Иконография мореплавания

Это — море великое и пространное: там плавают корабли…
(Пс. 103:25, 26)

Navigare necesse est… «по морю плавать необходимо» — эти слова Цицерона очень точно отражают извечное стремление человека передвигаться по морю. И даже если принять во внимание то мрачноватое дополнение, которое издавна делают к цицероновскому афоризму моряки: «navigare necesse est, vivere non est necesse» («жить не столь уж необходимо»), — рассматривая историю взаимоотношений человека с морской стихией, понимаешь, что человек море всегда любил и всегда в море стремился.

Книга книг, Священное Писание содержит немало упоминаний о море и мореплавателях, массу поэтических образов, связанных с этой водной стихией. Образы моря в библейском контексте-то дружелюбного и помогающего народу Божию (см.: Исх. 14:16 и след.), то безжалостно потопляющего, а затем отдающего свои жертвы на праведный Суд Божий (Откр. 20:13), то поражающего своим грозным величием и вдохновляющего на создание чудных песен Псалмопевца или Екклесиаста (Пс. 97:7; Еккл. 1:7), — эти образы моря всегда заставляют вспомнить о Боге. Отметим, что древние евреи были народом сухопутным, сами корабли почти не строили и по морю плавали мало.

И не только библейские образы моря, но и непосредственное общение с ним побуждает человека к молитве. «Кто в море не бывал, тот досыта Богу не маливался», — говорит русская пословица. Морская тематика широко представлена в Предании Церкви — в святоотеческих творениях, богослужебных текстах, церковном искусстве. Наша заметка посвящена тому, как отразилось морское дело в иконографии и гимнографии.

Что касается моря, то в богослужебных текстах упоминаний о нем можно найти множество. Это ирмосы первой песни канонов: воскресного, четвертого гласа «Моря чермную пучину», пятого «Коня и всадника верже в море», восьмого… — как известно, в первой песни воспоминается исход евреев из Египта и расступившееся море «Чермное», поглотившее затем «коня и всадника». Интересные живописные парафразы к тексту ирмоса, где упоминается не только конкретное море — «Чермное», но и само сотворение моря: «Воды древле манием Божественным во едино сонмище совокупивый, и разделивый море израильским людем», ирмос первой песни воскресного канона 3-го гласа, — можно найти в храмовой росписи, посвященной сотворению мира.

Море, упоминаемое в шестой песни воскресного канона 6-го гласа: «Житейское море воздвизаемое зря напастей бурею», конечно, уже употреблено как яркий поэтический образ, а не как обособленная часть мирового океана. Такое образное употребление встречается очень часто. Впрочем, можно ли не считать поэтическим образом «волнопитаемую глубину» рассеченного моря (канон Великого четверга)? А вот ещё пример: «Глас его, яко море волнующееся» (Георгий Амартол).

Другой связанный с морской стихией яркий образ Ветхого Завета — пророк Иона; изображения его плавания на корабле, а затем пребывание в пучине морской и во чреве китове часто встречаются в храмовых росписях. Корабль, с которого сбросили Иону, — не первое упоминание корабля в Библии; впервые о том, что по морю плавают на кораблях, упоминается в книге Бытия, когда патриарх Иаков благословляет своих сыновей: Завулон при береге морском будет жить и у пристани корабельной (Быт. 49:13). Правда, даже живущие «при береге морском» евреи все же оставались народом по преимуществу сухопутным, а плавание их ограничивалось прибрежным рыболовством на рыбачьих судах — достаточно примитивных и ненадежных.

Поэтому когда царь Соломон задумал построить корабль в Ецион-Гавере, он обратился за помощью к Хираму, царю Тирскому (3 Цар 9:26–28). По-видимому, торговые связи с чужеземными народами по морю в Финикии во времена праотца Иакова были уже распространены. Валаам в своем пророчестве указывает на корабли из Киттима (Чис. 24:24), а пророк Моисей упоминает о кораблях, на которых, как говорит он, Господь возвратит народ свой в Египет (Втор. 28:68). В книге Иова упоминаются легкие ладьи (Иов 9:26), а в книге Судей — корабли, которые принадлежали колену Данову (Суд. 5:17).

