И. С. Вевюрко Септуагинта: древнегреческий текст Ветхого Завета в истории религиозной мысли.

М.: Издательство Московского Университета, 2013. 976 с.

«Перевод, в отличие от оригинального текста, редко становится предметом широкого научного интереса, оставаясь, по большей части, уделом узких специалистов» (с. 9) — такими словами начинает свой труд Илья Сергеевич Вевюрко. Но, продолжает он далее, «все обстоит иначе с переводом Библии». И в своей капитальной (около 1000 страниц!) работе он рассматривает один из самых значимых переводов Ветхого Завета — Септуагинту.

В довольно обширном введении автор дает общую характеристику времени появления и дальнейшего изучения данного перевода. По мысли автора, совершенно неслучайно, что Септуагинта формируется в эпоху эллинизма, когда греческая цивилизация впервые тесно и близко вступает в знакомство с культурой Востока. Поскольку эллины не имели своего Священного Писания и их религия была адогматична и лишена единого сакрального центра, то перевод Библии на греческий язык стал не просто рядовой ситуацией встречи двух культур, а фундаментальным для западной цивилизации фактом. Это было началом взаимодействия между философией и религиозной традицией, которое продолжается до сих пор.

Актуальность данного исследования видится автором не только в том, что до сих пор в русской отечественной науке не существует подобного рода исследований, но также и в том, что изучение Септуагинты позволяет русскому человеку глубже понять славянский богослужебный текст, который является непосредственным продолжением греческого перевода.

Далее автор рассматривает историю изучения текста Септуагинты, которая начинается в эпоху Ренессанса (Лоренцо Валла, Поджо Браччолини, Азария деи Росси, Эразм Роттердамский и др.). Однако это изучение в Европе долгое время сдерживалось априорным предположением, что, с религиозной точки зрения, еврейский оригинал предпочтительнее перевода во всех отношениях. В XVII в. Септуагинта становится предметом полемики католических и протестантских ученых. Наконец, в XIX в. вопрос о том, какой из древнейших текстов Библии наиболее заслуживает доверия, поднимается на синодальных заседаниях Русской Православной Церкви (особенно важным представляется автору обмен мнений между святителями митр. Киевским Филаретом (Амфитеатровым) и митр. Московским Филаретом (Дроздовым)).

Наконец, автор отмечает, что устойчивый интерес к Септуагинте связан с тремя основными перспективами. Во-первых, значение для истории христианства. Септуагинта была первой Библией Церкви, первым нормативным текстом Откровения. Кроме того, она является тем недостающим звеном, которое делает более понятным многие переходы между Ветхим и Новым Заветами. Во-вторых, значение для истории иудейства. Многие исследователи признают за Септуагинтой самое древнее свидетельство еврейской традиции. Более того, этот перевод представляет собой главный источник сведений, значимых для литературной критики Ветхого Завета. Наконец, в-третьих, значение для истории мировой культуры, поскольку Септуагинта является первым художественным переводом античности.

Рассматриваемая нами книга делится на три главы. Первая из них носит название «Септуагинта как священный текст: история и критика». В ней автор рассматривает предание о переводе Семидесяти, опираясь на источники и свидетельства с III  в. до н. э. до нач. V  в. н. э. В результате И. С. Вевюрко приходит к выводу, что Септуагинта начала создаваться не позднее III  в. до н. э. и завершила свое формирование не позднее I  в. до н. э. Этот перевод почитался как священный текст в среде грекоговорящих евреев не менее чем за столетие до Рождества Христова и еще несколько столетий после, и он получил повсеместное распространение в Римской империи не позднее I  в. н. э.

Далее автор поднимает вопрос о границах корпуса и, на основании свидетельств, выделяет некий религиозно-исторический базис «расширенных» изданий Септуагинты, так называемый «Александрийский канон». В конечном итоге, как отмечает сам автор, Септуагинта была отвергнута иудаизмом по нескольким причинам. Во-первых, поскольку она стала Библией христианской Церкви; во-вторых, потому что в Палестине был установлен и освящен авторитетом местных ученых канон, отличающийся от александрийского; наконец, в-третьих, поскольку в начале II  в. н. э. в среде иудейских ученых экзегетов победила линия Акилы (буквальный перевод).

