О жизни Николо-Радовицкого монастыря

Чтобы в обители зазвучала братская молитва

Современная история Николо-Радовицкого монастыря Егорьевского благочиния началась, можно сказать, с 2002 года — после назначения в село Радовицы, в церковь Рождества Богородицы иеромонаха Августина (Французова). Сама церковь находится в пяти минутах ходьбы от монастыря.

- Когда я впервые вступил на территорию древней обители, некогда славившейся на всю Россию, то увидел груды развалин, — произнес настоятель монастыря игумен Августин. — А монастырский собор Рождества Пресвятой Богородицы был весь черный, в копоти и — без сводов. Подумал, что случился сильный пожар. Но, как поведали местные жители, причина трагедии оказалась в другом. В том, что ежегодно молодежь — парни и девушки из городского поселения Рязановка, а также из числа дачников — «традиционно» устраивала здесь в Пасхальную ночь сатанинский костер: жгла горы автомобильных покрышек. А поскольку в нашей местности в это время года погода стоит влажная, промозглая, частенько на Пасху еще лежит снег, то из-за конденсата обрушились своды собора…

Также приезжали сюда люди, чтобы набрать кирпича для своих хозяйственных нужд.

- Тут большая часть домов в Радовицах стоит на фундаменте, сделанном из монастырского кирпича, — с горечью заметил игумен Августин.

В теплые дни — весной, летом, осенью — нередко объявлялись шумные «любители природы». Они устраивали среди монастырских развалин пикники — с шашлыками, спиртным, песнями и матом. По словам настоятеля, приходилось их увещевать, а с особо непонятливыми, агрессивно настроенными дело доходило и до серьезных стычек.

Долго ничего не получалось с реставрацией. Только лишь когда состоялось официальное открытие монастыря (26 декабря 2006 г. определением Священного Синода Русской Православной Церкви приход храма Рождества Богородицы был преобразован в Николо-Радовицкий монастырь), начались какие-то изменения. Были выделены средства из федерального бюджета (древняя обитель получила статус памятника федерального значения). За счет этих денег удалось укрепить фундаменты игуменского корпуса, соорудить временную кровлю. Часть монастырской территории была очищена от грунта — поздних наслоений земли, от зарослей деревьев. И что особенно интересно: до этого пастыри столько попыток предприняли, чтобы как можно больше узнать об истории монастыря, но все было тщетно! И в проповедях с амвона они обращались к прихожанам, и после треб спрашивали у людей, нет ли у кого-то фотографий, связанных с монастырем, или исторических материалов, однако никто ничего не приносил. А после открытия монастыря насельники сразу же получили старый снимок с изображением обители начала XX в., затем другой — уже середины XX в. Вскоре появилась и фотография, на которой запечатлена последняя братия обители, подвизавшаяся здесь до ее закрытия. Что касается исторического материала, то он тоже, что называется, пошел в руки. Вскоре благодаря различным источникам стало известно, как монастырь развивался, превращаясь в один из крупнейших духовных центров России.

…История древней обители восходит к первой половине XV в. Ее предшественником считается Акакиева пустынь, основанная иноком Пахомием, пришедшим из Греции на Русь вместе с Митрополитом Московским Фотием, тоже греком по происхождению. Двадцать два года совершал подвиг святитель Фотий в многотрудном служении Предстоятеля Русской Православной Церкви. Когда же его не стало, инок Пахомий отправился странствовать в сторону Рязани в поисках тихого места. Однажды в лесной глуши, среди болот и топей, он обнаружил прекрасное озеро с прозрачной водой. Посреди него, названного впоследствии Святым, высился небольшой островок. Старец решил остаться здесь. Островок он назвал Акакиевой пустынью (в честь своего духовного отца в Греции), а местность вокруг озера — Радовицами (в память о своей родине в Фессалии). Вскоре возле Пахомия начали селиться люди, также ищущие молитвенного уединения. А в XVI в. монах Иона, по прозванию Рогожа, обрел здесь образ святителя Николая Чудотворца, в полный рост вырезанный из цельного куска яблоневого дерева. Сюда потянулись многочисленные паломники и те, кто жаждал иноческой жизни. Маленький островок уже не мог вмещать столько людей — появилась необходимость воздвигнуть новый монастырь «на суше». В 1584 г. монастырю была пожертвована окрестная земля, согласно дарственной грамоте царя Ивана Грозного, данной игумену Ионе Рогоже. Этот год и считается датой основания Николо-Радовицкого монастыря. Так что в следующем году обитель будет отмечать свое 425-летие.

