В рамках краеведческого проекта «Утраченный Божий дом» производится сбор информации о крупном благотворителе Московской губернии второй половины XIX в. Павле Григорьевиче Цурикове1, который, будучи купцом 1-й гильдии, владельцем суконной фабрики в сельце Ивановском на берегу реки Истра, много помогал православным храмам, монастырям, школам, больницам Звенигородского уезда.
Довольно часто его добрые дела простирались далеко за границы родного края. Например, нам удалось обнаружить сведения, что немало средств Цуриков пожертвовал различным обителям Сергиева Посада. В частности, в Спасо-Вифанский монастырь им было отпущено на устройство новой каменной колокольни в 1875 г. 1500 рублей2, а за четыре года до этого туда же были выделены 3000 рублей на покупку колокола в 325 пудов3. Схожие благотворения осуществлены и в находящийся в том же городе Черниговский скит: в 1870 г. Павел Григорьевич пожертвовал 2000 рублей на постройку новой каменной колокольни над святыми вратами4, а спустя три-четыре года на его средства были перенесены боевые часы со старой колокольни скита на новую5, и «им же пожертвован для сей колокольни колокол в 260 пудов»6.
Помогал Цуриков и главному монастырю города – Троице-Сергиевой лавре. Здесь полностью на его средства был выстроен храм, точнее придел: «церковь во имя святого Филарета Милостивого (память которого 1 декабря), прикладена в 1867 году к южной стене Духовской церкви (на иждивение покойного П.Г.Цурикова) с тою мыслию, или в том намерении, чтобы она служила усыпальницей для митрополита Филарета»7. Необычность данного факта благотворения в том, что Филатеровскую церковь как усыпальницу начали сооружать еще до кончины митрополита! И потому сразу возник такой вопрос: как же так, ведь не принято в Православной Церкви, как было когда-то в некоторых древних государствах, еще при жизни загодя сооружать гробницы? А еще захотелось узнать: как, каким образом среди сотен (если не тысяч) состоятельных людей, купцов именно Павел Григорьевич Цуриков оказался удостоенным чести построить храм для любимого многими православными христианами митрополита Филарета?
Поиски ответов на указанные вопросы потребовали нескольких месяцев кропотливой работы в библиотеках, архивах. О найденных сведениях хочется рассказать в данной статье, тем более что истории построения Филаретовской церкви исследователями не уделялось прежде особого внимания, даже в специальной литературе. Лишь до революции было несколько публикаций, которые ныне труднодоступны широкому кругу читателей.
Святитель Филарет и Цуриков… Что связывало этих людей, что общего могло быть между ними, хоть и живших в одно время в XIX в., но столь разных как по социальному положению, так и по возрасту (Владыка старше на 30 лет)?
Самым первым документом, подтверждающим, что митрополит Филарет знал (хотя бы заочно) фамилию Цуриковых, является личная резолюция Владыки на поданное по церковным инстанциям прошение о награждении: «№9603. Резолюция от 3 февраля 1842 г. на рапорт благочиннаго Звенигородскаго уезда, Спасской, села Иславскаго, церкви священника Василия Георгиева о том, что священники церквей с причтами и прихожанами села Дмитровскаго и села Лужков рапортами донесли ему об отличных заслугах церковных старост – Московскаго купца Михаила Зельина и крестьянина Григория Цуриковскаго»8 (не должно смущать несколько иное написание фамилии родителя – в те времена такое довольно часто случалось).
Семья Цуриковых оказывала поддержку Борисоглебскому монастырю в Аносино. После смерти отца, последовавшей в 1852 г., Павел Григорьевич продолжал это дело. По свидетельству игумении Евгении (Озеровой): «благодетель же наш постоянный П.Г.Цуриков уже многие годы постоянно к 1 мая и к 1 ноября дает обители на содержание странников по 500 рублей серебром»9. Там же приводится еще одно свидетельство о регулярной поддержке Аносинской обители: «известные благодетели нашего монастыря фабриканты Цуриковы всем сестрам дарили к Пасхе вырабатываемую на их фабрике простую черную материю»10. Кроме того, Павел Григорьевич откликался, когда к нему обращались и с конкретными просьбами из этого женского монастыря. Сохранилось немало свидетельств, подтверждающих факты благотворительной помощи Цурикова Аносинскому монастырю в середине XIX в.: на его средства осуществлялись: роспись Троицкого храма, ремонт Анастасиевской церкви, устройство странноприимного дома (гостиницы) и амбара, пожертвование нескольких икон в киотах, церковной утвари, большого колокола и еще многое другое11.
