Отвечаем на письма читателей

В Священном Писании сказано, что, если кто-то похулит Христа, то это ему простится, а вот если похулит Святого Духа, это ему уже не простится никогда. Почему такое различие?

Отвечает епископ Балашихинский Николай: Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам (Мф. 12:31); Всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святаго Духа, тому не простится (Лк. 12:10), — по свидетельству евангелистов, эти слова Господь наш Иисус Христос произнес в присутствии множества народа, когда книжники и фарисеи хитростью пытались вынудить Его сказать нечто, противоречащее закону Моисееву, чтобы обвинить Его. Кроме того, присутствуя при совершенных Им чудесных исцелениях и изгнании бесов, они заявляли о том, что он делает это «с помощью князя бесовского», сатаны.

Для понимания слов Спасителя обратимся к святоотеческому наследию. Святитель Афанасий Великий говорит, что Единородный Сын Божий Иисус Христос — Воплотившееся Слово, в единой Своей ипостаси имеет два естества — божеское и человеческое. «Сам Христос именует Божество Слова Духом Святым, как и Cамарянке сказал: Дух есть Бог (Ин. 4:24), а человечество Слова — Сыном Человеческим, ибо говорит: ныне прославися Сын Человеческий (Ин 13:31)» — объясняет святой. Иудеи, впадающие в хулу в отношении Христа, еще не понимали, что имеют дело с Самим Богом, поэтому прощает эту хулу Христос: Иже аще речет слово на Сына Человеческаго, то есть на тело Его, отпустится ему (Мф. 12:32). Даже апостолы не имели полного представления о божестве своего Учителя, пока в день Пятидесятницы не сошел на них Дух Святой: некоторые из них, увидев Воскресшего Христа, усомнились (Мф. 28:17). Свт. Афанасий подчеркивает, что «Христос не сказал: не отпустится хулившему и покаявшемуся, но хулящему, то есть пребывающему в хуле. Ибо достодолжное покаяние разрешает все грехи».

«Кто грешит в чем-либо пред людьми, тот имеет много случаев к получению прощения. Ибо, кто грешит против одного человека и делает добро другому человеку, тот оправдывается тем же самым естеством, против которого согрешил. Но хула на Духа есть неверие, и нет другого случая к получению прощения, как только соделаться верным; и грех безбожия и неверия не отпустится ни здесь, ни в будущем веке», — говорит свт. Афанасий. Итак, только покаяние — полное, искреннее и действенное — может исправить даже такой страшный грех, как хула на Духа Святого.

Свт. Василий Великий говорит, что человек, произносящий хулу, «объемлется душевной слепотой», т. е. лишается возможности правильно оценивать происходящее. Бого-хульник более всего вредит самому себе. «Богохульство не унижает величия Божия, — пишет Иоанн Златоуст, — но кто богохульствует, тот наносит раны самому себе… Подлинно нет худшего греха, чем хула на Духа, нет даже равного ему. В нем умножение зол, в нем то, чем все приводится в расстройство и влечет безжалостное наказание и невыносимое мщение».

В чем же может выражаться грех хулы на Духа Святого в наше время? Одно из самых распространенных его проявлений — клевета на Церковь. Сам Спаситель обещал ученикам: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16:18). Церковь ведет свое начало от момента сошествия Духа Святого на апостолов в день Пятидесятницы (об этом говорится во 2-й главе книги Деяний св. апостолов). Действие Духа Святого в Церкви проявляется в ее учении, ее Таинствах, в ее святынях.

Как мы можем вразумить хулителей? Преподобный Исидор Пелусиот предупреждал, что делать это надо рассудительно, не вступая в ссоры или конфликты: «Не повелено нам метать жемчуг перед свиньями, то есть перед погрязшими в страстях и ведущими жизнь скотскую, чтобы они не попрали его ногами, лукавыми своими начинаниями хуля имя Божие». Только наша усердная молитва за заблудших может обратить к покаянию тех, кто грешит хулой на Духа Святого.

В книге Деяний Святых Апостолов повествуется о наказании Анании и его жены Сапфиры за то, что они солгали — продав имение, утаили его стоимость и принесли апостолам не всю сумму. Почему Бог так сурово и скоро их покарал? Почему им даже не далось время на покаяние и исправление, как другим? Где же справедливость?

