Ответы на письма читателей

Несколько раз наблюдала в храмах, что за богослужением женщины стоят слева, а мужчины справа, и на помазание женщины подходят строго после мужчин. Зачем нужно такое разделение по половому признаку? Если оно необходимо, то почему в большинстве современных приходов его не соблюдают?

Антонина

Отвечает благочинный Красногорского церковного округа протоиерей Константин Островский: Обычаи, о которых спрашивает автор письма, действительно существуют в некоторых церковных общинах (например, у единоверцев, и не только у них), а в древности, насколько я слышал, были распространены повсеместно. Думается, в этом был смысл.

Мужчины и женщины становились поодаль друг от друга, чтобы поменьше друг на друга отвлекаться. А обычай женщинам стоять слева от мужчин и подходить к помазанию и к причастию вслед за мужчинами, думаю, определялся символическим пониманием мужского пола как старшего и правой стороны тоже как, в некотором смысле, старшей и лучшей.

Понятно, что сами по себе эти обычаи женщин не унижают, ведь сказано в Евангелии: будут последние первыми, и первые последними (Мф. 20:16). Да и апостол Павел пишет: «Все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:26–28). Так что ни мужчинам нечего возноситься, если женщины оказывают им традиционную честь, ни женщинам завидовать, если им пришлось подойти к Святой Чаше на несколько минут позже.

С другой стороны, на мой взгляд, усердно заботиться о возрождении на приходе упомянутых обычаев и других, им подобных, не стоит. Если это как-то само собой складывается или давно сложилось, ну и хорошо. А если приходится убеждать людей, приходится спорить, проповедовать им о правой и левой сторонах и об очередности подходов, то не стоит. Потому что в результате кто-то по немощи духовной смутится и из-за не имеющего большого значения обычая станет недоволен священником, даже, может быть, потеряет доверие к нему. А кто-то по той же немощи духовной, наоборот, придаст обычаю слишком большое значение, начнёт ревностно его исполнять сам, а не исполняющих станет осуждать или поучать, да ещё, пожалуй, во время службы.

На мой взгляд, силы и время, данные Богом нам — духовенству — на проповедь, мы должны направлять в первую очередь на проповедь Христа, на разъяснение его спасительных заповедей, на обучение молитве и обучение борьбе со страстями, а не на перестроение прихожан в каких-то особых порядках, даже если сами по себе эти порядки неплохи.

Много раз читала и в церковной прессе, и в интернете о том, как странно выглядят молодые люди, особенно женщины, в храмах: одеты в тёмные тона, у девушек длиннющие юбки. Пишут об этом, пишут, а почему ничего не меняется?

Отвечает протоиерей Константин Островский: После отличной книжки Владимира Легойды «Мешают ли джинсы спасению?» все теперь знают, что джинсы спасению не мешают. А юбка? Длинная бурая юбка без разреза мешает?

Недавно я встретился с другом юности, известной журналисткой, крестившейся лет тридцать назад в сознательном возрасте. Она делилась со мной своими трудностями, внешними и внутренними. В ответ я высказал мысль, что причина её тяжелого душевного состояния отчасти в обстоятельствах жизни, а отчасти в том, что она, хотя и верует в Бога, но по своей вере не живёт. Тогда моя друг-собеседница воскликнула, что не чувствует потребности надеть юбку до пят и серый свитер.

Я ответил ей: «Наташа! Да я не имел в виду одежду!» Одета она была, кстати, скромно. Дальше мы с ней поговорили о смысле христианской жизни. Но почему она с самого начала заговорила о юбке? Ну ладно, какой-нибудь человек, поработавший в храме или монастыре, которому недостаточно культурные члены общины навязывали местный дресс-код. Или девушка, попавшая на исповедь к излишне строгому монаху, считающему уместным всех одеть в подрясники. Но с моей-то собеседницей ничего этого не было!

Другой пример на ту же тему. В некоторых храмах раньше были (говорят, что есть и сейчас) старушки, в глаза ругавшие людей, которые вели себя в церкви не так, как следовало, по мнению старушек. Один замечательный, ныне покойный архипастырь назвал таких старушек «православными ведьмами». Почему столь строго? Почему не «дурами»? Почему не «хамками»? «Ведьма» — очень серьёзное обвинение.

