Основные направления деятельности военного духовенства (Продолжение. Начало в 9–10/2014)

На первое место среди многих задач, решаемых военным духовенством, выступало стремление воспитать в русском воине духовно-нравственные силы, сделать его человеком, проникнутым истиннохристианским настроением, исполняющим свои обязанности не из-за страха угроз и наказания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга.

Оно заботилось о воспитании в войсках духа веры, благочестия и воинской дисциплины, терпения, мужества и самопожертвования. В одной из инструкций благочинным, составленной первыми обер-священниками, отмечалось:

«Главная задача военных пастырей, проповедуя Слово Божье перед военными людьми, наставлять их в неизменных обязанностях воина: в благочестии, беспредельной верности государю, повиновении начальству и усердии к службе…¹

Во все времена на решение этих задач была направлена как богослужебная, так и внебогослужебная деятельность военного духовенства. В частности, богослужебная деятельность включала в себя освящение вновь спущенных на воду кораблей и благословение оружия, инженерно-технических сооружений и др., проведение молитв, Литургий, молебнов и крестных ходов, чтение проповедей и т. д. Внебогослужебная: сбор и обобщение информации о моральном состоянии войск; пастырские беседы, которые проводились индивидуально и по подразделениям; занятия по словесности; благотворительная деятельность и другие формы.

В реальной жизни, конечно же, разделение деятельности военного духовенства на богослужебную и внебогослужебную было весьма условным. Лучшие представители православной церкви в войсках главное внимание уделяли воину как человеку небезгрешному, часто страдающему, но мужественно и безмерно любящему свое Отечество.

Среди направлений деятельности военного духовенства особое место отводилось духовно-просветительской работе пастырей. Необходимость ее вызывалась, прежде всего, религиозно-нравственной неподготовленностью молодого пополнения. По данным энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона в России в 1911 г. на тысячу новобранцев приходилось 617 неграмотных. В некоторых гарнизонах 70% из поступавшего молодого пополнения не имели ни малейшего представления не только о молитве, но и о религиозных началах². В этих условиях одной из важных форм религиозно-нравственного просвещения являлись церковноприходские школы. Они открывались и функционировали при частях во многом благодаря энергии полковых священников, которые искали помещения для школы, осуществляли набор желающих, подбирали учителей, сами принимали непосредственное участие в обучении учащихся. Например, в 62 пехотном Суздальском полку, где в свое время генералиссимус Суворов, побеждая невежество солдат, открыл для них школу и сам преподавал арифметику и Закон Божий, по инициативе полкового священника была создана школа для детей, где попечителем являлся командир, а руководителями обучения и воспитания полковой священник и пять офицеров полка³.

Известны примеры, когда полковыми пастырями организовывались воскресные школы для нижних чинов, школы для бедных уличных детей, женские школы⁴. Таким образом, церковные школы при воинских частях выступали своеобразными центрами религиозно-нравственного просвещения и преподавания азов грамотности и начал общей культуры по всей России. В этих же целях военным духовенством активно использовались возможности церковных библиотек. Они появились в российской армии в 1858 г. по инициативе главного священника армии и флотов В. Б. Баженова. Каждая церковь была обеспечена книгами и брошюрами, каталогами дешевых книг, которые рекомендовалось приобрести на церковные суммы. Правда, эта литература в подавляющем большинстве была религиозно-назидательного характера.

В дальнейшем сеть церковных библиотек заметно расширилась. Руководство военного духовенства всячески поощряло деятельность полковых священников по открытию новых библиотек на церковные деньги. Идея создания библиотек всячески поддерживалась командованием воинских частей, общественностью гарнизонов. Нередки были случаи пожертвования среди офицеров, других категорий служащих воинских частей в пользу библиотек. Так, офицеры и чиновники 1-го Пластунского пешего батальона пожертвовали шесть билетов первого и второго внутренних займов для того, чтобы проценты с них использовать на устройство библиотеки при батальонной церкви для нижних чинов⁵.

