Господь говорил своим ученикам: «Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите: ибо не вы будете говорить, но Дух Святой» (Мк.13,11).
И вот, Апостолов привели в синедрион. Старейшины иудейские «приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса. Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали». Сколько здесь спокойного достоинства, простоты и силы! Апостолы помнят, с кем они говорят: со старейшинами богоизбранного народа, которые считают, что «ведом во Иудее Бог». Поэтому Апостолы предлагают самим этим старейшинам рассудить по справедливости: разумно ли предпочесть чью-либо волю — воле этого Бога? Вы велите нам замолчать. Да, если бы мы говорили свое, человеческое, то, конечно, должны были бы отступить перед вашим всенародным авторитетом. Но не преступно ли перестать свидетельствовать о тех Божиих делах, которые сами «видели и слышали»?
В таком же духе отвечал и Сам Господь. Его обвинили, что исцелял в субботу. А Господь сказал: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю». Господь ссылается на Бога Отца Своего, ведь Он говорит с теми, кто утверждает, что чтит Бога, знает Его и служит Ему. А можно ли, зная Бога, предположить, что Он хотя бы на миг прекратит заботу о мире? Мир тут же рассыплется в прах.
И заповедь о субботе, это заповедь о милосердии: «Не делай» в субботу «никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнули раб твой и раба твоя и осел твой, как и ты» (Втор.5,14). А если Бог заповедал не перетруждать подвластных, то может ли быть Ему неугодным прямое делание добра?
Иисус же — Сын Своего Отца, и Он делает только то, чему научен: «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам». Разве может быть у Отца «выходной» от добрых дел? И разве может Сын сказать тому, кто в субботу просит у Него милости, — «приходи завтра»? Ведь и в Писании сказано: «не говори другу твоему: „пойди и приди опять, и завтра я дам“, когда ты имеешь при себе» (Притч.3,28).
Но иудеи «еще более искали убить Его… за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу»…
Очень трудно, многою кровью входит истина в растленный грехом мир. И все же стоять за истину — великое счастье. Чтобы защищать истину, не надо специального искусства, не надо особого красноречия. У истины есть говорящее за себя дело. У истины есть мирное, спокойное слово. Посланец истины твердо знает, кем он послан, у кого научился. Для него истина самоочевидна.
А защитникам лжи приходится закрывать глаза, когда невозможно не видеть. Им приходится с угрозой запрещать, когда «нельзя ничего» по существу «сказать вопреки». «Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину» (2Кор.13,8).
«О, мужи! — говорит Зоровавель во второй книге Ездры. — …Велика земля, и высоко небо, и быстро в своем течении солнце; ибо оно в один день обходит круг неба и опять возвращается на свое место. Не велик ли Тот, Кто совершает это? И истина велика и сильнее всего. Вся земля взывает к истине, и небо благословляет ее, и все дела трясутся и трепещут пред нею. И нет в ней неправды… И нет у ней лицеприятия и различения, но делает она справедливое, удаляясь от всего несправедливого и злого, и все одобряют дела ее. И нет в суде ее ничего неправого; она есть сила и царство и власть и величие всех веков: благословен Бог истины!» (2 Езд
