Священник Александр Ионов. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

22 июня 1941 г. началась самая ожесточенная и кровопролитная война в истории нашего народа — Великая Отечественная.

Необходимо отметить, что эта дата была выбрана не случайно. Уже в этом выборе была видна антихристианская языческая сущность гитлеровского режима, избравшего своим символом языческий символ солнца — свастику. Это был день летнего солнцеворота, к тому же в 1941 г. совпавший с воскресеньем, почитавшимся отступившими от христианства нацистами не в качестве дня Господня, а языческого «дня солнца». Несмотря на большие надежды, которые враги христианства возлагали на этот день, Промыслом Божиим случилось так, что православный русский народ в то воскресенье праздновал память всех святых, в земле Российской просиявших. Уже это вселяло в сердца верующих людей надежды на то, что Господь не оставит нашего Отечества по молитвам своих угодников, совершавших свой земной подвиг на этой земле. Недаром в первый день войны в «Послании пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» Предстоятеля Русской Церкви Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) звучало напоминание о подвиге благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского. В отличие от Предстоятеля Русской Церкви тогдашнему руководителю советского государства И. В. Сталину понадобилось свыше десяти дней, чтобы обратиться с речью к народу. Тогда «не по случайному совпадению, а по сознательному заимствованию повторены были Сталиным в обращении к соотечественникам некоторые мысли Предстоятеля» Русской Православной Церкви¹.

Лейтмотивом упомянутого послания митрополита Сергия были слова «Родина» и «Отечество». Церковь сыграла значительную роль в объявлении и признании начавшейся войны «Отечественной», что в конечном итоге сыграло решающую роль в ее исходе, поскольку именно патриотизм вдохновлял наших соотечественников, вселял надежду и давал силы сопротивляться захватчикам. За богослужениями стала читаться особая молитва, текст которой восходил к молитвословию, возглашавшемуся в храмах в дни Отечественной войны 1812 года.

С патриотическими посланиями к верующим обращался не только митрополит Сергий, выпустивший за годы войны 24 таких обращения, но и другие иерархи. Важен был и личный пример ежедневного труда духовенства, в сложных условиях военного времени не покидавшего своей паствы. Так, митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) почти все дни блокады провел в осажденном городе, ежедневно совершая богослужения, проповедуя, ободряя и утешая паству.

Несмотря на сокрушительные и кровопролитные гонения 1930-х гг., которые развернула советская власть, уже с первых часов войны Русская Церковь занимает патриотическую позицию в начавшейся войне, устами своего Предстоятеля благословив «всех православных на защиту священных рубежей нашей Родины»². До сих пор возникает недоуменный вопрос: неужели Церковь здесь солидаризировалась с богоборческим коммунистическим режимом, фактически поспособствовав его укреплению? В связи с этим важно отметить, что истинный патриотизм верующих людей «не отождествляет отечество с временными политическими режимами. Для него, по словам святого праведного Иоанна Кронштадтского, отечество земное неразрывно связано со святым Отечеством Небесным, а значит, любовь к родине и подвиг ради нее неотделимы от деятельной любви к Святому Престолу Божию»³.

В немногочисленных тогда храмах Русской Церкви служились молебны о даровании победы. Первый такой молебен был отслужен при большом стечении молящихся Патриаршим Местоблюстителем в Богоявленском (Елоховском) соборе Москвы 26 июня 1941 г. Воодушевляя верующих, митрополит Сергий в слове по окончании молебна отметил: «Пусть гроза надвигается. Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы. Да послужит и наступающая военная гроза к оздоровлению нашей атмосферы духовной… Мы уже видим некоторые признаки этого очищения»⁴.

Война остановила не прекращавшийся с 1930-х гг. процесс уничтожения православных храмов. Так, был предотвращен намеченный на лето 1941 г. снос жемчужины церковного зодчества Санкт-Петербурга Воскресенского (Спас-на-Крови) собора. Можно также привести яркий пример из истории нашей Московской епархии. Считается, что Успенская церковь села Жилино Люберецкого района — один из немногочисленных храмов области, никогда не подвергавшихся закрытию. Однако это не совсем так. 15 июня 1941 г. по решению властей, принятому по инициативе активистов-атеистов Пехорской фабрики, храм был закрыт, была отслужена прощальная Литургия. С печалью верующие расставались со своей святыней… Но уже через неделю, в воскресный день 22 июня 1941 г., начавшаяся война заставила вновь открыть для богослужения церковные двери, которые с тех пор уже не закрывались⁵.

Помощь Церкви народу в его освободительной борьбе против захватчиков не ограничивалась пастырскими обращениями и совершением богослужений. Уже с первых дней войны церковное руководство озаботилось тем, чтобы оказать материальную помощь армии и ее бойцам в борьбе с неприятелем. Так, в Ленинграде уже 23 июня по призыву митрополита Алексия начался сбор пожертвований на оборону в приходских церквах. Сохранилась поданная в Совет по делам Русской Православной Церкви справка управделами Московской епархии о пожертвованиях верующих Московской области ко дню Красной Армии 1944 г., из которой следует, что приходы области пожертвовали 72 501 руб., духовенство — 3630 руб. Кроме того, Волоколамское благочиние внесло в Фонд обороны 15 251 руб.⁶

Продолжал свою патриотическую деятельность и Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий, с 19 октября 1941 г. находившийся по решению властей в эвакуации в Ульяновске. Так, 30 декабря 1942 г. он обратился к пастве с призывом о сборе средств на сооружение танковой колонны «Димитрий Донской». В ответ на этот призыв только в Богоявленском соборе Москвы было собрано свыше 400 тысяч рублей⁷. Сбор средств на танковую колонну способствовал нормализации положения Русской Церкви и ее руководства. Так, по личному распоряжению Сталина от 5 января 1943 г. Московской Патриархии было разрешено открыть специальный счет в Госбанке⁸. До этого религиозные организации не имели банковских счетов, поскольку еще в 1918 г. были лишены прав юридического лица. Также по благословению священноначалия были проведены сборы на строительство самолетов эскадрильи «Александр Невский». Верующие Новосибирска собрали пожертвования на эскадрилью «За Родину!», а клирики и миряне Саратовской епархии — на восстановление Сталинграда⁹.

