Ольга Васильевна Евдокимова была одной из активных прихожанок Иоанно-Предтеченской церкви села Новорождествено Бронницкого уезда Московской губернии (ныне относится к г. Жуковскому).
Она родилась 4 июля 1886 г. в селе Быково Бронницкого уезда (ныне Раменского р-на) Московской губернии; дочь этого же села крестьянина-собственника Василия Петровича Тихонова и его супруги Афимьи (т.е. Евфимии) Семеновны.
В брак вступила 15 мая 1902 г. (без двух месяцев 16-ти лет) с сыном крестьянина с. Новорождествено Бронницкого у. Петром Матфиевичем (!) Евдокимовым, 25 лет, уволенным в запас младшим унтер-офицером 18-го драгунского Клястицкого полка.
С раннего возраста Ольга любила родную землю и всю жизнь трудилась на ней. Отец ее был лесником в имении помещика Ильина и считался крестьянином-середняком. В своем хозяйстве он имел дом с постройками для скота, две коровы и мелкий домашний скот.
Образование Ольга получила в местной сельской школе. Ее будущий муж Петр Матвеевич Евдокимов занимался сельским хозяйством, после 1905 г. работал на раменской бумагопрядильной фабрике, во время Первой мировой войны был стражником в деревне Михнево.
В хозяйстве семьи Евдокимовых был свой дом 8×9 аршин с надворными пристройками и погребом. Как и большинство крестьян, они держали корову, теленка, поросенка, мелкий домашний скот и птицу. До революции у них была и лошадь, незаменимое животное в крестьянском хозяйстве.
В семье Евдокимовых родилось четверо детей. Первой родилась Татьяна, второй - дочь Александра, которая погибла во младенчестве, в 1917 г. - сын Петр, а в 1921 г. – дочь Наталья. В том же году Ольгу Васильевну постигло второе горе – от воспаления легких умер глава семьи Петр Матвеевич, оставив супругу вдовой с тремя малолетними детьми.
Воспитанная в традициях православного благочестия, Ольга любила богослужения. Будучи прихожанкой церкви в честь Рождества Иоанна Предтечи, она не только находила здесь утешение и поддержку в тяжелых жизненных обстоятельствах, но и принимала активное участие во всех событиях. Глубокая вера в Бога и безграничная преданность Церкви Христовой помогли Ольге Васильевне, простой русской женщине, не сломаться во время богоборческих гонений и претерпеть все испытания.
Когда в октябре 1936 г. в село пришло постановление о закрытии церкви, Ольга одной из первых встала на ее защиту. Однако, как ни старались прихожане отстоять свой храм, все попытки их оказались бесплодными. Удалась добиться лишь временной отсрочки. В мае 1937 г. храм был закрыт.
В Раменском отделении милиции было заведено групповое следственное дело на активных защитников храма. В их числе оказалась и Ольга Васильевна Евдокимова.
Секретарь сельсовета, вызванный 31 июля 1937 г. на допрос в качестве свидетеля, дал следующие показания: «… когда приезжали из Раменского района для закрытия церкви, около сельсовета собралась большая толпа женщин, из которых отдельные женщины, как Ольга Васильевна Евдокимова, … допускали особую настойчивость и требовали не закрывать церковь». Затем свидетель добавил, что «со слов председателя сельсовета … наибольшую антисоветскую активность проявляет Ольга Васильевна Евдокимова, жена бывшего стражника. Она больше всех кричала во время закрытия церкви, она угрожала церковному старосте не давать ключи от церкви представителям советской власти и, как предполагают, ключи хранила у себя».
Одна из свидетельниц, допрошенная 3 августа 1937 г., на вопрос следователя: «Кто персонально из присутствующих женщин во время закрытия церкви проявлял антисоветскую агитацию», ответила: «Особенно резко выкрикивали Ольга Васильевна Евдокимова, Татьяна Александровна Пустынникова, Пелагея Петровна Мартьянова, все они из Нового села. О. В. Евдокимова кричала: “Уходите, церковь закрывать не дадим! Где же свобода, опять насильничаете над нами, безбожники, забрали сыновей у нас в Красную Армию, а над нами издеваетесь”. О. В. Евдокимова и П. П. Мартьянова вместе выкрикивали: “Кровь прольем, а церковь закрыть не дадим!”».