Известны примеры создания при церквах иконно-книжных лавок, так называемых „летучих библиотек“. Через них военные пастыри распространяли среди военнослужащих религиозные книги, священные изображения, иконы.

Для разъяснения религиозно-нравственных ценностей использовались и другие формы работы. В частности, особой популярностью среди нижних чинов пользовались внебогослужебные беседы. Они проводились индивидуально или по подразделениям, отличались атмосферой непринужденности, открытости, доверия, уважения друг к другу. Командование полков для их организации выделяло определенные средства из хозяйственных сумм частей. О том значении, которое придавалось данной форме работы, свидетельствует тот факт, что с 1885 г., согласно особому приказу главного священника армии и флотов, проведение бесед полковым священником стало обязательным атрибутом его служебной практики. Проявляя заботу о религиозном образовании войска, военное духовенство серьезное внимание уделяло преподаванию Закона Божьего. Например, главный священник В. И. Кутневич (1832–1865), стремясь к соблюдению надлежащего церковного порядка в полках, в своих распоряжениях настоятельно рекомендовал „всем священнослужителям особо заняться преподаванием нижним чинам вверенных им полков Закона Божьего“. А для того, чтобы ввести данную работу в более организованное русло, им самим было составлено и разослано в войска „Наставление о преподавании Закона Божьего нижним чинам“⁶.

Особое внимание военное духовенство уделяло преподаванию Закона Божьего в полковых учебных командах, где велась подготовка унтер-офицеров. Они обязаны были овладеть определенными знаниями с тем, чтобы в дальнейшем умело использовать их в наставлении своих подчиненных. С этой целью будущие унтер-офицеры проходили двухгодичную подготовку, где наряду с другими предметами два раза в неделю преподавался Закон Божий. В результате унтер-офицеры выступали руководителями для нижних чинов не только в военных вопросах, но и зачастую являлись проводниками правил веры и нравственности. Таким способом военное духовенство создавало для себя институт помощников, который должен был принимать активное участие в религиозно-нравственном просвещении военнослужащих. Правда, в литературе достаточно примеров, когда многие унтер-офицеры не всегда отличались праведным поведением.

Материальным обеспечением в религиозном просвещении служили такие издания Святейшего Синода, как „Букварь“, „Начатки христианского учения“, Евангелие на русском языке и др. Известные сегодня документы свидетельствуют, что распространению церковной литературы среди военнослужащих уделялось достаточно большое внимание.

Необходимо отметить, что в этом Церковь всячески поддерживалась правительством, которое поощряло ее издательскую деятельность и не скупилось выделять на это средства.

Проведение в вооруженных силах реформ во второй половине XIX в. настоятельно требовало совершенствования духовно-просветительской деятельности военных пастырей, поиска средств, которые подняли бы ее на качественно новый уровень. Решая эту проблему, протопресвитер А. А. Желобовский принял ряд нововведений. Они были направлены на единение сил, координацию действий и усилий всего военного духовенства в деле религиозно-нравственного наставления подопечных. В частности, в это время был создан печатный орган военно-духовного ведомства, учреждены братские собрания, введены в практику личные ревизии протопресвитером подведомственных учреждений.

С 1890 г. двумя выпусками в месяц начал выходить „Вестник военного духовенства“⁷, а затем „Вестник военного и морского духовенства“. Это был первый периодический журнал для военного духовенства, который был призван служить высоким целям общения между военными пастырями — обмену мнений, заявлению нужд, разъяснению недоумений и сомнений» успехам церковного проповедничества и внебогослужебного собеседования и т. д. С этой целью к его изданию привлекались лучшие силы военного духовенства. Вместе с тем шел постоянный поиск новых сил, идей среди низовых структур военной паствы. Для этого всем военным священнослужителям было вменено в обязанность ежегодно представлять в канцелярию протопресвитера одну проповедь и одну внебогослужебную беседу. В результате слаженной работы, помимо выпусков журналов, редакцией были изданы три больших сборника лучших проповедей применительно к воинскому быту. Они являлись незаменимым руководством военному пастырю в его проповеднической деятельности.

