, к Акафисту Богородицы, где изображаются идолы, падающие со стен города (ГИМ. Греч. 29; икона XVII в. в собрании Музеев Московского Кремля) [Квливидзе].

Пребывание Святого семейства в Египте до того времени, покуда не изомроша ищущи душу Отрочате (Мф. 2:20), связано еще и с изображением падающих идолов, о чем упоминают раннехристианские авторы — Евсевий, Афанасий Александрийский, Кирилл Иерусалимский. Возможно, это связано и с пророчествами о Египте у Исайи (Вот, Господь… грядет в Египет. И потрясутся от лица Его идолы Египетские — Ис. 19:1) и Иеремии (…сокрушит статуи в Бефсамисе, что в земле Египетской — Иер. 43:13) [Покровский].

Возвращение Святого семейства из Египта изображается значительно реже; оно известно в виде миниатюр в упоминавшихся выше Гелатском и Ватиканском Евангелиях [Покровский].

Следующее после бегства Святого семейства в Египет событие из детства Спасителя, упоминаемое в Евангелии, — беседа двенадцатилетнего Иисуса с учителями Израилевыми в Иерусалимском храме (Лк. 2:42–52). Раннехристианские сюжеты, показывающие сидящего среди учителей Христа, можно найти уже в росписях катакомб, но, по выражению Н. В. Покровского, «здесь нет ни одного ясного изображения двенадцатилетнего Иисуса». Первым достоверным изображением этого евангельского события можно считать миниатюру рукописного кодекса Слов Григория Назианзина из Парижской национальной библиотеки (gr. 510). «Спаситель — отрок с прекрасными симпатичными чертами лица, в крестообразном нимбе… сидит на кафедре, перед Ним — стол, на котором лежит раскрытая книга. По сторонам стола сидят на низких скамьях еврейские учители; они с жадностью и изумлением слушают необычайные речи». Примерно так выглядит и замечательная икона-таблетка конца XV в. из Новгородского Софийского собора (Новгородский музей, инв. № 3105). Ее отличие от миниатюры парижской рукописи в том, что Иисус держит свиток в левой руке, а не на столе [Покровский]. Церковная традиция предполагает использование иконы Христа среди учителей в качестве праздничной на Преполовение Пятидесятницы, что, впрочем, достаточных оснований не имеет [Фельми, Успенский].

Но есть еще целая серия сюжетов, где Спаситель изображается уже не младенцем, а отроком или даже юношей. Это — восходящее к пророчеству Исайи изображение Еммануила; о нем упоминает в начале своего Евангелия апостол Матфей: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Мф. 1:23). Изображения Еммануила носят символический характер и их вряд ли можно отнести к иконографии детства Спасителя.

Надо отметить, что практически все раннехристианские изображения Спасителя показывают Его безбородым юношей — таким юным изображен и Добрый Пастырь, и даже Христос в окружении учеников на Тайной вечере в росписях римских катакомб. Первые изображения Иисуса в образе «средовека», с бородой, появляются со второй половины IV в. Но изображения юного Христа в раннехристианской иконографии — дань существовавшей тогда традиции (такими же юными и апостолы изображались), а не живописное переосмысление пророчества.

Одно из самых ранних изображений Спаса Еммануила — мозаика церкви Сан Витале в Равенне, созданная в первой половине VI в. Здесь юный Христос восседает на символическом изображении земной сферы; правой рукой Он протягивает мученический венец святому Виталию (которому посвящен храм), а в Его левой руке — скрепленный семью печатями свиток (ср.: И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями — Откр. 5:1).

С образом Еммануила связана еще одна символическая композиция — «Спас Недреманное Око», возникшая в Византии в XIII в., в палеологовскую эпоху. Спас Еммануил возлежит на пурпурном ложе, правой рукой Он подпирает щеку, а другой держит свиток. Образ связан с текстом книги Бытия, где приводится пророческая беседа праотца Иакова со своими сыновьями: Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? (Быт. 49:9). Данный отрывок истолковывается как смертный сон погребенного Спасителя, т. е. является иллюстрацией не конкретного события из детских лет Иисуса, а символическим изображением Его смерти. Возникнув в качестве сюжета храмовой росписи, изображение «Недреманного Ока» широко распространилось и в иконописи: в качестве примера приведены фреска монастыря Ставроникита XVI в. и икона из монастыря Хиландар XVII в.

В русской иконописной традиции в композиции «Спас Недреманное Око» используется текст Помощь моя от Господа, сотворшего небо и землю… Се не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля — (Пс. 120:2, 4), связанный с чинопоследованием полунощницы вседневной [Антонова]. По мнению Н. П. Кондакова, композиция выделилась из клейм Лицевого Акафиста [Кондаков].

Он же приводит «Подпись образу Недремаемого Ока». Древний рукописный сборник предлагает изображать Богомладенца в диаконских ризах со следующей подписью: «Безначальнаго Тя Отца, и Тебе, Христе Боже, и Пресвятый Твой Дух, Херувимски дерзающее глаголем: Свят, Свят, Свят Господь Сааоф» [Кондаков].

Начиная с конца XVII в., а в особенности в XIX и начале ХХ столетия появляются живописные композиции, мало связанные с иконописной традицией, но живо и наглядно иллюстрирующие Предание, касающееся детских лет Спасителя. Примером может служить написанная в 1923 г. мстёрским иконописцем В. О. Мумриковым работа под названием «Физический труд Святого семейства».

В древних фресках, мозаиках и иконах, показывающих нам детские годы Спасителя, «сквозной темой» можно назвать полное послушание Единородного Сына Божия воле Отеческой, укладу родительского дома: Он был должен исполнить весь закон (Гал. 5:3, 4). Иконы Спасителя в детском возрасте это нам показывают.

По-разному могут себя вести люди в этом возрасте — об этом и Священное Писание говорит. Вспомним, к примеру, Манассию: Двенадцати лет был Манассия, когда воцарился, и пятьдесят лет царствовал в Иерусалиме… И делал он неугодное в очах Господних, [подражая] мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых (4 Цар. 21:1, 2). Если не научился человек «от юности своея» сохранить богозаповеданного послушания, наступает беда… Но это — уже совсем иная тема.

Богозаповеданность добродетели христианского послушания, столь наглядно представленная в иконографии детских лет Иисуса Христа, назидает и юношество сегодняшнее.

Протоиерей Николай Погребняк