В качестве свидетеля был вызван 36-летний инспектор Раменского Райфинотдела, имеющий «нисшее образование», судимый в 1936 г. по 182 ст. УК и получивший один год принудительных работ. Ему-то и было дано указание относительно закрытия церкви в селе Новом. На допросе 5 сентября 1937 г. свидетель заявил, что, когда он приехал закрывать церковь, около нее собралось около ста верующих женщин во главе со Смирновой, Евдокимовой и Крюковой. «Группа верующих пыталась воспретить закрытие церкви, – продолжил свидетель, – в моем присутствии некоторые из них, в частности Смирнова, Евдокимова и Крюкова, возглавляя и отражая контрреволюционные настроения масс, кричали наперебой: “Вы попираете законы, ст.124 Конституции говорит об отделении церкви от государства. Наша церковь от государства отделена, и вы никакого отношения к церкви не имеете. Ключи мы вам не отдадим. Откуда пришли, туда и ступайте. Наши отцы молились, дайте и нам возможность выполнять свои религиозные обряды”». Далее свидетель рассказал, что в следующий раз он приехал в село с бригадой рабочих. Вновь не получив ключи от церкви, они взломали ее двери. Перед их отъездом Евдокимова, подойдя к автомашине, угрожала свидетелю расправой и кричала: «Жаль, что мы проходили на полдник, а то ведь мы тебя стащили бы в пруд». Свидетель заявил, что подобные угрозы, как он полагает, носят контрреволюционный характер. «Я считаю, – завершил он, – что указанные лица, как руководители у масс в свою очередь настроены контрреволюционно».
На имя «контрреволюционно настроенной» Ольги Васильевны Евдокимовой был выписан ордер на обыск и ее задержание. В присутствии двух понятых 4 сентября 1937 г. в ее доме по Москворецкой улице был произведен обыск. «Конфискованным имуществом» оказался лишь паспорт арестованной.
В анкете задержанной написано, что вместе с ней проживают ее дети: 20-летний сын Петр – шлифовщик раменской фабрики «Красный Октябрь» и 16-летняя дочь Наталья, которая, как и мать, работает в колхозе при селе Новом.
В графе о состоянии здоровья отмечено, что у арестованной бывают «приступы малярии (временно)».
Председателем сельсовета была написана характеристика на Ольгу Васильевну. В ней говорилось, что Евдокимова, «жена бывшего стражника, прав не решалась (так написано в документе), но по закрытии церкви делала разные выкрики против закрытия церкви, организовала массу на это, чтобы не закрыть церковь». Далее подчеркивалось, что «Евдокимова Ольга организовала массу на полдник во время дойки коров. Так что любой момент выбирала, как бы сорганизовать, о чем удостоверяю». Характеристика, написанная 5 сентября 1937 г. малограмотным руководителем с множеством орфографических ошибок, была значительно позже – 25 сентября – заверена круглой печатью и подписью секретаря райисполкома.
«Я сознательно встала на враждебный путь»
Первый допрос Ольги Васильевны начался в день ее задержания, скорее всего, поздним вечером (так чаще всего поступали следователи, изматывая «своих подопечных») и, возможно, закончился под утро следующего дня – 5 сентября. Проводили его сразу два следователя.
В протоколе было отмечено, что Ольга Васильевна «в политической деятельности участия не принимала». В графу о составе семьи, кроме детей арестованной, дополнительно вписали ее сестру – Наталью Васильевну Ломакину, работавшую в конторе Московской фабрики «Красная работница».
Вначале Ольге Васильевне предложили рассказать о ее покойном муже: где, когда, кем работал. Все последующие вопросы касались ее отношений со служителями Иоанно-Предтеченской церкви, а также участия в мероприятиях, направленных против решения советской власти о закрытии храма.
– Моя связь с церковнослужителями … выражалась на почве религиозных убеждений и церковных обрядов, т. е. я активно посещала церковь, принимала к себе на квартиру попов и считаю церковнослужителей как духовных наставников, с которыми свою связь до сих пор не теряю, – отвечала Ольга.
– Дайте подробные показания о Ваших контрреволюционных выкриках в адрес представителей советской власти в толпе церковников Новосельской церкви.
– В толпе церковников у Новосельской церкви я говорила, что церковь не нужно давать закрывать, а нужно выбрать человека и послать с ходатайством в Москву, чтобы церковь оставили за нами. Кроме того, я говорила, что, вот, говорят – свобода, а тут опять нас притесняют, а притесняет верующих наша сельская власть. Это происходило 11 мая 1937 г
– Кто подучил вас вырвать у церковной старосты ключи и передать их Копейкиной, пригрозив ей ключи от церкви представителям власти не давать?
– Ключи у церковной старосты Кисловой я не вырывала, а только сказала, что ключи здесь не причем. Повесят печать или закроют другим замком, и наши ключи останутся не причем.
Следующий протокол допроса датирован 5 сентября.
– Кто внушал вам стать на путь открытой антисоветской агитации с призывом борьбы против советской власти, на решения Советского правительства о закрытии церкви?
– Я сама сознательно стала на этот враждебный путь, потому что Советское правительство неверно поступило, закрыв церковь в Новом селе.