Знаменитые фарсийские корабли были из Финикии, которую в те времена можно было назвать безусловным лидером в области судостроения. Пророк Иезекииль, говоря о славе и величии Тира, показывает, что финикийские корабли были прочны, надежны, имели не только роскошное убранство, но были прекрасно оборудованными торговыми судами (Иез. 27:4–25). Единственный крупный порт евреев — Иоппия (Яффа) — был «местом приписки», главным образом, кораблей финикийских. Тир и Сидон считались крупнейшими морскими портами древнего мира. Во времена Нового Завета, наряду с греческими и египетскими кораблями, на ведущее место стал претендовать флот Рима: в книге Деяний Апостольских содержатся сведения о кораблях и навигации в древнее время.

Александрийский корабль, на котором апостол Павел плыл от Мир Ликийских до Мальты, имел на борту груз зерна и 276 человек (Деян. 27:37, 38). Подсчитано, что водоизмещение такого судна превышало тысячу тонн. Судно было деревянным, корпус его был сооружен из досок; оно имело прямой парус на большой мачте и малый парус на меньшей мачте в передней части. Управляли судном с помощью двух рулей; оно было оснащено якорями и спасательной лодкой; для измерения глубины применяли лот. На носу корабля была установлена резная эмблема — обычно это было изображение языческих божеств; апостол Павел плыл на «Диоскурах», корабле, названном в честь мифологических сыновей Зевса — близнецов Кастора и Полидевка.

Плавали древние мореходы так, чтобы не терять из вида берега. Плавали только в летние месяцы, а после упомянутого в Деян. 27:9 поста, т.е. Дня искупления, отмечаемого в сентябре — октябре, в море выходить было уже небезопасно. Подробно описанные в 27 главе Деяний злоключения «Диоскуров» не были редкостью, исключением было лишь чудесное спасение всех спутников апостола по его молитвам.

История мореплавания помнит бесчисленное множество кораблекрушений. По мнению исследователей, если считать аварии от эпохи Древнего Рима, то в мире погибло более 1 миллиона судов. Техническое совершенствование судов, конечно, делает их более надежными, но они все равно тонут: в конце минувшего ХХ столетия ежегодно погибало более двухсот крупных судов [12]. Слова из сочинения середины IX в. — уже упоминавшейся выше Хроники Георгия Амартола: «Лодейницы и прочее все множество в мори истопоша» — и сегодня звучат актуально.

Как в библейских, так и в богослужебных текстах упоминаются разные типы судов (ska¢joV) от рыбацких лодок (ploi~on) (ploia¢rion) (Ин. 21:8), именно на такой ловили рыбу ученики Воскресшего Господа, когда они, вслед за Петром, на берег кораблецем приидоша, до военных, например, как упоминаемые во 2-й книге Маккавейской трехвесельные галеры (trih¢rhV) (2 Мак. 4:20).

В славянских рукописях вместо привычного для нас церковно-славянского перевода греческого ploi~on — «корабль» встречается слово «ладья». Так, в Четвероевангелии 1144 г. из собрания Московской синодальной библиотеки, ныне хранящемся в Государственном историческом музее, читаем: Влезшее в лодью… Впрочем, в более раннем, середины XI в., Остромировом Евангелии употребляется слово «корабль». Рассказ апостола Павла во втором послании к Коринфянам (три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине [морской] — 2 Кор.11:25) в употреляемом ныне переводе звучит так: «трикраты корабль опровержеся со мною, нощь и день во глубине сотворих». В другой рукописи из Синодальной библиотеки, Апостольских посланиях с толкованиями (1220 г.), корабль назван ладьей: «трикраты лоди испровержеся…»

Как видим, для древнерусского читателя Священного Писания не было принципиальной разницы между ладьей и кораблем. При этом нельзя считать, что живущие отнюдь не «при береге морском» люди Древней Руси не были мореплавателями — были!

Плавать по морям Древняя Русь научилась [8] ещё до своего крещения: по летописным данным уже в 860 г. русские на 200 ладьях спустилось по Днепру и по Черному морю отправились в поход на Византию; к 880 г. относится первый поход русских на Каспийском море. Дважды, в 941 и 944 гг. ходил в морские походы на Византию киевский князь Игорь; в «Повести временных лет» под 6452 г. читаем: «Поиде на Греки в лодиях и на конех». Русский флот был многочисленным; Лаврентьевская летопись это подчеркивает: «Се идее Русь бес числа корабль; покрыли суть море корабли…»

Древнейшее судно Руси, челн-однодеревка Х века — простейшее, сделанное из толстого бревна, хранится в качестве экспоната в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге. Позднее появляются набойные ладьи с увеличенной высотой бортов: на них сверху набивали доски. У новгородцев суда делались с плоским дном для перемещения их волоком; это легкий шитик и ладья «ушкуй». Последнюю использовали для своих набегов печально памятные новгородские «ушкуйники» — речная разновидность пиратов.

