Однажды Господь сказал ученикам: «Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской».
Каждая закваска на свой лад преображает вещество. Фарисейская закваска, например, все, к чему прикасалась, пропитывала вкусом лжи, лицемерия. Вот фарисеи просят Иисуса «показать им знамение с неба». Казалось бы, что тут плохого? Но Господь резко ответил: «Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете?» Если Господь укорил их, значит они должны были узнать это время, уже наступившее, и Господа, уже пришедшего.
А если не узнали, значит не хотели. Значит, и все их вопросы были заквашены сатанинской закваской, противоестественным желанием: не услышать на них вразумительного ответа. И значит, чем больше они ходили за Господом, чем больше видели и слышали, тем сильнее отравляли себя, возрастая во лжи и в противлении истине.
И совсем другая закваска в душе Божьего человека. Апостол пишет к Коринфянам: «Если я благовествую, то нечем мне хвалиться; потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую! За что же мне награда?..» Иные сразу скажут: «А, все-таки и он о награде хлопочет!..»
Ну а разве не естественно любящему ждать награды, как плода своей любви, как свидетельства угодности и взаимности? Ведь и Сам Сын Божий, исповедав свою совершенную любовь к Отцу словами: «Все Мое Твое», исповедал и уверенность в столь же совершенной награде: «и Твое Мое» (Ин.17,10).
Так «за что же мне награда?» — размышляет Апостол. — Неужели только за то, что я делаю дело, которое и так обязан делать, причем, доставляющее мне величайшую радость? — Апостол не может вменить этого себе в заслугу. Награду же он надеется получить «за то, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моей властью в благовествовании».
Сам Бог установил, что «священнодействующие питаются от святилища», берут «долю от жертвенника». Но закваска истинной любви к Богу не давала Апостолу воспользоваться «ничем таковым».
Он никого не осуждает: добросовестный наемник тоже достоин уважения. Апостол говорит только о себе, и только с голоса своей совести.
Так, не зная покоя в своем святом деле и имея полное право «жить от благовествования», он еще и ухитрялся простым ремеслом зарабатывать на жизнь. И это уже его собственный подвиг, его личный дар Богу.
Не всякому такое по силам. Для иного подвиг и в том, чтобы добросовестно отработать зарплату. А для иного даже в том, чтобы лишний раз не украсть.
Господь, как от заквашенных любовью, ждет от нас роста, движения навстречу. Похвала Господня — всякому, кто понуждает себя на большее и на лучшее, и кто вместе с Апостолом говорит: «для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою».