Возможно именно тогда (в начале 1850-х гг.) и состоялось более близкое зна-комство Павла Григорьевича с митрополитом Филаретом: ведь все прошения о строительствах и ремонтах храмов и различных зданий, о поступающих пожертвованиях подавались по церковным инстанциям и резолюции Правящего архиерея на выносимые решения были обязательными. Так что митрополит не мог не обратить внимание на часто встречающуюся в официальных документах фамилию звенигородского купца-благотворителя, тем более, что активные и крупные жертвователи встречались совсем не часто.
Однако их знакомство могло произойти и раньше. Из собранных сведений установлено, что в 1847 г. П.Г.Цуриков избирается в члены «Звенигородского уездного о тюрьмах комитета», а через 4 года становится его директором12. В то же время известно, что в 1840-х гг. святитель Филарет был вице-президентом «Московского попечительного о тюрьмах комитета»13.
Одним из самых крупных благотворительных дел в жизни Цурикова было строительство скита в соседнем городе Звенигороде близ Саввино-Сторожевского монастыря. Первоначально планы у Павла Григорьевича были скромные: «в память своего покойного родителя Григория Михайловича, вознамерился (в 1860 году) устроить часовню для чтения неугасаемой псалтыри над пещерой, вырытой самим преподобным Саввою»14. В итоге же замысел о возведении часовни вылился сначала в сооружение церкви, а потом и в построение целого скита с двумя храмами и десятками зданий и келий: «Устроение скита произошло в середине XIX века благодаря желанию и усердию нескольких людей: митрополита Московского святителя Филарета (Дроздова), настоятеля Саввина монастыря епископа Леонида (Краснопевкова), купца и фабриканта Павла Григорьевича Цурикова и наместника Саввиной обители архимандрита Галактиона»15. Как видим и тут, в окрестностях города Звенигорода, пересеклись добрые дела Владыки и благотворителя из сельца Ивановского.
На освящение каменной церкви, построенной на средства Павла Григорьевича над пещерою Саввы, приехал сам митрополит Филарет. Об этих днях так потом вспоминал архиепископ Леонид, в то время настоятель Саввино-Сторожевского монастыря: «2-го сентября 1862 г. Владыка Филарет освятил ее и благословил в келлиях 8 монахов на правилах общежительства. …Он пробыл в обители с 1-го числа до 4-го. Утром 4-го он поехал (в сопровождении Преосвященного Леонида) к П.Г.Цурикову и, пробыв у него краткое время, заехал в Аносино (в 4 верстах от Цурикова на пути к Москве) и отсюда в то же утро поехал далее в Москву»16. Это пока единственно документально подтвержденное свидетельство о приезде митрополита в гости к семье Цуриковых в имение в сельце Ивановском на реке Истре.
Об этих радостных днях пишет в своих воспоминаниях игумения монастыря Евгения (Озерова): «Преосвященный Леонид поправил мою неловкость. “Ваше Высокопреосвященство, – сказал он, – мать игумения озаботилась приготовить вам келлию для отдохновения; а нас благословите возвратиться пировать у соорудителя Пещерной церкви”. – “Бог вас благословит”. Когда Павел Григорьевич подошел принять благословение и, поклонясь до земли, благодарил Святителя за оказанную ему милость приездом своим, Владыка склонился к нему, довольно долго говорил, но тихо, а тот от слез не мог сказать ни слова»17.