А ведь этот архипастырь сам ни разу, я думаю, ни с одной «православной ведьмой» не сталкивался.

Дело в том, что все мы — даже лучшие и умнейшие из нас — подвержены идеологическим штампам и модам. Долгое время держалась мода ругать старушек, которые ругаются в храмах. Они нас ругают, а мы — их. Они нас — грубо и в глаза, а мы их — тонко и за глаза.

Конечно, церковных сотрудниц нужно воспитывать, чтобы они не обижали прихожан; конечно, это обязанность в первую очередь, настоятеля. Нужно и других пожилых прихожанок воспитывать. И молодых прихожанок. И прихожан мужского пола. И себя самих. И на это у нас уходит вся жизнь. Поэтому будем к себе строги (не до отчаяния, помня о милосердии Божием), а ко всем будем снисходительны. И с любовью относясь ко внешним, стараясь, чтобы ничто не мешало им прийти в Церковь, будем с любовью относиться и к тем, кто уже в Церкви. Они-то ведь тоже наши. Уча их мягко обращаться с людьми, не лишим их самих нашей любви.

А что касается дресс-кода, то для того, кто не знает ничего о внутренней, духовной жизни, естественно всё внимание обращать на внешнее. Христиане же знают, должны знать, что главное — это сердце человека, а не то, как он выглядит.

Помню, когда я, крестившись в возрасте 27 лет, только начал церковную жизнь, мне очень понравилось ходить в косоворотке. Так я везде и ходил: в голубой «русской» рубахе с матерчатым пояском, в простых штанах, туристических ботинках, бороде и шевелюре вокруг зреющей лысины. Но духовный отец (протоиерей Георгий Бреев, нынешний духовник епархии города Москвы) мне не делал на эту тему замечаний.

Однажды, мы с ним ехали в метро, спокойно разговаривали, на меня покашивался народ, и я как-то сам почувствовал, что ему должно быть неловко сидеть рядом с такой яркой (в прямом смысле) фигурой. Наверное, ему действительно было неловко, но он мне ничего не сказал и даже виду не подал. И правильно сделал, потому что важно не чтобы неофит во что-то переоделся, а чтобы он сам почувствовал: ни косоворотка, ни фрак, ни пиджак не приближают его к Богу и не удаляют.

Поэтому люди, которые всех хотят нарядить в «православные» юбки, думая, что в этом главное, ошибаются. Но и те, кто с презрением смотрит на мешковато одетых сотрудниц некоторых приходов, тоже ошибаются. Ведь Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14:17). Не пища и питие, не платок и не шляпка, не джинсы и не юбка.

Батюшка, благословите! Можно ли читать молитвы задержания? Они есть в молитвослове, но люди говорят по-разному. Одни, что можно читать эти молитвы, другие, что эти молитвы только для священников. Кто прав?

Отвечает настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» города Клин протоиерей Борис Балашов: Современные издатели, публикующие в своих книгах «молитву задержания», ссылаются на сборник молитв старца Пансофия Афонского, 1848 г. издания, но ни в одном из дореволюционных молитвословов, предназначенных для народа, которые издавались в Синодальных типографиях, такой молитвы не печатали. Думаю, что она не могла появиться и по своему духу в дореволюционное время, в том числе и потому, что тогда существовала духовная цензура, которая, конечно же, такую молитву не разрешила бы печатать для употребления мирян. Постараемся рассмотреть, какой смысл имеют прошения этой молитвы для живущего в современном мире христианина.

Цель нашей духовной жизни — это обретение бессмертия, наследие Царства Небесного и соединение нашей души с Богом уже в земном бытии. Наша земная жизнь из полуживотного существования должна стать духовной полноценной жизнью чада Божия.

Мешают раскрытию в нас духовной жизни в первую очередь наши собственные грехи. Именно с ними мы и должны вести деятельную и ожесточенную битву с помощью Божией. На это направлена и наша церковная жизнь.

