О немощных в вере

Апостол пишет: «Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подать брату случая к преткновению или соблазну». А преткновения, как сейчас, так и раньше, могут быть и из-за пищи. Например, в апостольские времена многие иудеи, принимавшие христианство, продолжали делить пищу на чистую и нечистую. Была и другая опасность: по неведению съесть идоложертвенное мясо, то есть мясо животного, закланного в жертву языческим идолам.
Для самого Апостола этих проблем не существовало. Для него было совершенно ясно, что Ветхий «закон был для нас детоводителем ко Христу» (Гал. 3, 24), и время его прошло. Знал он и то, что «идол в мире ничто» (1 Кор. 8, 4), и говорил: «Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого, только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто». Но Он же говорил и то, что «знание надмевает, а любовь назидает» (1 Кор. 8, 1).
Апостол видел, — потому что любовь давала ему видеть, — как трудно бывало приходящим ко Христу иудеям сразу вдруг отказаться от старого вина своей веры. И Апостол укоряет не их, этих немощных в вере, но — тех, кто, как и он сам, имеет знание, но, в отличие от него, не имеет любви. Он говорит: «А ты что осуждаешь брата твоего? Или и ты, что уничижаешь брата своего»? — Потому что так, в виде осуждения и унижения всегда складываются отношения между знанием и незнанием, если знание лишено любви.
Во-первых, Апостол показывает, какое безумное и безбожное дело — осуждать и уничижать. Судить может только владелец. А владычествует «над мертвыми и над живыми» только Христос, и по очень простой причине: Он заплатил за это, и не тленным серебром, но Своей бесценной кровью. Он «и умер, и воскрес, и ожил» и за тебя, и за твоего немощного брата. И ты, и он — такие, какие вы есть на сегодняшний день. И если ты, имея знание, хочешь убедить его тут же перемениться, а брат твой еще не может, и огорчается из-за этого, то ты «уже не по любви поступаешь». Не оскверняй его совесть, не заставляй его из-за твоей пищи воспротивиться и всему тому доброму, чему он уже не противится. «Не губи своею пищею того, за кого Христос умер. Да не хулится ваше доброе».
Апостол учит бережно относиться к человеческой свободе и радоваться каждому шагу брата во Христе. Он учит отличать главное от второстепенного, помнить, что «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе». В наше время тоже много таких точек преткновения. Много сложилось местных обычаев, много мнений по таким, например, вопросам: когда прикладываться к иконам, когда во время богослужения стоять на коленях, как ставить свечу, когда осенять себя крестным знамением, и так далее. И очень важно, конечно, понять сущность того или иного обряда и стараться все делать по истине и по совести. Но, с другой стороны, надо помнить апостольские слова о том, что знание все-таки надмевает, а назидает-то — любовь. И любовь должна подсказать, когда надо просто не заметить, когда отступить и уступить в чем-то второстепенном. А иначе — нарушается мир, вспыхивает гнев, и в итоге — всеобщее разорение, и зачастую — где? — в храме, порой в самый ответственный момент богослужения! Кому это выгодно? У тебя есть знание, а у него еще нет; но и он поднимется выше. Господь наставит его, и может быть даже именно через тебя, но только в том случае, если ты сейчас сохранишь мир. Ибо, как говорит Господь, «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». «Кто не со Мною, — сказал Господь, — тот против Меня; и кто не собирает со Мною» сокровища Царствия Небесного, то есть «праведность и мир и радость во Святом Духе», «тот расточает», — как бы он ни был формально прав, как бы точно ни выполнял внешние предписания и обычаи.