Вот еще одно интересное воспоминание игумении о событии, случившемся чуть позже в том же 1862 г.: «Вздумалось мне в течение дня заехать к Саввинскому игумену на архиерейское подворье, которое на Тверской улице, 143; не помню, зачем он мне был нужен. Нахожу там Павла Григорьевича, который объявляет мне, что искал меня по всему городу. “Вот вам пакет от Его Высокопреосвященства (Филарета. – Авт.); в нем 500 рублей серебром, отправляйтесь и благодарите Святителя”. – “Что это значит? Я не понимаю”, – сказала я. – “Вот что: когда я явился благодарить Владыку за освящение скита, то подал ему пакет, прося принять милостиво изъявление моей признательности”. “Ни за что”, – сказал Владыка. – “Это для бедных ваших, извольте им раздать”. – “У вас свои есть бедные, сами своих и оделяйте”. – “Владыко святый, сделайте милость, примите”. – “Никак”. “Я в смущении”, – продолжал П.Г., – видя безвыходное свое положение и неудовольствие митрополита, сказал: “Дозвольте эту сумму передать в Аносин монастырь”. ...Наш благодетель был тронут и поражен сим особенным Божиим промышлением и пожелал устроить два киота: один великолепный в холодный храм, а другой, попроще, в теплый»18.
Митрополит заболел еще в начале 1860-х гг., летом 1865 г. был почти при смерти19. «Его телесный организм заметно ослаб. Уже чувствовалась тяжесть в ногах от сильного отека, отеки появлялись и на лице от застоя крови, могла появиться водянка»20.
В 1867 г. произошло резкое ухудшение здоровья митрополита. Именно к этому периоду последних месяцев жизни святителя Филарета относится еще один эпизод из воспоминаний игумении Евгении (Озеровой), датированный летом того года: «храм (в Аносином монастыре. – Авт.) довершен, и мы с благодетелем отправились в Лавру к Владыке за благословением к освящению. Застали его в Гефсиманском скиту. Сперва П.Г. вошел, потом и меня позвали. Владыка высказал свою благодарность, и на нашу робкую просьбу, можно ли надеяться, что сам Святитель освятит храм, Владыка сказал: “Нет, Преосвященный викарий Леонид за меня сие исполнит, я и здесь едва двигаюсь. Видите, как у меня здесь хорошо, окно прямо в церковь; я слушаю службу, часто сижу, никого не соблазняя. Силы упадают”. Потом приготовленною у него на столе иконою Живоначальной Троицы он благословил Павла Григорьевича, и мы отправились к преподобному Сергию, отслушали молебен и тем же днем в Москву, а оттуда, не мешкая, к себе в обитель»21. Вероятно, это было последнее личное «прижизненное» свидание Филарета и Павла Григорьевича…
Тяжко и продолжительное время болея, Владыка несомненно все чаще задумывался о месте своего упокоения. Он мечтал быть похороненным в любимом Гефсиманском скиту, основанном им в Сергиевом Посаде. Но этому желанию неожиданно воспротивились настоятель скита и монахи лавры: «Как-то митрополит Филарет сильно захворал в скиту, так что не мог присутствовать в церкви при богослужении. Отец-наместник Антоний, будучи духовником митрополита, исповедал и приобщил больного Владыку в его келии. Наместник стал просить Владыку, что когда Господу угодно будет призвать его “к вечному покою”, то “заповедуйте похоронить вас не в скиту, а в обители преп. Серия, в строящейся в честь вашего юбилея церкви”. Митрополит первое время не соглашался, но наместник стал говорить ему, что русские люди его любят и чтут за его святую жизнь и будут лишены возможности отслужить по умершем митрополите панихиду, так как по его уставу женщинам возбраняется вход в скит, да и мужчины редко бывают в скиту, не желая нарушать безмолвия обители»22. Этот разговор состоялся летом 1867 г. Не сразу Владыка сообщил о своем решении, видимо, тяжело оно ему давалось. И вот 5 октября он дал такой ответ в виде резолюции: «Да сохраняется безмолвие Гефсиманского скита и да не будет от меня причины к нарушению оного. Преподобный Отец наш Сергий да призрит милостиво, и да благословит мой последний покой в обители Его, под кровом молитв Его, и других по Нем здесь Богоугодно подвизавшихся. Прошу о сем и завещаваю сие. Ф.М.Московский»23.