Наряду с периодической печатью военно-духовного ведомства, среди личного состава армии и флота распространялись церковные газеты и журналы, издаваемые Святейшим Синодом. Причем по цене они были более доступны для военнослужащих, чем светские.

Другим новым средством активизации духовно-просветительной деятельности военных пастырей служили братские собрания. В практике военно-духовного управления они появились в 1889 г. и представляли собой регулярные встречи военных священнослужителей. В ходе их рассматривались и решались вопросы о преподавании Закона Божьего в учебных полковых командах, об устройстве библиотек при всех военных церквах на церковные суммы, о распространении книг назидательного содержания между чинами и многие другие вопросы. В подавляющем большинстве они диктовались самой жизнью, а предлагаемые меры по их решению носили конкретный, деловой характер. Это свидетельствовало о стремлении военных пастырей к более жизненному и плодотворному служению нуждам паствы.

Известно, что братские собрания функционировали в Петербурге, Москве, Киеве, на Кавказе, других местах. Своей работой они помогали священнослужителям в преодолении трудностей, обогащали опытом в деятельности по духовному просвещению подопечных.

Однако далеко не все духовенство имело возможность участвовать в братских собраниях. Для того чтобы восполнить этот пробел, а также активизировать военно-религиозную службу на местах, практиковались ревизионные поездки протопресвитера по обзору подведомственных учреждений. Эти обзоры начались с 1889 г. по инициативе самого протопресвитера, а затем были закреплены в новом положении об управлении военным духовенством.

В ходе поездок духовный начальник на месте знакомился с положением церквей и духовенства. Имел возможность лично побеседовать о религиозных нуждах воинов с командирами различных рангов, встретиться с епархиальными властями, на территории которых находились воинские части, помочь, при необходимости, устранению тех недоразумений, которые порой еще возникали между епархиальным и военным духовенством. Заканчивались ревизионные обозрения созданием братских собраний из членов местного духовенства.

Этот путь сближения начальника с подведомственным ему духовенством приветствовался как священнослужителями, так и высшим военным руководством, вызывал сочувствие к религиозно-нравственным нуждам военнослужащих и встречал общее желание, как духовных, так и военных властей укреплять правила веры и нравственности в воинских частях.

Активно участвовало военное духовенство в борьбе с нравственными недугами в армии. И в те годы имели место случаи пьянства, «дедовщины» (называлось это возложением трудов житейских на новобранцев). Способы разрешения таких случаев были различные. Чаще всего строевой командир, замечавший «неуставные отношения», обращался к батюшке, а тот в своих беседах старался увещевать старослужащего, объяснить постыдность поступка и на библейских примерах обращался к его совести и достоинству. Более того, он брал таких солдат к себе в помощники: они избирались старостами, пели в церковном хоре и т. д. Не стояло в стороне военное духовенство и в борьбе с таким злом, как пьянство. Известно, что 22 мая 1914 г. в России были утверждены «Меры против потребления спиртных напитков в армии». Согласно этим мерам, полковые священники обязаны были не менее двух раз в год делать сообщения перед офицерами о вреде и последствиях употребления алкоголя на организм. С нижними чинами священник обязан был вести беседы: не менее одного раза в неделю — со всеми людьми и, кроме того, одного раза с молодыми солдатами, замеченными в пьянстве. С этой же целью церковь обязана была организовывать в полках воскресные чтения, участвовать в создании обществ трезвенников, в проведении других мероприятий⁸. В развитии и утверждении религиозности военное командование видело наиболее эффективный путь борьбы с пьянством в вооруженных силах.