Отвечает протоиерей Константин Островский: Действительно, где же справедливость? Но по справедливости все мы — от Иуды до Сапфиры и до пишущего эти строки — заслуживаем вечной муки, а не только ранней или поздней временной смерти. В Царство же Небесное можно войти лишь по милости Божией. Кстати, о вечной участи Анании и Сапфиры Священное Писание умалчивает.

«Дух дышит, где хочет» (Ин. 3:8). Можно добавить: и когда, и как хочет, и с такой силой, с какой хочет. Иногда Бог действует явно для нас, а иногда — прикровенно. Когда Анания и Сапфира солгали Духу Святому, участь их была решена зримо и сразу да еще и объяснена через апостола Петра. А с большинством из нас бывает по-другому: Бог долго терпит.

«О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим. 11:33). Нам не надо беспокоиться о временных сроках и мерах. Будем ли мы здесь наказаны за свои грехи или не будем, в юности умрем или в старости, но наступит Страшный Суд, и благодать Божия исполнит собою все. Она станет вечной радостью для тех, кто ее жаждал, и — вечной мукой для тех, кто отвергал благодать. Это важно и действительно страшно, а не временные меры и сроки.

Два раза меня приглашали быть крестной, но каждый раз были к этому какие-то препятствия: то я болела, то дату крестин перенесли и я не могла присутствовать. Недавно в третий раз предложили быть крестной, и опять все срывается по каким-то причинам. Я уже начала думать, что, наверно, я плохой человек, раз меня Господь отводит от детей.

Юлия

Отвечает настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» г. Клин протоиерей Борис Балашов: Дать однозначный ответ я, конечно, не смогу, однако у Бога случайностей не бывает. То, что Вам два раза не удалось быть крестной и, возможно, не удастся стать и в третий раз, еще не означает, что это плохо для Вас. Быть может, Господь не хочет несерьезного отношения к важному делу с Вашей стороны. Возможно, есть и иная причина, но это пока нам не ясно. Из всего Вами написанного, к сожалению, совершенно не видны ни Ваше личное отношение к Христовой Церкви, ни Ваше понимание значения крестных родителей в Таинстве Крещения.

Если хотите только подержать малыша во время совершения великого Таинства духовного рождения для Вечной Жизни и усыновления Богу через Иисуса Христа, то Вы лишь формально берете на себя ответственность за душу ребенка. При этом знаете, что не только молиться за новокрещеного не будете, но и не будете оказывать никакой духовной поддержки в христианском возрастании нового члена Православной Церкви. В таких действиях ничего положительного для Вас нет.

Крестный — это тот, кто вводит ребенка в новую Семью — Святую Православную Христову Церковь. Но ввести в семью может только тот, кто сам является членом этой семьи. Если же Ваше членство в Право-славной Церкви основывается только на том, что в детстве Вас окрестили, а больше никакой живой связи с Церковью не было — ни постоянного молитвенного общения с Господом, ни вдумчивого чтения Священного Писания, Нового Завета, ни духовной борьбы с собственными грехами, ни стремления исполнять заповеди Христовы в своей жизни, ни церковного покаяния для очищения души, ни Святого Причащения для соединения со Христом… В чем же тогда состоит Ваша вера Христу и во Христа? В признании только факта Его суще-ствования? Если только в этом, то такая вера живой христианской верой еще не является.

Оцените честно: готовы ли Вы перед Христом взять на себя ответственность быть крестной матерью?

И, конечно, для верующего человека странными должны быть такие слова: «Я уже начала думать, что, наверно, я плохой человек». Во-первых, Господь не гнушается грешными людьми, как врач не гнушается больными. Сам Иисус Христос идет на мучительные страдания и Крестную Смерть, чтобы Крестом и Воскресением дать миру Пасхальную победу над грехом и смертью. Во-вторых, если человек не видит своих грехов в словах, делах и мыслях, а считает себя хорошим человеком, значит, в нем нет глубокой христианской жизни, и сердце не согрето дыханием Божества.

Когда в христианскую душу проходят лучи благодати, тогда в этом свете становится видна вся гниль и паутина в тайниках человеческой души. Тогда только во внутреннем мире человека и сможет начаться спасительная битва с грехом в самых разных его проявлениях. Если Вы сами были крещены, то, значит, живая искра благодати есть и в Вашем сердце. Надо только ее раздуть и дать ей пищи, чтобы искра Вечной Жизни превратилась в пламенеющее верой и любовью христианское сердце.