Сказать подобное в то время было равноценно самоубийству. Думала ли Ольга, какие последствия ждут ее после такого признания?
Следующий вопрос был о связи их группы с церковниками других селений. Женщина ответила, что об этом ей ничего не известно.
– Кто руководит Вашей контрреволюционной группой из церковников?
– Мне не известно.
– Какие ставила задачи Ваша контрреволюционная группа против советской власти?
– Я ничего не знаю.
Очередной допрос состоялся 10 сентября 1937 г. На этот раз следователя интересовали вопросы, которые обсуждались на «нелегальном собрании» у Надежды Васильевны Кисловой, и кто конкретно участвовал в организации покушения на учителя Г. Ольга Васильевна ответила, что на собрании церковников она не присутствовала, поэтому не знает, какие вопросы там обсуждались.
Следователь стал настаивать на том, чтобы Ольга Васильевна назвала фамилии церковников, которые посылали Татьяну Пустынникову к учителю Г. с угрозами, а затем организовали покушение на него за то, что он принимал активное участие в закрытии церкви. Ольга Васильевна отвечала, что ничего об этом не знает.
– Вы говорите неправду, – прозвучало несколько угрожающе.
Но затем, словно пытаясь направить ответы женщины в нужное ему русло, следователь добавил:
– Вам известно, что церковников вдохновляли на покушение на учителя Г. служители культа Озерецковский и Ильинский. Требую от Вас правдивых показаний!
– Я показываю только правду, мне неизвестно, что церковников вдохновляли на покушение на учителя Г. служители культа Озерецковский и Ильинский.
В составленном на семи листах обвинительном заключении от 21 сентября 1937 года в отношении Ольги Васильевны Евдокимовой было написано всего несколько строчек, однако, «на основании изложенного» она обвинялась в контрреволюционной деятельности и в организации сопротивления властям при закрытии церкви.
Постановлением тройки от 17 октября 1937 г. Ольга Васильевна Евдокимова обвинялась в том, «что принимала активное участие в к/р деятельности церковников». Приговор был суровым: «Заключить в исправительно-трудовой лагерь на десять лет».
Пересмотр следственного дела
По всей видимости, женщина была потрясена таким жестоким приговором. Она написала жалобу, в которой просила пересмотреть ее дело. К сожалению, этот документ не найден. Однако имеется «Справка по архивному делу № 330554 Раменского РО УНКВД МО», подписанная исполняющим обязанности помощника прокурора Московской области. Из справки следует, что составлена она именно по ходатайству О.В. Евдокимовой о пересмотре ее дела.
В документе отмечено, что все лица, проходившие по этому делу, были арестованы без санкции прокурора. В отношении жалобы Ольги Васильевны было написано следующее: «На предварительном следствии ЕВДОКИМОВА О.В. в предъявленном ей обвинении виновной себя не признала, но в части на вопрос, кто тебя завербовал, она, ЕВДОКИМОВА говорит, что меня никто не вербовал и я сама сознательно встала на этот враждебный путь, потому, что Советское Правительство неверно поступило, закрыло церковь в Новом селе».
Разумеется, эти слова стали основным аргументом при принятии последующего решения относительно ее жалобы. В справке также было отмечено что, О.В. Евдокимова достаточно изобличена свидетельскими показаниями.
В заключение помощник прокурора написал: «Исходя из вышеизложенного, жалобу осужденной О.В. Евдокимовой оставить без удовлетворения, а дело направить в архив на хранение».
Остается невыясненным, в какой именно исправительно-трудовой лагерь была отправлена Ольга Васильевна Евдокимова, но, по воспоминаниям родственников, в 1938 году на имя Натальи (дочери О.В. Евдокимовой) поступила справка о том, что Ольга Васильевна Евдокимова сильно простудилась, когда ее перевозили в лагерь. Ее высадили на станции Чусовая и отправили в больницу. Там был поставлен диагноз - крупозное воспаление легких, от которого она скончалась. На имя Натальи от врача больницы пришло извещение о смерти Ольги Васильевны. Скончалась она 10 февраля 1938 г. и была погребена в безвестной могиле.
Ольга Васильевна Евдокимова была реабилитирована Постановлением Президиума Московского областного суда № 1015 от 30 июня 1962 г.
Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода РПЦ от 20 апреля 2005 года мученица Ольга включена в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской XX века, канонизирована в лике мучеников.
Память святой совершается в день ее кончины 10 февраля (н. ст.), в общий день памяти новомучеников жуковских 21 октября (н. ст.), а также в праздник Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской (7 февраля н. ст., если этот день воскресный, либо в ближайшее воскресенье, предшествующее этому дню или следующее за ним).