Молитвы, читаемые в храме и дома, ведут нас именно к построению Царства Божия в нашей душе. Но вот в «молитве задержания» таких мыслей содержится мало. Почти все прошения этой «молитвы» направлены абсолютно и исключительно на спокойное обустройство только земной жизни, что соответствует духовным запросам нецерковных и маловерующих людей, которым от Бога, Божией Матери и святых нужна помощь только для достижения земного благополучия, что никак не соответствует Евангелию и всему христианскому вероучению.

Проанализируем, что просит верующий человек в этой молитве: «И ныне задержи и замедли до благовремения все замыслы окрест стоящих мя о моем перемещении, увольнении, смещении, изгнании…»

А как же Господь наш Иисус Христос учит Своих духовных чад в той молитве «Отче наш», которую мы читаем ежедневно и не по одному разу: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли»? Так кто же из нас — мы или Бог — лучше знает, что нам нужно? Так об исполнении чьей воли мы просим в «молитве задержания», о нашей или Божией?

«Так и ныне разруши злые хотения и требования всех осуждающих меня, загради уста и сердца всех клевещущих, злобствующих и рыкающих на мя», — говорится в «молитве задержания», причем умолкнуть должны и те, кто осуждают меня справедливо. По мысли этой молитвы, Господь должен удалять все искушения из нашей жизни, и наш путь в Царство Небесное должен стать победным шествием по ровной дорожке. Однако этому ли учит Иисус Христос? Он ведь Сам, вступая на путь общественного служения нашего спасения, сразу после Крещения переносит искушения от диавола: И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями (Мк. 1:13). Об искушениях Христа и сорокадневном абсолютном посте рассказывают и другие евангелисты, например Матфей: Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола (Мф. 4:1). Святой Евангелист Матфей даже специально выделяет ту мысль, что Иисус Христос Сам, добровольно пошел на эти искушения в пустыню.

Святой апостол Иаков в своем Послании пишет: Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его (Иак. 1:12). Ко всем Своим ученикам Спаситель обращался с такими словами: И кто не несет креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14:27). А ведь несение нашего креста — это личное служение в жизни Богу и людям, терпеливое перенесение бед, скорбей и недостатков окружающих нас людей.

Святой апостол Павел говорит о Христе: Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь (Евр. 2:18).

Вот другое наставление апостола: Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10:13).

Да и в самой молитве Господней «Отче наш» об искушении заповедано молиться так: «и не введи нас во искушение». Мы должны просить Господа, чтобы нам благополучно пройти искушение и не упасть в нем, а не избавить нас от него.

А вот еще о чем советует просить Бога «молитва задержания»: «Так и ныне наведи духовную слепоту на глаза всех восстающих на мя и на врагов моих». Вот так любовь к врагам, о которой заповедал Своим ученикам Иисус Христос! Оказывается, христианин должен другим не спасения желать, а «духовной слепоты»!

А вот еще «духовные перлы»: «Посему да не умолкнут уста моя для обличения нечестивых…» Однако Иисус Христос ни разу грешников не обличал: ни женщину, взятую в прелюбодеянии, ни разбойников на крестах, ни мытарей. Его обличения относились исключительно к тем, кто лицемерил и считал себя праведником.

О спасении от чего просит человек в «молитве задержания» показывает такое прошение: «И вы, все святии земли Российской, развейте силою молитв своих обо мне все бесовские чары, все диавольские замыслы и козни — досадить мне и погубить меня и достояние мое».

Вопрос стяжания Святого Духа, очищения от грехов, духовного приближения к Богу, оказывается такого молящегося даже не интересует, но вот сохранение денег и имущества — ведь именно такой смысл вкладывают люди, живущие в миру, в слова «достояние мое», — оказывается крайне важно. Так кому же мы должны служить — Богу или мамоне, то есть богатству?

В этой молитве также большое внимание уделяется темной силе, а вот о Боге и не вспоминается. Все это свойственно уродливо больной духовной жизни в настоящее время. В «молитве задержания» очень силен элемент духовного оккультизма, например в том, что во многих местах эта молитва носит заклинательный характер. В частности, мы не обращаемся к святым со смиренной просьбой молиться о нас, а апеллируем к силе их молитв, как бы имеющих автономную, самостоятельную силу и способ воздействия на ситуацию. При этом возникают ощущение отсутствия благодати Божией и ее ненужности нам и обостренное чувство борьбы с нечистой силой собственными усилиями как бы в отсутствие Бога.