Мы заменили на памятнике табличку с надписью и фото умершего. Все старое принесла домой. Наверное, я не права, но это меня тяготит. Подскажите как верно поступить?

Галина

Отвечает клирик храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» города Клин диакон Иоанн Иванов: В период открытого богоборчества после революции 1917 г. православная вера под давлением советских властей стала искореняться из сердца русского человека. За неимением текста Священного Писания, вероучительных книг (которые были изъяты) и самих священников (чему способствовали массовые расстрелы) люди стали черпать отголоски веры из обрядовой стороны церковной жизни. Увы, христианская вера подчас стала превращаться в народное языческое обрядоверие или суеверие (слав. «суе» — напрасно, впустую). Только после Великой Отечественной войны ситуация стала несколько улучшаться, начали открываться храмы, духовные образовательные заведения, можно стало рукополагать священников и печатать некоторые вероучительные книги и тексты Священного Писания. Это значит, что люди стали возвращаться к христианству. Однако серьезные остатки язычества и суеверия существуют и по сей день.

Очень остро этот вопрос стоит по отношению к умершим. Для православного человека ключевым моментом будет регулярная посильная молитва за умершего, для суеверного язычника — правильность атрибутики: могила, гроб, одежда покойника, поминальная трапеза и спиртное, форма и вид ограды и памятника. С позиции христианской веры у суеверного человека приоритеты расставлены ложно.

Не наполняйте искусственной мистикой то, что таковым не является. Давайте подумаем, как мы относимся к семейному фотоальбому, где запечатлены давно умершие родственники. Мы открываем его и вспоминаем всех, кто изображен на фотографии. Если фотография пришла в негодность, мы ее уничтожаем. Если фотография очень нам дорога, мы пытаемся отреставрировать ее. Думаю, что с табличкой на памятнике умершему Вы можете поступить так же. Старую табличку можно хранить дома, если она Вам дорога как память, но можно и утилизировать эту табличку, потому что она не является святыней.

С точки зрения православного верующего человека, «табличка» как предмет не может Вас тяготить. «Тяготить» могут отношения между Вами и умершим. Отношения могли быть нарушены при жизни умершего (обиды, непонимание, вражда) или после того, как человек уже умер. Это происходит оттого, что мы забываем об умершем, забываем молиться за него. А делать этого не стоит. За смертью каждого человека, в том числе нашей, стоит вечность, ответ перед Богом за прожитую жизнь, ответ за отношение к ближнему, даже умершему. Каков ответ — такова и вечность. И от нас зависит — будем ли мы вечно с Богом, или наша вечность будет без Него. Мы можем помочь своей молитвой умершему ближнему и себя освободить от внутренней «тяготы» через покаяние.

Вы спрашиваете, как верно поступать. Самым правильным ответом будет напутствие не оставлять посильной молитвы за умершего, во избежание «тяготы» регулярно исповедоваться, причащаться и читать Евангелие. Поверьте, на большинство Ваших вопросов ответом будет Слово Божие.

Прочитал на сайте проповедь о Великом посте, в которой было сказано, что надо почувствовать себя последним грешником. Но как это возможно? По-моему, если так говорят, то учат лицемерить.

Валерий

Отвечает настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское Ногинского района протоиерей Игорь Гагарин: Очень хорошо понимаю Ваше недоумение, Валерий. В самом деле, простой здравый смысл говорит: хоть я, конечно, и грешен, да ведь есть же кто и погрешнее меня! Однако насчет лицемерия сказано неудачно. Лицемерие — это двуличие, это когда я претворюсь тем, кем не являюсь и не намерен становиться. Вот если я буду во всеуслышание заявлять, что считаю себя грешнейшим из грешных, а на самом деле думать противоположное — это будет действительно лицемерие. Поэтому я всегда ощущаю некоторую неловкость, когда кто-то при знакомстве представляется примерно так: «Грешник Василий», «Грешная Тамара». Зачем, думается, объявлять то, что и так ясно. Хотя и здесь совсем не обязательно лицемерие. Возможно, человек совершенно искренне себя таковым считает и просто не догадывается, что говорить об этом вслух неуместно. Но ведь Вы пишете о том, кто чувствует себя последним грешником. Это уже совсем другое. Когда-то читал в одном из древних патериков о том, как юный монах спросил известного святостью жизни старца: «Скажи, авва, как можешь ты ощущать себя великим грешником? Ведь есть же убийцы, воры, прелюбодеи и прочие. Ведь ничем подобным ты не грешил!» Задумался старец, поразмышлял немного и ответил: «Не могу тебе этого объяснить, брат, но, поверь мне, я в самом деле чувствую себя грешнее всех». Вот это «не могу объяснить» можно приложить к любому подлинному духовному опыту. Объяснить не могу, но это так! Это одна из тех истин, которую может понять только тот, кто сам ощутил.