В списке «Русской правды» XIII в. различаются обычная ладья, ладья набойная и ладья морская — последняя оценивается примерно вдесятеро дороже, чем обычная; набойная ладья стоила раза в полтора дешевле морской; можно сказать, что набойные ладьи были прототипом современных судов смешанного плавания (класса «река-море»).

На Севере, в Мурманском крае — суда поморов осиновки, раньшины, кочмары. С ХI в. основным видом стал парусно-гребной карбас, который бывал палубным и беспалубным; на днище крепились полозья, чтобы его можно было по льду тащить. Для дальних морских походов в XVI—XVII вв. появился коч — однопалубное плоскодонное парусное судно длиной до 24 и шириной до 8 м с приподнятым носом и кормой. Морские ладьи поморов имели три мачты и водоизмещение до 200 т (больше, чем «Санта-Мария» Колумба).

Известно древнерусское название судна — «плавалище». Мореплавание (и вообще передвижение по воде) — «плавательство» (Маргарит) или «плавство» (Пролог, 26 сентября). «Мориарь» — корабельщик, моряк, матрос. Лодейником называли и гребца, и корабельного воина.

Представление о том, на чем плавали в Древней Руси, можно получить, сопоставляя библейские, богослужебные и летописные тексты с различными изображениями кораблей — в книжной миниатюре, иконах и храмовой росписи.

Миниатюры древнерусских лицевых рукописей сохранили немало изображений кораблей, в основном это батальные сцены в летописях. В этих миниатюрах можно увидеть различные типы кораблей: и большого водоизмещения, с надстройками на палубе, и совсем маленькие легкие ладьи. Корабль большего размера изображался обычно с высоким носом и кормой; на палубе могли быть каюты с дверями. На больших кораблях часто изображали и паруса [3].

В новгородских текстах встречается название судна «учан»; из миниатюр Никоновской летописи становится понятным, что это за судно: это достаточно большой парусный корабль с палубными надстройками. Морские суда в древнерусской миниатюре отличаются от речных и озерных — они многоярусные, с башенными надстройками. Русские художники со свойственным книжной миниатюре лаконизмом могли изобразить и шведские ладьи со щитами на бортах, и английские резные корабли [3].

Ни в Священном Писании, ни в богослужебных текстах подробных описаний кораблей почти нет, даже о «Диоскурах» приводятся только те подробности, которые важны для понимания происходивших с апостолом событий. Нет и четкого определения видов кораблей, а различные наименования (ska¢joV, ploi~on, ploia¢rion, trih¢rhV) позволяют судить лишь о размерах судна. Совсем иное дело в иконографии: даже в древних памятниках судно изображалось достаточно узнаваемым, даже с проработкой деталей.

В числе древнейших русских икон с «морской тематикой» можно назвать житийные иконы Николы Зарайского XIV—XV вв., пользовавшиеся особым почитанием на Московской земле.

В числе обязательных сюжетов житийных икон святителя Николая Чудотворца морская тема (точнее, «чудеса на водах») представлена в следующих клеймах: «Святой Николай плывет на корабле поставлен (во епископа)», «Спасение Дмитрия со дна моря», «Утишение бури», «Перенесение мощей святителя в Бар-град», «Избавление патриарха от потопа», «Чудо о утонувшем отрочати» (которого святитель Николай воскресил и возвратил родителям, положив его в Киевском Софийском соборе).

Древнейшая Зарайская икона, в XIII в. принесенная из Корсуни, в начале XVI в. из-за набега крымских татар некоторое время находилась в Коломне; с нее был сделан список (ныне он хранится в Государственной Третьяковской галерее). На Коломенской иконе «морская тема» расширена: сюжет спасения Дмитрия со дна моря представлен двумя клеймами; на втором изображен Дмитрий с веслом и горожане. Впрочем, не все житийные иконы Николая Чудотворца так подробно передают подробности совершенных святителем чудесных избавлений от водной стихии: по сравнению с Коломенской иконой клейма «Николы с житием» из Николо-Угрешского монастыря имеют более «сухопутный» характер, сюжеты со спасением утонувших показаны в завершающей стадии, на суше.

Из редких сюжетов, связанных с чудесной помощью святителя Николая мореплавателям, известна следующая композиция: «Святый Никола избави трех купцов от потопа, они же на дне морском быша близ ада; они ж ограждены быша яко стенами вокруг и узриша себе помощника скорого». Икону московской школы середины XVI в. с таким клеймом приобрел для своей галереи ещё сам П. М. Третьяков.