Всего за несколько месяцев до смерти митрополита Филарета, в Троице-Сергиевой лавре проходили торжества по случаю юбилея его архиерейства. Было это 5 августа 1867 г. А четыре дня спустя Учрежденным Советом лавры было принято решение о возведении особой церкви: «в память 50-летняго служения в сане святительском Его Высокопреосвященства устроить при Сошественской церкви в лавре с южной стороны придел во имя праведного Филарета, и если будет разрешено, то поднесенные Владыке Св. иконы 5-го августа все поместить в оном придельном храме с надписанием под каждою иконою, каким поднесена обществом, в каком году и в число месяце»24. Владыка не хотел такого внимания к себе, но вынужден был смириться, наложив следующую резолюцию на указанное решение: «Не от моей мысли начало сего предприятия, но пред устроением Божиим преклоняя мою волю, соглашаюсь с желанием братии. Да будет сие во славу милосердия Божия».
Церковь праведного Филарета Милостивого, а точнее придел, решили возводить у южной стены Свято-Духовского храма, которую построил царь Иван Грозный после взятия Казани в 1559 г. Заложили новый Филаретовский храм вскоре после юбилея Владыки, 16-го августа, еще когда тот находился в Лавре: «сам он, из окон домовой церкви, смотрел, как полагали первый камень его последнему приюту, ибо не был в силах положить его своею рукою и, пред своим выездом из Лавры, имел утешение видеть, что уже поставлен крест над крышею нового придела»25.
Вскоре Владыка выехал в Москву. Немногим более месяца он прожил на Троицком подворье. 19 ноября 1867 г., как и было предсказано во сне, Филарет умер после совершения Литургии в домовой церкви. Печальная весть моментально разнеслась по Первопрестольной.
В течение нескольких дней в разных храмах города поочередно происходили заупокойные богослужения. Было даже предложение на руках нести гроб святителя из Москвы в Сергиев Посад. Но от этого отказались, перевезли тело на поезде. Похороны состоялись в Троице-Сергиевой лавре 28 ноября при большом стечении народа.
В процессе подготовки данной статьи возник такой вопрос: а успели ли завершить строительство Филаретовской церкви к началу похорон (ведь всего 3 месяца прошло с момента ее закладки)? Вероятнее всего, храм к концу ноября был вчерне готов, но без отделки. Внутренние работы в приделе продолжались еще несколько месяцев после похорон при самом активном участии Звенигородского благотворителя: «В это время церковь была уже окончена внешнею постройкой… работы по внутреннему устроению церкви шли очень быстро. Один из чтителей митрополита Филарета, П.Г.Цуриков принял на свой счет все расходы по сооружению храма. Благодаря его щедрости, здание приняло благолепный вид»26. Когда Филаретовский храм был готов, произошло его освящение: «30-е число июня месяца 1868 года. Торжество это началось накануне, 29-го числа, в половине 4-го часа по полудни, соборным служением молебна праведному Филарету в приготовленном к освящению храме. …В начале 11-го совершен крестный ход вокруг новопосвящённого храма при огромном стечении народа, занявшего все места около церквей и соборов лавры, чтобы видеть это торжественное шествие. Затем, по возглашении многолетия Царствующему Дому, Вселенским Патриархам, митрополиту, храмоздателю и всем православным христианам, также вечной памяти преставившемуся митрополиту Филарету, началось служение первой Литургии в новоосвященном храме»27.