Вообще есть немало вещей, которые мы сами не испытали, но испытали люди более достойные, и мы не можем не доверять им. Я никогда не видел фаворского света, но его видел святитель Григорий Палама, видел преподобный Симеон Новый Богослов и немало других подвижников. И я верю этим людям, я знаю — они не могли солгать. Так и здесь. Ощутить себя последним грешником дано не каждому. Это не от нас — это дар свыше. А о том, что именно свыше, можно судить по плодам. Действие этого дара прямо противоположно тому, что, казалось бы, должно из него вытекать. Ведь кажется, что чем грешнее я себя чувствую, тем тоскливее на душе. А уж если я последний из грешников, то и вовсе хоть в петлю лезь! Но нет! Все наоборот! Св. Иоанн Кронштадтский писал, что порой во время совершения Божественной литургии чувствует себя самым грешным из всех, кто присутствует в храме. И при этом — самым блаженнейшим. Вот такой парадокс. Почему так? Может быть потому, что, как сказано в Писании, «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Притч. 3:34)? Порой то, что мы безуспешно пытаемся объяснить методом рассуждений, удается убедительно показать художнику языком образов. У Ф. М. Достоевского в романе «Братья Карамазовы» рассказывается о юноше, умирающим от туберкулеза и переживающим в последние дни своей жизни необыкновенный духовный подъем. Приведу очень красноречивый отрывок. Почти уже перед самой смертью юноша говорит матери: «…Да еще скажу тебе, матушка, что всякий из нас пред всеми во всем виноват, а я более всех». Матушка так даже тут усмехнулась, плачет и усмехается: «Ну и чем это ты, говорит, пред всеми больше всех виноват? Там убийцы, разбойники, а ты чего такого успел нагрешить, что себя больше всех обвиняешь?» — «Матушка, кровинушка ты моя, говорит (стал он такие любезные слова тогда говорить, неожиданные), кровинушка ты моя милая, радостная, знай, что воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват. Не знаю я, как истолковать тебе это, но чувствую, что это так до мучения». И это ощущение не только не вводит в уныние, но наполняет сердце радостью и любовью. «Уж много ты на себя грехов берешь», — плачет бывало матушка. — «Матушка, радость моя, я ведь от веселья, а не от горя это плачу; мне ведь самому хочется пред ними виноватым быть, растолковать только тебе не могу, ибо не знаю, как их и любить. Пусть я грешен пред всеми, да за то и меня все простят, вот и рай. Разве я теперь не в раю?» Прошу прощения за такие обширные цитаты, но лично для меня эти строки — великолепная иллюстрация к тому опыту, о котором свидетельствуют православные подвижники и к которому хоть в какой-то мере можем и мы прикоснуться в эти великопостные дни.

Обычный человек под грехом понимает что-то дурное, сделанное, сказанное, продуманное. Это, конечно, правильно, однако грехом является и то доброе, что мы могли бы сделать и не сделали. «… Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех», — пишет апостол Иаков (Иак. 4:17). И вот по мере того, как побеждает человек страсти, освобождается от пороков, раскрываются у него глаза на то, какое море возможностей сделать добро было упущено, как недостаточно сделано, в каком неоплатном долгу ты перед Богом и людьми. И тогда воистину ощущает он себя грешником и понимает, что никакие заслуги не введут его в Царство Божие, а только милость Того, Кто Своею любовью покрывает всякий наш грех. И чем острее чувство греха, тем ощутимей любовь Божия, прогоняющая всякое уныние.