В начале 1905 г. в Особом Совещании министров и председателей департаментов Государственного Совета под председательством председателя Комитета Министров С. Ю. Витте обсуждались проекты введения веротерпимости в Российской Империи. В этом контексте был затронут и вопрос о положении Православной Церкви в России.
По всей вероятности это послужило причиной того, что митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Антонием (Вадковским) был в конце февраля — начале марта составлен перечень вопросов, касающихся церковного устройства и требующих, по его мнению, скорейшего обсуждения: так называемую «записку митрополита Антония» («Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви»). В те же дни С. Ю. Витте готовит аналогичный текст, под названием «О современном положении Православной Церкви». Вскоре, полемизируя с митрополитом Антонием и Витте, обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев представляет в Комитет министров «Соображения по вопросам о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви».1
Основной мыслью «записки митрополита Антония» являлось утверждение, что при введении веротерпимости Право-славная Церковь, оставаясь связанной с государством, потеряет те преимущества, которые она до того имела, к примеру, по сравнению старообрядцами и сектантами, не получив при этом какой-либо пользы. Основная идея первенствующего члена Святейшего Синода: Церкви должна быть дана свобода во внутреннем самоуправлении, для организации которого необходимо созвать Поместный Собор. «Записка» сама по себе была составлена кратко — в виде небольших, емких предложений, поэтому в ней лишь тезисно очерчивались проекты конкретных преобразований церковного управления.
В отличие от митрополита Антония Витте более подробно останавливается на внутренней жизни Церкви: он пишет о «современном упадке церковной жизни», об «отчуждении» паствы от своих духовных руководителей, о «слабости пастырской деятельности духовенства». Причина, утверждает Витте, — в отсутствии соборности: «религиозное начало есть по преимуществу начало общественное; оно развивается и крепнет там, где общественной жизни предоставлена некоторая свобода. Естественно, поэтому, что „соборность“ была основным началом церковной жизни и главным принципом церковного управления». По мнению Витте, эта соборность была Петром I подменена «коллегиальностью», которая «есть лишь система внутренней бюрократической организации». «В настоящее время, наше церковное управление носит замкнутый канцелярский характер: иерархия сносится с народом через посредство бумаг, редко входя с ним в непосредственное живое общение», — заключает Витте.
Обер-прокурор вскоре ответил председателю Комитета министров. Победонос-цев, едва ли не сильнее митрополита Антония и Витте говорит о необходимости живого общения, «живой жизни» церковного управления. При этом он отказывается рассматривать олицетворяемую им систему церковного управления как причину отсутствия этой живой жизни. «При чем же тут стеснение от государственной власти?» — вопрошает он. Верно ли возражение Победоносцева? Едва ли в полной мере: синодальный строй Церкви действительно во многом связывал архиерея. Причиной этому было в значительной степени именно включение системы церковного управления в систему государственного аппарата.
* * *
17 марта 1905 г. в еженедельнике Санкт-Петербургской духовной академии «Церковный Вестник» появляется еще один знаменательный текст — «записка 32-х священников» под названием «О необходимости перемен в русском церковном управлении».
Причастность высшей церковной власти, по меньшей мере, ректора Санкт-Петербургской академии Преосвященного Сергия (Страгородского), хотя и не доказана, но более чем вероятна. «Записка 32-х» частично отвечает на вопрос Победоносцева — «При чем же тут стеснение от государственной власти?». По мысли ее авторов, чтобы возвратить «себе всю силу плодотворного влияния на все стороны жизни человеческой» должна быть восстановлена «свободная [имеется в виду — от государства. — иг. С.] самоуправляющаяся Церковь». «Свободный строй жизнедеятельности церковной не может подлежать усмотрению человеческому», пишут «32 священника», ибо этот строй определен в апостольских писаниях и канонах. В центре предлагаемых преобразований — реформа епархиального управления, отражающаяся затем как на приходах, так и на уровне высшей церковной власти. «Епископ, засвидетельствованный при избрании от клира и народа местной Церкви, есть средоточие и образец пастырства в пределах Церкви, вверенной его попечению, центр всей жизнедеятельности и средоточие любви церковной»; «Чтобы быть действительным, а не по имени лишь, пастырем вверенного ему стада, [епископ] совершает пастырское служение свое <…> совместно с сонмом пресвитеров, как своих советников, сотрудников и сослужителей, пред лицом народа, в общении всего тела Церкви», — вот основные тезисы «32-х».