Сюжеты, связанные с плаванием по морю, встречаются в житийных иконах нередко. В житийной иконе апостола Иоанна Богослова («Апостол Иоанн на острове Патмос») представлен сюжет, когда апостол Иоанн с Прохором, единым от семидесяти, плывут на корабле: буря качает его, парус снят, мачта сломана, корабельщики в ужасе, Иоанн и Прохор с молитвенно воздетыми руками. Существует и иконография этого сюжета, в котором Прохор помогает выйти апостолу Иоанну на берег после кораблекрушения.

В иконах XVI в. Троицы Ветхозаветной «с бытием» морская тема представлена в сюжетах начала Творения, Всемирного потопа и перехода чрез море Чермное.

Отдельные житийные клейма показывают памятные моменты жизни святых, связанные с их передвижением по морю, например, в житийной иконе преподобной Марии Египетской представлены сюжеты её плавания на корабле в Иерусалим (Мария беседует с корабельщиком, а затем плывет на корабле). В житийных иконах святителя Петра Московского изображают плавание Петра с сопровождающими его в Константинополь на двух кораблях, а также плавание посланцев митрополита Феогноста в Константинополь с известием о кончине святителя Петра (икона письма Истомы Савина из Чудова монастыря в Московском Кремле).

Представлена морская тема в иконах Соловецких подобных, а также во многих других житийных иконах.

Особый интерес представляют иконы поздние, XVI—XVII вв. Если в более ранних произведениях корабли изображались с известной условностью и традиционно меньшими пропорциями по отношению к изображению людей, то в это время появляются иконы, очень точно воспроизводящие как общий вид, так и оснастку корабля.

На иконах Семена Спиридонова — помора, тонко и профессионально воспринимавшего красоту кораблей, в иконных клеймах старательно вырисованы различные типы иностранных и русских морских и речных судов. Так, в иконе святителя Николая с 34 клеймами (1685 г., Ярославский художественный музей) в клейме «Чудо о корабельниках» он изобразил западноевропейский корабль с высокой резной кормой, точеной балюстрадой и сложной системой парусов на высоких мачтах.

Клеймо «Приведение корабля итальянского купца в Миры» — одно из самых гармоничных и живописных изображений «чудес на водах». Море изображено в перспективе, оно переходит в уходящий вдаль пролив, на одном берегу которого раскинулся город Миры Ликийские, а на другом — итальянский город, прототипом для которого, видимо, послужил вид какого-то северного города Западной Европы. Иконописец постарался передать рассказ об этом чуде святителя Николая с максимальной наглядностью: святитель, заботясь о голодающих жителях Мира, является во сне итальянскому купцу, торговавшему зерном, и советует ему плыть в Миры. Корабль итальянца на всех парусах летит в Миры, и вот он уже пришвартован к городскому причалу; купца встречают обрадованные жители города [9].

Последнее клеймо из цикла «чудес на водах» показывает святителя Николая, выводящего Патриарха Афанасия из вод морских. На берегах пролива — Константинополь; видимо, прототипом для изображения его архитектуры послужили западноевропейские гравюры с видами этого города. Судно имеет форму волжской или, скорее, поморской ладьи [9].

Клеймо «Никола утишает бурю» также показывает события «на водах» на фоне дальнего берега, на котором раскинулся город. Матросы на судне ставят паруса, причем художник очень точно передает их движения. Семен Спиридонов очень хорошо знал жизнь судоходцев и, по-видимому, даже делал зарисовки с кораблей, фигур моряков, управляющих ходом судна, иначе трудно объяснить реалистичность изображений, присущую морским сценам во всех произведениях художника [9].

Икона из местного ряда иконостаса церкви Иоанна Златоуста в Коровниках — Богоматерь на престоле с Младенцем (1680-е гг., Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник) имеет 32 клейма с сюжетами Акафиста Пресвятой Богородице. Клеймо со сценой осады Константинополя военными кораблями показывает всенародное моление пред иконой Богоматери Одигитрии в Константинопольском храме. Храм находится на берегу моря, за укрепленной островерхими башнями крепостной стеной. Город с моря осаждают грозные военные суда, вооруженные пушками, жерла которых торчат из открытых квадратных люков. Показаны различные типы кораблей — больших, средних и малых. Но рисунок каждого судна, независимо от размера, выполнен скрупулезно и точно [9].