В первой главе автор также дает характеристику «библейского языка» в Септуагинте и рассматривает греческий перевод в системе библейских изводов. В качестве последних приводится соотношение и сравнение Септуагинты и Масоретского текста, анализируются Гекзаплы Оригена, «новые переводы» II  в. н. э. (Акилы, Симмаха и Феодотиона), Пешитта, латинские, коптские переводы, эфиопский, армянский, славянский, готский, грузинский и арабские переводы Библии.

Вторая глава посвящена библейской кар-
тине мира в Септуагинте. В первой — тео-
логической — части главы рассматриваются понятия Сущего и творения. По мнению И. С. Вевюрко, понятие о Сущем и представление о творении мира из ничего связаны между собой как онтологической тематикой, так и тем, что они оба впервые появляются в каноне Септуагинты. Более того, они имеют логическую взаимосвязь: поскольку Бог есть Сущий, и это Его собственный признак, выражающийся в соответствующем истолковании Его собственного имени, то, начав творение, Он сотворил все из ничего. Далее рассматриваются имена Бога, встречающиеся в тексте Септуагинты («Бог», «Господь», «Вседержитель»). В основе свойств Божества, по мнению автора, лежит Божественная трансцендентность, которая выражается через ряд отрицательных положений или предикатов, таких как непостижимость, нелокализуемость и вневременность. Только на их фоне могут быть правильно расположены положительные свойства (вечность, открытость познанию, вселение в тварь).

Вторая часть второй главы посвящена космологии Септуагинты. Здесь характеризуются понятие «бездны», концепция мирового зла, а также эсхатологическое учение. Наконец, в третьей части отводится место антропологии и рассматривается ветхозаветное учение о человеческой природе (наследственности, последствии греха, смерти, бессмертии, внутреннем и внешнем человеке) и об антропологическом идеале Септуагинты.

Третья часть — «В преддверии христианства» представляет собой связующее звено ветхозаветной традиции с Откровением Нового Завета. Здесь автор выделяет два основных пункта. В первом, носящем название «Пролегомены ко христологии», дается характеристика тех «предчувствий» Мессии, которые мы находим на страницах Ветхого Завета. Это и многочисленные имена, которые впоследствии будут применяться ко Христу — «Господь», «Раб» (слуга, отрок), «Князь», «Восток», «Человек» (муж). Это и учение о Христе как Премудрости Божией и Страдающем праведнике. Наконец, автор поднимает вопрос о библейской хронологии, поскольку, по его мнению, мессианская идея была исторической и пророческой: Мессию ждали к определенному времени (о чем свидетельствует символика чисел, которой отводится довольно важное место в Священном Писании).

Во второй части последней главы автор анализирует христологические темы Септуагинты. Вслед за многочисленными исследователями, И. С. Вевюрко считает, что греческая Библия может рассматриваться как свидетельница «эволюции» мессианской идеи в Израиле, когда в результате всплеска мессианского сознания происходит резкий переход от исторического мессианства к метаисторическому и от политического к экклезиологическому.

Среди христологических тем автор выделяет помазание (Христос как Помазанник, Мессия-Пророк, Мессия-Священник и Мессия-Царь), предвечность (тема предвечного существования Мессии), родство (рождение Христа «из чрева», Христос как «остаток», «корень», «семя», «трость», «светильник»), страдание и смерть Мессии. И отдельно автор рассматривает один из самых известных и дискутируемых стихов Септуагинты — Ис. 7:14 о рождении Христа от Девы («Се Дева во чреве приимет…«).

В Заключении работы автором подводятся общие итоги данного исследования. В качестве приложений публикуются Прологи к Вульгате блаж. Иеронима Стридонского, а также переведенный И. С. Вевюрко труд сирийского ученого монаха и пресвитера, жившего в первой половине V в., Адриана «Исагога, или Введение в Божественные Писания». В конце книги читатель может найти обширный библиографический список источников и литературы.

Несмотря на большой объем книги, она читается с большим интересом. С самых первых страниц становится совершенно очевидно, что ее пишет автор, который прекрасно разбирается в теме, который хорошо владеет словом и ценит своего читателя. Данный труд можно рекомендовать не только специалистам-историкам, филологам, философам и богословам, но и всякому человеку, интересующемуся историей развития религиозной мысли, а также всякому читающему Священное Писание, то есть каждому христианину.

Священник Евгений Шилов