В «молитве задержания» мы видим яркий пример многословия и пустословия в молитве к Богу, которые так ярко обличал Христос, о чем и повествует Евангелие. Такая молитва уводит современного человека с пути спасения и благодатной духовной жизни, удаляет от смирения и возгревает гордость в душе человека. А самое страшное — меняется иерархия ценностей с христианской на сугубо мирскую, где то, что должно нам служить, занимает центральное место, а Бог и Его Церковь с благодатной жизнью перемещаются на периферию человеческого сознания.

Такая молитва не только не полезна, но и будет вредна.

Господь наш Иисус Христос заповедует совершенно иное отношение к жизни и разного рода ценностям: Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6:31–34).

Я вышла замуж за двоюродного брата, мы вместе уже 6 лет. Мы с мужем очень любим друг друга, выросли, друг о друге ничего не зная. Постепенно пришло понимание, какой грех мы совершили. Из-за этого с трудом хожу в церковь и все это время не исповедовалась. Помогите, как нам быть? Разводиться или жить без церкви?

Маргарита

Отвечает протоиерей Борис Балашов: Когда вы выходили замуж за своего двоюродного брата, то, конечно, не брали на это церковное благословение. Полагаю, что вы тогда еще не были православной прихожанкой, а, в лучшем случае, — захожанкой, изредка, по необходимости забегающей в храм.

Из вашего письма совершенно не видно, чтобы ваш муж был православным христианином (я в данном случае не имею в виду формальную принадлежность к Православной Церкви по факту Крещения).

Сейчас у вас, как следует из письма, есть стремление к участию в Таинствах Церкви и вообще к церковной жизни. Как же ваш не вполне каноничный (законный в соответствии с христианской традицией) брак, существующий уже шесть лет, можно сочетать с вашим членством в Православной Церкви? Если бы ваш муж также сознательно пришел к вере, то можно было бы говорить о церковном благословении существующего брака. В этом случае необходимо было бы обратиться для решения этого вопроса к архиерею той епархии, на территории которой вы живете.

Думаю, что в вашей ситуации целесообразно воспользоваться похожими в определенной степени случаями дореволюционной практики Русской Православной Церкви: когда христианство принимала супружеская пара, принадлежащая к другой христианской конфессии или даже другой веры, в которой браки между близкими родственниками были нормой, никто не ставил им в препятствие их уже существующий брак, не соответствующий канонам Православной Церкви. Поэтому супруги принимали Таинство Крещения, причащались Святых Христовых Таин, и их брак, даже несмотря на близкую степень родства, с этого времени считался законным христианским. Православная Церковь принимала своих новых своих членов, состоящих в браке, освящая его самим приемом в Церковь и Таинством Причащения. В таком случае абсолютно неприемлемы только браки во второй степени родства (родные брат и сестра). В третьей и четвертой степени родства брак людей, входящих в общение с Православной Церковью, принимался в дореволюционное время безо всяких оговорок.

Сейчас иная ситуация в России. В Церковь возвращаются люди, крещеные в детстве, но потом ушедшие из духовной жизни Церкви. Когда они возвращаются в нее, то целесообразно пользоваться той практикой Русской Православной Церкви, о которой я сказал выше. Если жена вернулась в Церковь, а муж — нет, то брак должен сохраняться, ведь Господь установил нерасторжимость брака, а не люди. Могут существовать причины расторжения брака (измена и некоторые другие), но уж никак не четвертая степень родства брака, заключенного вне Церкви. Для членов Церкви четвертая степень родства является препятствием для заключения брака, но в вашем случае речь идет не об этом.

Вам же, вернувшись в духовную ограду Церкви, нужно совершить искреннее покаяние в небрежности в подготовке к заключению брака по церковным правилам, по совету с духовником, быть может, понести некоторую епитимию и навсегда закрыть этот вопрос.

Вернувшись в Церковь, совершайте свое служение Господу безо всяких оглядок назад, никогда более уже не обсуждая и никому не говоря о вашей истории заключения брака. А вот уж потом посмотрим на вашу христианскую жизнь: «цыплят по осени считают». Бог в помощь!