Публикация «записки 32-х» и вскоре после этого (28 марта), «записок» митрополита Антония и Витте, спровоцировала широкие дискуссии в прессе и обществе. По статистике, приводимой санкт-петербургским исследователем С. Л. Фирсовым, с 17 марта по 17 апреля 1905 г. в прессе было опубликовано 417 статей на тему о церковной реформе, а до июня — еще 573.2 Дискуссии утихают лишь к середине
1907 г., проявляя себя впоследствии отдельными всплесками.3 Рядом с этим, значительную роль сыграли дискуссии в рамках благочиннических и епархиальных съездов и собраний духовенства, пик которых приходится на осень 1905 г., и подробная информация о предложениях которых размещалась в церковной периодике.
* * *
13 марта 1905 г. обер-прокурор добился от императора резолюции об изъятии вопроса о «желательных преобразованиях в постановке у нас Православной Церкви» из Особого Совещания министров и передачу его в ведение фактически контролируемого им Святейшего Синода.4 На заседаниях 15, 18 и 22 марта Синод готовит доклад императору о созыве Собора. В качестве повестки дня предлагались следующие вопросы:
- о разделении России на церковные округа, «вызываемом необходимостью передачи дел второстепенной важности из высшего в местные управления»;
- о преобразовании законоположений, касающихся епархиального управления и суда, «согласно с каноническими соборными началами»;
- о благоустроении прихода;
- о школах;
- о законодательстве, касающемся приобретения Церковью собственности;
- о епархиальных съездах;
- о предоставлении представителями иерархии права заседания в Государ-ственном Совете и Комитете министров;
- о предоставлении священникам права участвовать в местных органах самоуправления.
Несмотря на то, что доклад Синода был «положен под сукно», спустя несколько месяцев, 28 июня 1905 г., К. П. Победоносцев обращается к Синоду, указывая «на необходимость ныне же, заблаговременно, приступить к подготовительным трудам» к Собору, поскольку, предполагаемая ре-форма «возбуждает множество самых разных вопросов, требующих предварительной обширной разработки».5 Согласив-шись с предложением обер-прокурора, 27 июля 1905 г. Синод издал указ, в котором «поручил епархиальным преосвященным войти в суждение по означенным вопросам, предоставив, в помощь себе по разработке означенных вопросов, пригласить лиц, заслуживающих доверия и способных оказать в этом деле содействие».6
Кратко охарактеризуем этот «заочный Архиерейский Собор», по выражению современного исследователя.7 Большей частью, тексты представленные епископами свидетельствуют о глубоком понимании и заинтересованности архиереев в современных им проблемах Церкви. Для составления отзывов многие архиереи создавали специальные комиссии, созывали съезды духовенства. Всего от 65 епархиальных начальств было прислано 80 записок8, датируемых от 19 октября 1905 г. до 1 марта 1906 г.