Явленно-чудотворный образ святителя Николая внешне весьма сходен с Можайским. На обоих святитель изображен с мечом в одной руке и храмом — в другой, однако на Радовицком он — в митре. От Радовицкого образа только в начале XVIII столетия было засвидетельствовано более 250 благодатных исцелений. Молва о нем разошлась столь широко, что в 1772 г. тогдашние власти даже обвинили монастырь в неумеренной «пропаганде». По указу Петра I икону изъяли и поставили среди прочих резных икон в Святейшем Синоде, где она находилась пять лет. Иноки обители неоднократно обращались к государю с просьбой вернуть им святыню, ссылаясь на происходившие у нее чудеса, но только после смерти императора его бывшая супруга Евдокия Федоровна Лопухина (в иночестве Елена) выпросила икону себе в московский Новодевичий монастырь, а затем вернула ее в Радовицы. Только представьте себе такую удивительную картину, наполняющую сердце радостью и умилением: в 1728 г. образ на руках — с зажженными свечами и при пении псалмов — богомольцы несли из Москвы в Николо-Радовицкую обитель! С тех пор он неизменно пребывал здесь до конца 60-х гг. XX в.

Сегодня древняя святыня находится в храме великомученицы Параскевы села Туголес Шатурского района. Как она туда попала?

- Егорьевский район в советское время был Шатурским, — стал рассказывать отец Августин. — А в селе Туголес находился храм, который, пожалуй, единственный в тех краях никогда не закрывался. Приехал оттуда настоятель в Радовицы и попросил чудотворную икону у местных жителей. Боясь, что ее могут уничтожить, они отдали чудотворный образ батюшке. Отдали и некоторую церковную утварь, часть монастырского иконостаса, несколько монастырских икон.

- Вы были в той церкви в Туголесе? — спросила я у игумена.

Он улыбнулся:

- Как правило, два раза в год туда езжу. Заходишь в храм и сразу видишь монастырский образ Николая Угодника. А с другой стороны, слева, — тоже наша икона, которую особо почитали братия и прихожане, — Боголюбский образ Божией Матери. Решение о возвращении древней святыни в родную обитель будет, конечно, принимать Правящий архиерей — митрополит Ювеналий. Но мы прекрасно понимаем: для того, чтобы это великое событие произошло, нужно создать для иконы определенные условия. Поэтому в наших ближайших планах — возродить надвратный храм в честь первоверховных апостолов Петра и Павла. Пока мы по-прежнему совершаем службы в кладбищенской церкви Рождества Богородицы, но очень хочется, чтобы в самой обители зазвучала братская молитва…

Паломники разных столетий

До известных трагических событий начала XX века в Радовицкий монастырь на поклонение чудотворному образу приходили крестьяне и государственные деятели, чиновники и купцы, члены царской семьи и воеводы, мастеровые и князья. Каждый житель Егорьевского края считал необходимым посетить обитель, побывать на Святом озере, помолиться в церкви святителя Николая. Живя в детстве в предместьях Рязани, ныне покойный архимандрит Авель (Македонов) — настоятель Иоанно-Богословского монастыря в Рязанской области — часто слышал поговорку паломников, идущих в Николо-Радовицкий монастырь через Рязань: «Не спеши в Нудовши — в Сындырях ночуешь». Это говорит о том, что существовал определенный, годами сложившийся маршрут в Радовицкую обитель.