Нельзя не упомянуть, что именно в те годы, когда писал свои иконы Семен Спиридонов, Россия делала первые серьезные попытки «выйти в большое плавание». Первый русский военный корабль «Орел», заложенный 14 ноября 1667 г., был спущен на воду 19 мая 1668 г.: «Великий государь Алексей Михайлович указал, для посылок из Астрахани на Хвалынское (Каспийское) море делать корабли в Коломенском уезде в селе Дединове». Первое плавание «Орел» совершил через год в Нижний Новгород, а затем в Астрахань. Как известно, судьба первого русского корабля была трагична: его захватили и сожгли казаки Стеньки Разина. Но уже через полвека Россия стала морской державой…

В иконописи восемнадцатого столетия сохраняется то главное, что была присуще древним образцам: на них запечатлена благодатная помощь Божия, подаваемая всем, в море плавающим, по предстательству Пресвятой Богородицы и угодников Божиих. Церковь издревле молилась о людях, собирающихся отправиться в путь по лону вод морских. Известный «Чин благословения хотящим по водам плыти», который можно найти в Дополнительном требнике, после обычного начала содержит 120-й псалом, где нет каких-либо упоминаний о плавании; содержание псалма — общее со всеми молитвами, которые А. И. Алмазов относит к группе «молитв освятительных и вместе с тем просительных об успешном окончании каких-либо предприятий», и считает, что возникновение их относится к самой глубокой древности [1]. Особые прошения о мореплавателях звучат позже.

В мирной ектении после прошения «О плавающих» содержится ряд специальных прошений, касающихся водного путешествия: об утолении бури, укрощении ветров, установлении «тишины к безмятежному плаванию», которую некогда подал Господь Своим апостолам (Мк. 4:39). В прошении о ниспослании ангела-хранителя, покрывающего от всякого зла, видимых и невидимых врагов, упоминается и избавление от «потопления бурей водной». Заключает этот ряд дополнительных прошений мирной ектении просьбой о «благовременном во свояси возвращении».

Завершая наш краткий обзор иконографии морского дела, назовем небесных покровителей мореплавателей. Апостол Андрей Первозванный почитается как покровитель военных моряков: славный Андреевский стяг развивается на каждом корабле Российского флота. Святитель Николай Чудотворец известен множеством засвидетельствованных случаев благодатной помощи морякам — наше время не является исключением. Новым ходатаем пред Богом о моряках стал праведный воин Феодор Ушаков — адмирал, не потерявший в сражениях ни одного своего моряка.

В житии греческого святителя Нектария Эгинского приводится случай его помощи морякам терпящего бедствие судна: чудесным образом святитель связал своим поясом надломленную бурей мачту корабля, и судно благополучно добралось до порта.

Резное надгробие блаженного Василия Московского в знаменитом Покрове-на-Рву (Соборе Василия Блаженного) содержит изображение чудесного избавления Василием тонущих купцов; этот сюжет повторен и в стенописи храма. В этом ряду покровителей мореплавания стоит и преподобный Силуан Афонский: по его горячей молитве спаслись терпящие бедствие моряки.

…Земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море (Ис. 11:9). Вера Христова возвращается в жизнь российского общества. Все больше людей обретают веру и стремятся следовать благочестивым отеческим традициям — традициям, помогающим не только выбрать верный курс в бурном море житейском, но и благополучно плавать в море великом и пространном (Пс. 103:25).

Протоиерей Николай Погребняк

1. Алмазов А.И. К истории молитв на разные случаи. Одесса, 1896.
2. Антонова В.И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи ХI — начала ХVIII в.
3. Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. Томск — М., 2004.
4. Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. М., 1984.
5. Иконы Мурома. Древнерусская живопись в музеях России. Муромский историко-художественный музей. М., 2004.
6. Иконы Пскова. Древнерусская живопись в музеях России. Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. М., 2003.
7. Иконы Строгановских вотчин XVI–XVII веков. По материалам реставрационных работ ВХНРЦ имени академика И. Э. Грабаря. Каталог-альбом. М., 2003.
8. Мавродин В. В. Начало мореходства на Руси. Л., 1949.
9. Масленицын С. И. Писал Семен Спиридонов. М., 1980.
10. Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965.
11. Раздолгин А.А., Фатеев М. А. На румбах морской славы. Л., 1988.
12. Сидорченко В. Ф. Кораблекрушения на море. Л., 1990.
13. Фельми К. Х. Иконы Христа. М., 2007.