Господь говорит: «Всякий, приходящий ко мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен: Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне, почему, когда случилось наводнение, и вода наперла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и не исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое».
Тут имеется в виду не просто слушающий и не разумеющий, но — слушающий активно: запоминающий, анализирующий, успешно сдающий экзамены, умеющий рассуждать на божественные темы, вовремя и к месту сказать нужное слово, дать верный совет. Построенное им — тоже здание, настоящее, в котором можно жить. Внешне оно ничем не отличается от построенного на камне. Но вдруг, при первом же искушении, — где он? Что осталось от его «мудрости»? — «И разрушение его было великое». И тем более великое, чем тщательнее строил, чем складнее говорил, чем больше им было услышано, но… не исполнено собственной жизнью! И при всех своих отличных дипломах вдруг услышишь: «Что вы зовете Меня „Господи! Господи!“ и не делаете того, что я говорю»? Причем, если не выполняем даже «одну из заповедей сих малейших» (Мф. 5, 19). И апостол Иаков пишет о том же: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виноватым во всем» (Иак. 2, 10). Ибо Тот же, Кто повелел одно, повелел и другое.
Но не будем отчаиваться. Потому что Господь осуждает не тех, кто просто «нарушит одну из заповедей сих малейших», но кто «и научит так людей». Одно дело, когда мы нарушаем по немощи, по невниманию, и от всего сердца раскаиваемся. И совсем другое — когда сознательно заявляем, что нечто, сказанное Господом, можно и не соблюдать, что это либо заведомо невозможно, либо — относится совсем не к нам. Вот именно тут мы начинаем строить на песке. Именно такие, не столько сами нарушающие, сколько одобряющие нарушающих (Рим. 1, 32), — своими человеческими мнениями разрушают фундамент незыблемости и непререкаемости всего сказанного Господом Иисусом Христом.
И это, конечно, касается не только нраво-, но и вероучения. Наш Символ веры тоже основан на Божественном откровении. И сознательно исказивший, изъявший или заменивший какой-либо из двенадцати его членов, — становится «виновным во всем», становится потенциальным разрушителем и всего остального, взорвав Божественную неприкасаемость содержания всей нашей веры. Как бы грандиозно, разумно и красиво ни было построено это новое учение, оно будет на песке человеческого мнения, предпочтенного камню Божественного предания. Так, если человек нарушит одну из статей гражданского закона, суд не рассматривает, какие статьи он не нарушил, и что нас с ним еще объединяет? Суд исследует, — насколько он не раскаивается в своем нарушении. И в зависимости от этого — отлучает его от сообщества людей, признающих одинаковую важность всех малейших заповедей.