Именно этот материал станет основой для работ созванного в 1906 г. Предсоборного Присутствия. 8 марта 1906 г., открывая первое заседание Присутствия, митрополит Антоний (Вадковский) заметит: «Отзывы епархиальных преосвященных с приложением при некоторых епархиальных съездов и окружных собраний духовенства доставлены в Святейший Синод и представляют собою тот материал, который и подлежит предварительной разработке присутствия».9
Рассмотрение вопросов, предложенных к вниманию Присутствия, происходило в семи отделах, работы которых затем рассматривались в общем собрании При-сутствия (то есть собственно «в Присутствии»). Члены Присутствия — известные архипастыри, профессоры, церковные деятели заседали с 8 марта по 13 июня и с 1 ноября по 15 декабря 1906 г. Решение о скорейшей подаче в Синод докладов по результатам работ Присутствия было принято еще до возобновления его работ, 25 октября. С. Л. Фирсов указывает, что с лета 1906 г. «в обществе стало изменяться отношение к будущему Православной Церкви», и охладел интерес к созыву Собора. Фирсов считает, что именно это заставило церковные власти поспешить с завершением трудов Присутствия, хотя «о завершении работ осенью нельзя было и мечтать».10 В итоге, общее собрание Присутствия не успело полностью завершить своей работы.
В феврале 1907 г. императору были представлены материалы Присутствия, с которыми он ознакомился в последующие месяцы.11 Но вопрос о созыве Собора был вновь закрыт на долгие годы.
В 1912 г. обер-прокурор В. К. Саблер попытался вернуться к предложению созвать Собор. Эта попытка не увенчалась успехом: в марте она была отклонена императором.12 Тем не менее, благодаря этой инициативе предсоборная работа возобновилась. В конце февраля 1912 г. было учреждено Предсоборное Совещание под председательством архиепископа Сергия (Страгородского). Цель этого нового предсоборного органа объяснялась просто: «в работах Особого Присутствия, представленных Святейшему Синоду, содержится большое количество разнообразного материала. <…> Необходимо подвергнуть [его] рассмотрению для сопоставления и согласования предположений разных Отделов по вопросам, соприкосновенным как между собой, так и с суждениями общих собраний Присутствия, а равно и с изменившимися после того условиями церковной и гражданской жизни».13
На первом же заседании Совещания было уточнено: в Святейший Синод Совещанием должны быть представлены готовые законопроекты с объяснительными записками, составленные на основании материалов Предсоборного Присут-ствия, а где нужно, и дополнений к ним. В первую очередь был поставлен вопрос о синодальном и о епархиальном управлении Русскою Церковью.14
Законопроекты Предсоборного Сове-щания, работавшего с перерывами вплоть до конца 1916 г., легли в основу проектов документов, представленных Всероссий-скому Церковному Собору третьим и последним предсоборным органом того времени — Предсоборным Советом, действовавшим летом 1917 г.
Таким образом, для подготовки решений Собора 1917—1918 гг. понадобилось более 12 лет.
- Опубликованы в А. Р. Историческая переписка о судьбах Русской Церкви. М., 1912 и Кузнецов Н. Д. Преобразования в Русской Церкви: Рассмотрение вопроса по официальным документам и в связи с потребностями жизни. М., 1906.
- Фирсов С. Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х — 1918 гг.). М.: Круглый стол по религиозному образованию и диаконии, 2002. С. 322.
- Например, в 1911—1913 гг. «Церковный Вестник» публикует несколько больших серий статей о реформе епархиального управления.
- Яцкевич В.И. К истории созыва Всероссийского Церковного Собора / Подг. текста и коммент. прот. Н.Балашова // Церковь и Время. 2000. № 3 (12). С. 138.
- О преобразовании церковного управления в России на соборном начале // Прибавления к Церковным Ведомостям. 1905. ноябрь. № 45. С.1900.
- О преобразовании. С. 1905.
- Священник Георгий Ореханов. На пути к Собору: Церковные реформы и первая русская революция. М.: ПСТБИ, 2002. С. 131.
- Некоторые архиереи разбили свои отзывы на несколько записок, присланных в разное время.
- Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1906–1907. Т. 1. С. XI.
- Фирсов. С. 241–243.
- Фирсов. С. 249.
- Яцкевич. С. 148–149.
- Определение Святейшего Синода от 28 февраля 1912 г. за № 1767 об учреждении Предсоборного Совещания // Церковные Ведомости. 1912. 3 марта. № 9. С.53–54.
- Первое заседание Предсоборного Совещания // Церковные Ведомости. 1912. 10 марта. № 10. С. 440–441.