Хотя официально разрешенной и организованной работы духовенства с военнослужащими не было, тем не менее, имело место массовое обращение или возвращение к вере военнослужащих, партизан и даже представителей старшего командного состава. Общение с православными священнослужителями было по большей части неофициальным, но оно было, так как представители духовенства несли службу как в частях регулярной армии, так и в партизанских отрядах¹⁰. Священнослужители на оккупированных территориях, особенно в Белоруссии, оказывали поддержку партизанскому движению. Известны случаи участия военнослужащих и партизан в богослужениях.

Говоря об участии Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне, нельзя не затронуть деятельность митрополита Николая (Ярушевича), который в 1941—1943 гг., в связи пребыванием Патриаршего Местоблюстителя в эвакуации в Ульяновске, был управляющим Московской епархией, а в 1944 г. был переведен на Крутицкую митрополичью кафедру. В первые недели войны он, будучи экзархом западных областей Украины, был вынужден отступать вместе с Красной армией. Перемещаясь в прифронтовой полосе, своими богослужениями и проповедями архипастырь старался поддерживать дух местных жителей¹¹. Продолжая свое служение в Москве, митрополит Николай не переставал выступать с патриотическими обращениями и воззваниями. В качестве члена (с 2 ноября 1942 г.) Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников он совершал поездки по разрушенным войной районам. В то же время митрополит Николай начинает трудиться на ниве внешних церковных сношений. В марте 1943 г. он посещает Лондон, возобновляя отношения Русской Православной и Англиканской Церквей¹². Целью поездки было установление контактов с общественностью западных стран для ускорения открытия союзниками «второго фронта», столь необходимого для нашей страны, уже второй год изнывавшей в фактически односторонней военной борьбе с захватчиками. 8 марта 1944 г. митрополит Николай выступил перед бойцами и командирами Красной армии при передаче танковой колонны «Димитрий Донской»¹³. 6 октября 1944 г. в числе других представителей духовенства награжден медалью «За оборону Москвы»¹⁴.

Занятая Русской Церковью патриотическая позиция в целом способствовала нормализации государственно-церковных отношений и расширяла возможности деятельности Церкви и духовенства, существенно ограниченные в годы гонений. Еще в период эвакуации в Ульяновске Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий получил возможность не только совершать архиерейские хиротонии и назначать на кафедры епископов, тем самым умножая число реально действующих епархий нашей Церкви (так, на Красноярскую кафедру был назначен святитель Лука (Войно-Ясенецкий)), но и проводить совещания архипастырей, итогом которых становились послания и обращения.

8 сентября 1943 г., после исторической встречи Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) 4 сентября, в Москве состоялся Архиерейский Собор, избравший митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси. Церковь получила возможность активизировать свою жизнь, что выразилось в открытии духовных учебных заведений (поначалу это были Богословско-пастырские курсы и Богословский институт), издании «Журнала Московской Патриархии», открытии приходов и даже монастырей, развитии внешних сношений (после интронизации Патриарха Сергия состоялась встреча с приехавшими в Москву делегатами Англиканской Церкви, а 31 октября было возобновлено евхаристическое общение с Грузинской Православной Церковью).

Всего лишь немногим более 8 месяцев Святейший Патриарх Сергий занимал Патриарший Престол (+15 мая 1944 г.). 31 января — 2 февраля 1945 г. в Москве состоялся, в условиях еще продолжавшейся войны, Поместный Собор Русской Православной Церкви, на котором новым Патриархом был избран митрополит Алексий (Симанский), а также был принят уставной документ, определявший основы деятельности Русской Церкви в условиях новых государственно-церковных отношений. Им стало «Положение об управлении Русской Православной Церкви». С определенными изменениями оно действовало практически до конца советского периода истории, когда вместо него на Юбилейном Поместном Соборе 1988 г. был принят более развернутый и актуальный в условиях расширяющейся религиозной свободы «Устав об управлении Русской Православной Церкви». Важно отметить, что «Положение», действовавшее в Русской Церкви почти полвека, был принято именно в годы войны.

Уже совсем скоро, 9 мая 1945 г., Русская Церковь разделила радость Великой Победы со всем народом СССР. Знаменательно, что эта дата выпала на дни Светлой седмицы, когда вся церковная полнота праздновала победу Христа над смертью. В номерах «Журнала Московской Патриархии» за 1945 г. было напечатано немало материалов, посвященных Великой Победе, в т. ч. проповеди иерархов, произнесенные в первые часы после получения этой радостной вести.

В заключение хотелось бы отметить, что, хотя на протяжении последующих десятилетий истории советской страны характер государственно-церковных отношений неоднократно менялся, тем не менее, уже не было столь кровопролитных гонений, сравнимых с теми, которые Церковь в СССР претерпела накануне Великой Отечественной войны. А подъятые православными верующими СССР, архипастырями, пастырями и мирянами труды по защите Родины в эти годы навсегда останутся вписаны золотыми буквами в историю нашей страны, как и подвиг многих тысяч других ее сынов и дочерей, положивших свои жизни на полях сражений или иным образом внесших свою лепту в достижение Великой Победы.