Составляющей успешной военно-религиозной работы в армии являлось постоянное внимание царя, правительства, военного ведомства к совершенствованию материально-технической базы для обеспечения религиозных нужд войск. Так, в 1900 г. военный министр А. Н. Куропаткин составил на имя императора доклад по улучшению быта нижних чинов, где писал: «представляется необходимым изыскать средства для постройки церквей при всех частях, в которых по штату положены священники»⁹. В результате в том же году по указу императора Николая II при Главном штабе была учреждена особая комиссия, которая обязана была решать вопросы, касающиеся удовлетворения религиозных нужд войск. В частности, она разработала особый тип церкви. В 1901 г. вышел указ царя, согласно которому церковь должна была быть непременной принадлежностью казарм тех частей, по штатам которых положены были церковные причты.

Следуя этим решениям, с 1901 г. по 1906 г. на церковное строительство было израсходовано 2 млн рублей. С 1913 г. на нужды церковного строительства по военному ведомству ежегодно ассигновалось по 100 000 рублей¹⁰. Как следствие этого в начале XX в. в армии и на флоте наблюдалось увеличение количества храмов. Если в 1901 г. их насчитывалось 570, в 1906 г. — уже 665, то в 1910 г. — 819¹¹.

Наряду со строительством храмов для обеспечения религиозных нужд военнослужащих была проявлена активность по оборудованию образных комнат в каждой роте. Как правило, в ней помещалась икона в дорогих серебряных ризах, в большом киоте с висячей лампадой или переносным подсвечником. Рядом с иконой ставили кружку для сбора пожертвований на дальнейшее украшение образа.

Более полное представление о характере и содержании работы военного духовенства, о применяемых при этом формах и методах воздействия на человеческие души дает анализ деятельности священнослужителей в военное время, и особенно в боевой обстановке, на полях сражений. Именно в экстремальных условиях войны наиболее отчетливо заметно значение заботы Православной Церкви о патриотическом воспитании воинов, о привитии готовности защищать свою Родину не щадя жизни, чувства долга, помогающего безропотно переносить голод, холод, лишения и страдания, присущие походной жизни и фронтовым условиям.

Задачи перед священнослужителями в военное время стояли, в общем, те же, что и в мирное: они обязаны были удовлетворять религиозные чувства и потребности военнослужащих через совершение богослужений и треб, пастырским словом и примером вдохновлять воинов на ратные подвиги. Правда, ряд инструкций возлагал на них и специфические обязанности, а с началом Первой мировой войны и такие, которые не несли их предшественники.

Так, полковому священнику вменялось в обязанность помогать врачам в перевязке раненых. Это требовало от каждого духовного лица соответствующих навыков. Чтобы это требование не осталось декларацией, при военных госпиталях с вновь прибывающими в действующую армию священниками организовывались десятидневные курсы. Полковому священнику поручалось также организовывать вывоз с поля боя убитых и раненых, заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ, извещать родственников убитых, организовывать в своей части общества помощи семьям чинов этого полка¹². От госпитальных священников требовалось чаще совершать богослужения для больных, ежедневно обходить палаты, беседовать и утешать, писать письма от имени больных на родину.

Главным и основным методом в деятельности военного духовенства в боевых условиях являлся личный пример. Должностные инструкции всех времен обязывали военных священников вести свою жизнь так, чтобы «воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим, подчиненным». Следуя этому правилу, полковой священник во время сражений обязан был находиться при войсках. Он должен был собственным примером поддерживать военнослужащих. Понимая важность такого предназначения, военные священники безропотно переносили тяготы походной жизни, ходили со своими частями на штурмы, напутствовали больных и умирающих под неприятельским огнем, сами терпели раны, плен и нередко принимали мученическую смерть от неприятеля. Так военные пастыри шли сами и вели свою паству к вершине духовного состояния человека — воинскому подвигу во имя Родины.

Сведения о подвигах военных священников, дошедшие до нас, кратки и отрывочны. Одним из первых покрыл себя неувядаемой ратной славой священник Т. Е.Куцинский.