А в наши дни, то есть уже в третьем тысячелетии, паломничество к святыне совершили нынешний насельник Николо-Радовицкой обители инок Виктор (Совцов), нынешняя настоятельница Московского Новодевичьего Богородице-Смоленского монастыря игумения Маргарита (Феоктистова), нынешняя начальница женской общины Свято-Троицкого собора в Егорьевске инокиня Елена (Ильяхинская). Тогда это были просто Виктор — пономарь, чтец и сторож Свято-Троицкого собора, Лена — врач из Москвы и вторая Лена — сотрудница Егорьевской администрации. Лена-врач, вспоминает отец Виктор, взяла с собой дочку. Это когда они в первый раз туда отправились.

- Во второй раз, — улыбнулся батюшка, — мы с Леной Феоктистовой, уже принявшей иноческий постриг, вдвоем пошли в Радовицы. Из города вышли спозаранку, целый день шли, но, не дойдя десяти километров до цели, почувствовали такую усталость, что прилегли на траву недалеко от трассы и где-то час отдыхали. Солнце днем палило нещадно, а матушка в облачении — жарко ей было. Отдохнули, набрались сил — и в путь! Так что за день пятьдесят километров преодолели.

Отец Виктор принял иноческий постриг в Свято-Троицком соборе Егорьевска. Настоятель собора — игумен Никодим (Лунев), по словам батюшки, из такой грязи его вытащил, так мудро направил на путь спасения души, что он не может вспоминать об этом без волнения. Он даже признался:

- Когда я написал митрополиту Ювеналию прошение, чтобы меня благословили стать насельником Николо-Радовицкого монастыря, то какое-то время чувствовал себя чуть ли не предателем по отношению к отцу Никодиму — своему духовному отцу. Ведь восемь лет я жил в келье при соборе. Восемь лет трудился, как мог, помогая батюшке. Но отцу Августину, которого я помню еще семинаристом и который часто приходил в Троицкий собор помолиться, сейчас куда тяжелее. Обитель, где было прежде пять храмов, предстоит возрождать из руин. Вот я и попросился сюда. Прошел год, и я все чаще испытываю радость оттого, что поддержал игумена Августина в самый трудный для него момент …

Отца Виктора мы застали в трудах. Он спешил убрать последствия урагана, пронесшегося здесь накануне. Закрутившийся вихрь снес на одном из сельских домов крышу, а на территории кладбищенской церкви сломал большое кленовое дерево. Отец Виктор отпиливал от него ветки. Их было так много, что они заняли чуть ли все пространство перед храмом.

- Мелкие ветки выброшу, а те, что крупнее, пойдут на дрова, — сказал он, не отрываясь от работы.

Но вот потребовалось заменить игумена Августина, которому нужно было закончить процесс выпечки просфор, и отец Виктор охотно согласился показать нам монастырь. Он ловко взобрался наверх по строительным лесам, которые стоят в надвратном храме апостолов Петра и Павла, и с гордостью сообщил, что работы идут — уже кое-что сделано в алтаре. Не побоялся только что прошедшего ливня и повел на Святое озеро, путь к которому сейчас непростой — ноги увязали в болотистой жиже знаменитого Мещерского края. Несколько раз мы слышали от инока фразу, которую он произносил, я бы даже сказала, с какой-то детской радостью и с предельной искренностью: «Чем труднее, тем лучше!»

С такой же искренностью и игумен Августин произнес, что эти развалины, в которые монастырь начали превращать с 60-х годов прошлого века, стали для него родными. Он тут каждый кирпич знает. Знает, где кладка прочная, а где стена разрушается. Техническое образование отца-настоятеля (учился будущий игумен в МГТУ «Станкин» — правда, до инженера не доучился, ушел в Коломенскую Духовную семинарию) помогает ему в реставрационных работах. Отец Виктор сказал про него:

- Он здесь и игумен, и работник каких поискать! Просфоры печет, траву бензокосой косит, ведра с водой таскает, пищу для всех готовит наравне со мной. Никакой работы не чурается! А уж какой человеческой добротой Господь его одарил! Знаете, как его называют прихожане? «Дорогой батюшка!»