Примерно тогда же в новый храм, как и планировалось, были перенесены подаренные митрополиту иконы: «В иконостасе церкви и пяти киотах помещены иконы, которые поднесены были митрополиту Филарету в день 50-летнего юбилея его архиерейства – 5 августа 1867 года»28 (среди них была и икона бабушки, которую буквально за неделю до своей кончины Филарет решил передать в строящуюся церковь29). О внутреннем убранстве построенного придела современником было сказано, что он: «отличается большим богатством. Красивый иконостас по рисунку, одобренному самим покойным Владыкою Филаретом, сделан из розового дерева и в великом изобилии покрыт золотою резьбой… В алтаре сделан крестовидный иконостасец для икон, и устроены запрестольные крест и икона Богоматери, срачица и одежды на престоле и жертвенник, вседневные и праздничные, завеса, покровы, пелены, воздухи, приложены три Евангелия, двои сосуды с приборами, два креста, дарохранительница, кадило, кропило, сребропозлащенные, весу во всех сих вещах более 34 фунтов, золоченый бронзовый седмисвечник за престолом пред иконостасом, устроены: бронзовая позолоченная решетка по солее, хоругви две и пять бронзовых золоченных подсвечников, …и все это благолепное украшение храма и снабжение его всеми утварьми в избытке совершено ктитором г. Цуриковым на собственное иждивение»30.
Позже в той же церкви были совершены еще два захоронения: «После Филарета погребен в ней его преемник по кафедре, митрополит Иннокентий, скончавшийся 31 марта 1879 года. А на паперти, или в притворе, церкви погребен наместник лавры архимандрит Антоний, скончавшийся 12 мая 1877 года»31.
Об участии Цурикова в построении Филаретовской церкви известно пока далеко не все. В архиве РГАДА найдены интересные документы, датированные несколькими годами позднее. Среди них оказалось письмо, написанное рукой Павла Григорьевича к наместнику лавры, в котором спрашивается, как идет отделка ранее построенного храма (а заодно и соседней с ним часовни), его украшение иконами в клеймах, сколько нужно еще на это выделить средств: «Ваше Высокопреподобие, отец Архимандрит Антоний. Простите ради Бога, что я так долго к вам не писал и не спросил благословенно о нанесении иконы в клейме над церковью Милостивого Филарета. А также над часовней Максима Грека вызолотить главку. Зделайте милость не посетуйте на меня грешного. Я от души давно готов оное зделать. Смею спросить Ваше Высокопреподобие, что скоро ли у Милостиваго Филарета распишется церковь и украшена расписанием, и к какому числу будет готово прошу приказать уведомить. А также и сколько еще нужно выдать живописцу за работы тоже уведомить. А я буду стараться быть 5-го числа июля и расплатиться с моей великой благодарностью, что будет стоить. Остаюсь Вашего Высокопреподобия покорнейший слуга Павел Цуриков, 17 июня 1871 год, Ивановская фабрика»32.
Павел Григорьевич не забывал о митрополите Филарете вплоть до своей кончины. Известны как минимум 3 случая, когда он в течение 1875–1876 гг. на свои средства заказывал печать книг о любимом Владыке («Особенно замечательные случаи действия благодати Божией чрез святителя Филарета, Митрополита Московскаго, бывшие при жизни его», «Памяти Филарета, Митрополита Московскаго») тиражом в 2000, 1800 и 4000 экз.33, 34. Отпечатанные тиражи Цуриков потом жертвовал в лавру, причем особо просил продавать книги как можно дешевле – «по самой умеренной цене» – чтобы они были доступны обычным людям. Известно, что православные паломники регулярно приходили к месту упокоения митрополита Филарета, заказывали панихиды, оставляли свои записки, пожертвования (в архиве РГАДА в фонде 1204 «Троице-Сергиевой лавры» сохранилось немало таких дел). В церкви над могилой святителя монахами постоянно читались молитвы: «В сей усыпальнице митрополита Филарета учреждено непрерывное чтение Псалтири о упокоении его, равно как усопших братий обители и прочих православных христиан и благотворителей лавры»35.