При штурме Измаила в 1790 г., когда победа склонялась то в одну, то в другую сторону, в бой был брошен Полоцкий мушкетерский полк, который находился в резерве. Но в самом начале атаки командир полка был смертельно ранен. Солдаты заколебались. Видя это, полковой священник Трофим Куцинский, находившийся среди воинов, поднял крест и воодушевляя солдат словами: «Стой, ребята! Вот вам командир!», бросился с ними на турок. Солдаты сломили врага и одержали победу. Сам же пастырь в ходе схватки был дважды ранен. За геройское участие в штурме Куцинский, по представлению князя Г. А. Потемкина, первым из духовных лиц получил золотой наперсный крест на Георгиевской ленте.

Священник 19 егерского полка Василий Васильковский — герой Отечественной войны 1812 г. Когда полк под Витебском вступил в бой, он шел впереди и благословлял его крестом. В разгар боя он находился в боевых порядках, поощрял и вдохновлял сражавшихся, исповедовал и причащал тяжело раненых и умирающих. В момент напутствия страдальцев был ранен сам, но не оставил полк в трудную минуту. И только второе ранение заставило его покинуть поле боя. Новый его подвиг был совершен в бою под Малым Ярославцем. В.Васильковский, по представлению главнокомандующего князя М. И. Кутузова, был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. Это был первый случай такой награды священнику. Однако лишения, душевные и телесные страдания, раны сломали молодой организм героя-пастыря. Он умер в 1813 г. во время похода во Францию¹³.

Священник Навагинского мушкетерского полка А.Леонтьев за боевые подвиги в период с 1812 по 1814 гг. был награжден четырьмя наградами¹⁴. Перечисление героических поступков военных пастырей можно было бы продолжить. Об этом свидетельствуют следующие статистические данные. До 1904 г. за военные подвиги четыре пастыря удостоены высшей воинской награды — ордена св. Георгия 4-й степени, 111 награждены золотыми наперсными крестами на Георгиевской ленте. За военные отличия 8 военных священников были награждены золотыми наперсными крестами от кабинета царя, 31 — наперсными крестами от Святейшего Синода, еще 119 чел. в награду получили ордена св. Владимира 3 и 4 степени и св. Анны 2 и 3 степени с мечами и бантом, а 6 пастырей награждены иностранными орденами¹⁵.

Не менее самоотверженными были подвиги военных пастырей в Русско-японской и Первой мировой воинах. Например, священник 11-го стрелкового полка отец Щербаковский в сражении под Ялу 18 апреля 1904 г. после того, как погибли все командиры, с крестом в руках, в полном облачении поднял в атаку остатки полка, которые отбили сопку и дали возможность остальным частям выйти из окружения. Израненный, он не покинул поле боя и был взят в плен. Японцы, узнавшие о его подвиге, с почестями вернули его на родину¹⁶.

В подавляющем большинстве военное духовенство с достоинством, не жалея своей жизни, выполняло возложенные на него обязанности. Генерал А. А. Брусилов, вспоминая о тяжелых днях для русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры — полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой»¹⁷.

Подтверждением ратных заслуг военного духовенства на полях сражений Первой мировой войны служит тот факт, что, по неполным данным, за годы войны священникам было вручено: 227 золотых наперстных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов св. Владимира 3 степени с мечами, 203 ордена св. Владимира 4 степени с мечами, 643 ордена св. Анны 2 и 3 степени с мечами¹⁸. Некоторые имели несколько наград. Например, полковой священник Евтихий Тулупов за стойкость и мужество, проявленные в боях в годы Первой мировой войны, был награжден орденом св. Анны 3 степени с мечами и бантом и представлен к ордену св. Георгия 4 степени¹⁹. Так, не жалея жизни духовенство участвовало в защите Отечества и его интересов.