Любят люди отца Августина, уважают. Вот и перестали на монастырской территории безобразничать те, кого прежде тянуло сюда, чтобы «пикник» устроить. И не воруют больше кирпичи.

До закрытия монастыря число братии составляло 27 человек. Сегодня в нем подвизаются игумен Августин, инок Виктор, послушник Сергий. Помогают им несколько трудников. Но отец Августин надеется, что с восстановлением части братских келий и трапезной еще появятся насельники. Ведь совсем недавно люди не верили, что среди развалин может затеплиться монашеская жизнь. А чудо случилось! И хотя трудностей неимоверно много, условия для монашеской жизни, как сказал отец Августин, тут идеальные.

Согнутый крест выпрямился…

Если продолжить разговор о православных чудесах, то можно привести историю, услышанную отцом-настоятелем от местных жителей. С колокольни богоборцы не раз пытались снять золоченый крест, но ничего у них не получалось. Однажды решили его стащить с помощью трактора. Привязали трос к шпилю. Тракторист дернул — трос оборвался и по траектории падения влетел в кабину трактора. Тракторист умер на месте. А крест какое-то время стоял согнутый, потом сам выпрямился…

Много трудов на то, чтобы найти материалы по истории святой обители, положил школьный учитель Николай Иванович Саморуков — преподаватель физики. Все свободное время он посвящал этим поискам.

- Человек невоцерковленный, — заметил отец Августин, — но из любви к родному краю проделал огромнейшую работу, благодаря чему сегодня Радовицкий монастырь — не какие-то там «величественные развалины», как пишет кое-кто в Интернете, а памятник федерального значения.

Мне вспомнился разговор о руинах, развалинах, состоявшийся между православным священником с Вологодчины — протоиереем Алексием Мокиевским — и пожилыми англичанами. Русский пастырь поделился с зарубежными гостями своей болью: сколько у нас на Севере полуразрушенных храмов, некогда бывших оплотом духа, красой и гордостью городов и сел! Теперь же они стоят немыми свидетелями главной трагедии XX века — стремительного разрушения того мира, который строили без Бога. Однако англичане православного священника не поняли. Они заявили, что в Англии тоже много руин, остатков величественных храмов, монастырей, и все же никто не рвется их восстанавливать. Для большинства англичан они — просто часть пейзажа. А иногда, сказали гости, чтобы придать ландшафту некий шарм старины, в английских парках и скверах строят… руины. «В этом разительное отличие нашей отеческой культуры от культуры западноевропейской, — пишет отец Алексий в предисловии к своему роману „Незавершенная литургия“. — Русскому человеку физически больно смотреть на порушенные храмы, колокольни, торчащие из воды; на сорванные купола и кресты…»

Слава Богу, сегодня мы имеем замечательную возможность вкладывать свои силы и средства в восстановление монастырей и храмов и радоваться тем удивительным изменениям, что происходят на наших глазах!

Тонкий певец русской природы Константин Паустовский, всем сердцем полюбивший Мещеру (кстати, он тоже бывал в Николо-Радовицком монастыре), в зрелые годы с улыбкой вспоминал свои юношеские мечты о тисовых лесах и тропических грозах. «Всю нарядность Неаполитанского залива с его пиршеством красок я отдам за мокрый от дождя ивовый куст на песчаном берегу Оки или за извилистую речонку Таруску…» — писал человек, подаривший нам много замечательных повестей и рассказов.

Вот и игумен Августин сказал на прощанье, что не променял бы этот уголок родной Егорьевской земли, где и ветры бывают сильные, и туманы белой ватой обволакивают местность зимой, на какой-то более комфортный по природным условиям край. А стоящий пока что в разрухе Николо-Радовицкий монастырь — на величественную, поражающую своим благолепием обитель. Потому что душа его прикипела к поруганной святыне, и хочется жизнь посвятить ее возрождению.

Н.Ставицкая