5 января 1878 г. Павел Григорьевич умер, немногим более 10 лет пережив своего любимого Владыку. Цуриков был похоронен с почестями в своем селе Ивановском в Никольском приделе Успенской церкви, которую он же и построил. На похороны приехал епископ Дмитровский Игнатий, несколько наместников подмосковных монастырей, было много священников. Несмотря на морозный день, пришло много простых прихожан. Как написано было в журнале «Московские церковные ведомости»: «Прекрасная церковь, устроенная Павлом Григорьевичем, не могла вместить в себя огромного числа народа»36 (потом еще дважды в течение года в журнале выходили заметки, посвященные кончине известного благотворителя).
К сожалению, пока не обнаружен полный текст завещания Павла Григорьевича Цурикова, в котором, по имеющимся сведениям, он упомянул многие храмы и монастыри. Совершенно точно, что обители Сергиева Посада он не забыл. В деле 1878 г., обнаруженном в РГАДА, говорится, что особым пунктом своего завещания Павел Григорьевич предписал по своей смерти отпустить: «В Троице-Сергиеву лавру… 4000 рублей с тем, чтобы капитал остался неприкосновенным, а проценты с онаго шли на содержание, украшение и содержание Филаретовскаго храма в вечное поминовение души моей, в Гефсиманский скит… 3000 рублей, …в Спасо-Вифанский монастырь… 3000 рублей»37. Там же далее сообщается, что летом того же года Максим Ефимович Попов (родственник и душеприказчик по завещанию) получил от вдовы Анны Сергеевны Цуриковой 10 тысяч рублей серебром и отвез их в Лавру, где они вскоре были обращены в «облигации Восточнаго займа».
Как сложилась судьба Филаретовской церкви? К сожалению, она не сохранилась: «В 1938–1940 годах все пристройки вокруг Духовской церкви были разобраны “по причине их аварийного состояния” …После удаления Филаретовской церкви и других пристроек пространство вокруг Духовского храма превратилось в ровную, ничем не застроенную площадь, покрытую до недавнего времени асфальтом, а в настоящее время вымощенную небольшими бетонными плитами. Никаких видимых следов ни от Филаретовской церкви, ни тем более от могил не осталось»38. Однако захоронение святителя, к счастью, не было уничтожено, оно было обнаружено при раскопках. Святитель Филарет был канонизирован на Архиерейском Соборе, состоявшемся 29 ноября – 2 декабря 1994 г., а почти 10 лет спустя, 9 июня 2004 г. его святые мощи торжественно были перенесены из Троице-Сергиевой лавры в Москву в Храм Христа Спасителя.
Память о святителе Филарете жива, его чтят, о нем помнят наши современники. Увы, этого не скажешь о Цурикове. Успенская церковь, где был упокоен Павел Григорьевич, была до основания разрушена в 1930-х гг., от захоронения Цурикова не осталось ничего (подробнее об истории храма села Ивановского можно узнать на сайте проекта «Утраченный Божий дом»39). Уцелели только несколько церквей и монастырских храмов в разных районах Подмосковья и Москвы, которые с его помощью строились, ремонтировались, украшались. На средства Цурикова, судя по собранным данным, было отлито более 30 колоколов, которые были пожертвованы в различные храмы.
В свое время Павел Григорьевич прославился многими своими добрыми делами по всей Московской губернии. В некрологе по случаю его кончины было сказано так: «Покойный принадлежал к очень редким и крупным благотворителям человечества и пользовался громадной популярностью, которую доставили ему и неисчислимая сумма его благотворений, и его обширный светлый ум, и благородное теплое сердце. Как деятель и благотворитель, Павел Григорьевич был вообще первым лицом в уезде… Ни одна постройка церкви в уезде не обходилась без его практических советов и обильной материальной помощи. Несколько сельских школ обязаны ему своим существованием и вещественным и духовным процветанием. …Жители здешнего Звенигородского уезда пользовались от почившаго особенными благодеяниями, нет селения, в котором бы с любовно не воспоминалось имя его. …Не забудет тебя Борисоглебская Аносинская обитель… Не забудет тебя святая обитель преподобнаго Саввы Сторожевскаго, …Не забудет тебя дивный храм святаго Воскресения Христова, при Воскресенском Новоиерусалимском монастыре…»