Церковь, в том числе и военная, как центр религиозно-нравственного воспитания всегда чтила и прославляла героев. Это проявлялось не только в богослужебной деятельности священнослужителей того или иного храма. Зачастую в церквях наряду с религиозными реликвиями верующих хранились боевые знамена прославленных частей, оружие и доспехи славных военачальников. По свидетельству очевидцев, в церкви Морского кадетского корпуса на специальных мраморных досках черного и серого цвета были выбиты имена выпускников корпуса, погибших в боях (черные доски) и кораблекрушениях (серые доски) и своими ратным подвигами прославивших Отечество и военно-морской флот. В этом же ряду стоит решение Святейшего Синода, принятое в 1904 г. Оно требовало «…сельским церквам на стенах своих прибить черные доски с перечислением погибших славною смертью на поле брани: «Вечная память погибшим и слава живым». В этом призыве заключалась суть религиозно-нравственной деятельности духовенства.

Действительно, исторические факты свидетельствуют, что военное духовенство не только чтило память погибших, но проявляло всестороннюю заботу о живых. В военно-духовном ведомстве было понимание того, что материальная нужда вместе с неопределенностью служебных прав создавали для военных священников постоянные преграды свободному и беспрепятственному служению высокому долгу пастыря. Поэтому наряду с другими направлениями деятельности военно-духовного ведомства выделялась работа, направленная на повышение материального и служебного положения духовенства. И это было оправдано, так как материальное положение последнего долгое время было крайне низко.

Только во второй половине XIX в. появилась единая система мер по социальной защите военного духовенства. Она включала в себя: регулярный пересмотр денежного жалованья, пенсионного обеспечения, выдачу единовременных пособий, систему мер по оказанию помощи престарелым и больным священникам, льготы для детей, сирот и вдов духовенства и т. д.

Например, по служебным правам и оплате военное духовенство приравнивалось к военным чинам и пользовалось определенными льготами. Так, настоятели военных соборов и храмов, подчиненные непосредственно протопресвитеру, дивизионные благочинные приравнивались к подполковнику русской армии, священники — к капитану, штатный и нештатный дьякон — к поручику. Только на рубеже ХIХ-ХХ вв. размеры жалованья духовенству пересматривались трижды. В результате жалованье полкового священника в начале века за год превышало почти в пять раз среднегодовую зарплату среднестатистического рабочего. Например, в 1899 г. оно составляло: у настоятеля военного собора и протоиерея-благочинного, по чину полковника — 1536 руб., у нештатного протоиерея и священника в звании благочинного, по чину подполковника — 1344 руб., у священника, по чину капитана, ротного командира — 1080 руб., у штатного диакона, по чину поручика — 877 руб.²⁰ Кроме основного жалованья в зависимости от обстоятельств военному пастырю полагалось квартирное, столовое, деньщичье довольствие, другие надбавки.

Особое внимание ведомство уделяло вопросу заботе о той категории духовенства, которая оставила службу по преклонности лет, болезни, другим несчастным случаям. Все это положительно отражалось на деятельности духовенства. Ощущая заботу о себе, чувствуя уверенность в социальной защищенности себя и своей семьи, они с еще большим вдохновением выполняли свои нелегкие служебные обязанности.

Таким образом, небольшой исторический экскурс позволяет сделать предварительные выводы. Распространение духовно-нравственных ценностей в армии и на флоте до октября 1917 г. — это не самопроизвольный процесс, а результат действия четко отлаженной системы, складывавшейся на протяжении столетий. Она включала: концепцию духовно-нравственного воспитания военнослужащих; деятельность института военного и морского духовенства; мощную материальную базу для ведения духовно-нравственного воспитания воинов; определенный арсенал форм и методов работы.

Приведенные факты из истории Церкви вообще и в частности военно-религиозной службы помогают в размышлениях о том, как следовало бы поставить дело духовного воспитания в армии.

В.Курылёв