Отзывы из благочиний

«Московские Епархиальные Ведомости» продолжают информировать своих читателей о ходе дискуссии в церковных округах Московской епархии относительно некоторых документов президиума Межсоборного присутствия. Предлагаем отзывы, полученные из Щелковского и Видновского благочиний.

Отзыв духовенства Щелковского церковного округа Московской епархии на проект документа «Процедура и критерии избрания Патриарха Московского и всея Руси»

Большая часть духовенства Щелковского церковного округа Московской епархии из предложенных вариантов проекта документа «Процедура и критерии избрания Патриарха Московского и всея Руси» отдает предпочтение 4 варианту: «Патриарх избирается Поместным Собором из кандидатов, представленных Архиерейским Собором, согласно процедуре Соборов 1990 и 2009 гг.».

Варианты избрания Патриарха Московского и всея Руси сводятся к решению вопроса, будет ли избирать кандидатов в Патриархи и самого Патриарха Поместный или Архиерейский Собор. Поскольку в настоящее время стоит вопрос об изменении статуса Поместного и Архиерейского Соборов, то рассмотрение этого проекта документа может иметь место только после утверждения другого проекта документа: «Место Поместных и Архиерейских Соборов в системе церковного управления».

Предлагаемые поправки в действующий Устав Русской Православной Церкви считаем вполне целесообразными.

Вне зависимости от того, каким будет окончательный вариант процедуры избрания Патриарха Московского и всея Руси, духовенство Щелковского церковного округа всецело выражает свое доверие Священноначалию и соборному решению Русской Православной Церкви.

Отзыв духовенства Щелковского церковного округа Московской епархии на проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века»

Предлагаемый к обсуждению проект документа Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви по сути возвращает нашу Церковь к продолжению начатых в начале XX в., но незавершенных трудов по упорядочению богослужебной практики и редактированию богослужебных текстов. По содержанию текст проекта документа частично повторяет пункты доклада на Поместном Соборе 1917—1818 гг. «О церковно-богослужебном языке» и затрагивает один из наиболее дискуссионных вопросов современной церковной действительности — вопрос богослужебного языка. Тем не менее разрешение этой проблемы представляется крайне важным и не терпящим отлагательства на неопределенное будущее.

Косвенным подтверждением необходимости предполагаемого предприятия является рост популярности акафистов, причиной чего служит их понятность для верующих из-за русифицированной лексики и простоты синтаксиса.

При этом нельзя не учитывать, что вопросы, затрагивающие богослужебный язык, вызывают крайне неоднозначное отношение в церковном обществе. Данный проект документа уже сейчас имеет наибольшее количество противоположных отзывов в Интернете (например, на портале «Богослов.ру»), а также высказанных непримиримых позиций.

Действительно, изменения в церковнославянском языке с целью облегчения его понимания необходимы. Но главный вопрос остается в том, каким образом реализовывать на практике такого рода изменения. Эту комплексную проблему, по мнению председателя ОВЦС митрополита Волоколамского Илариона, решать нужно с очень большой деликатностью и работать над редакцией славянских текстов и их переводами нужно осторожно, чтобы не смущать чувств наших верующих людей.

В таком важном деле, безусловно, необходимо учитывать опыт прошлого. Так, участник Поместного Собора 1917—1918 гг. протоиерей Иоанн Ильин полагал, что Собор должен разработать план проведения реформы — «не так, как при Никоне, а постепенно, без насилий». «Слабая сторона подобного способа исправления книг при Никоне и вскоре после него, — писал по этому поводу проф. Н. Ф. Каптерев, — заключалась в том, что не выработано было никаких руководящих определенных начал, никакого определенного плана и метода для ведения книжных исправлений, которыми могли бы руководствоваться в своих работах книжные справщики».

Ввиду этого считаем крайне важным определить более четкие принципы и методы предполагаемых изменений в богослужебном языке. Частичным решением этой задачи является предполагаемое в «Проекте научного переиздания Триодей…» издание отдельного сборника, который включит в себя характеристику принципов деятельности Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде (1907–1917). Возглавлявший эту Комиссию архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский) сформулировал принципы подобной работы следующим образом: «Было бы… в высшей степени полезно и своевременно постепенно пересмотреть и исправить славянский текст и остальных церковно-богослужебных книг, и именно на тех же началах и основаниях, какими с одобрения и утверждения Св. Синода руководствовалась наша Комиссия, и в частности я при своей единоличной работе; то есть не вновь переводить наше богослужение, для чего потребовалась бы громадная предварительная работа установки текста, а, принимая за данное существующий в богослужебной практике славянский перевод и сохраняя его по возможности неприкосновенным (особенно в местах, наиболее привычных уху богомольца и наиболее ему дорогих), устранить из этого перевода лишь то, что явно мешает его удобовразумительности, исправить расстановку слов, очевидные ошибки перевода, заменить особенно устарелые обороты и слова более новыми. Да иного исправления в нашем богослужении едва ли и можно желать и даже допустить».

Учитывая тот факт, что проведенная комиссией работа не решила всех проблем редактирования богослужебных текстов, на наш взгляд, крайне необходимо четко изложить все современные принципы предстоящей работы по исправлению богослужебных текстов и книг. В связи с этим имеем нижеследующие пожелания.

Изменения богослужебных текстов должны быть дифференцированными. Подвергнуть исправлению необходимо преимущественно изменяемые части богослужения, при этом неизменяемые части богослужения, наиболее известные верующим, представляется целесообразным оставить без изменений. Минимальной правке стоит подвергнуть и тексты, содержащие догматическое вероучение.

Работа по редактированию богослужебных текстов неизбежно должна сопровождаться исправлением и богослужебных книг, приведением их содержания к единообразию лексическому и грамматическому, упорядочиванием чинопоследований, что, очевидно, будет отражено в отдельном документе Комиссии по вопросам богослужения и церковного искусства Межсоборного присутствия.

Учитывая, что главным препятствием к пониманию богослужебного текста является синтаксис, указанный в проекте принцип об устранении чрезмерного подражания греческому синтаксису представляется весьма существенным. Как известно, греческие синтаксические конструкции в современных церковнославянских текстах появились в основном в XVII в., когда по инициативе Патриарха Никона славянские богослужебные книги исправлялись по греческим образцам. В связи с этим в работе по редактированию текстов представляется полезным пользоваться «дониконовскими» богослужебными текстами. Также представляется полезным в дальнейшем определить официальное церковно-научное отношение к различным греческим богослужебным текстам.

Принцип работы, заключающейся в замене паронимов, прояснении «сложных для понимания мест» и «замене полностью малопонятных церковнославянских слов», оставляет под вопросом критерий определения этих самых «сложных» и «малопонятных» мест. То, что не понятно одним людям, может оказаться понятным другим. Поэтому необходим четкий и объективный механизм выявления сложных и малопонятных элементов богослужебных текстов.

Возможным техническим решением поставленных проблем могла бы стать интернет-площадка для широкого обсуждения подобных проектов (сегодня в качестве такого примера может служить сайт http://notabenoid.com).

Проект документа предлагает для малопонятных церковнославянских слов находить эквиваленты преимущественно не в русском литературном, а в церковнославянском языке. Однако2 пункт 2 главы 4 проекта рассматриваемого документа разрешает совершать богослужения на национальных языках. В связи с этим необходимо возникает вопрос — относится ли русский язык к национальным языкам и, соответственно, возможно ли богослужение на русском языке или нет. Данный вопрос является актуальным, учитывая и то, что текст документа ответа на него не дает. Учитывая все вышеизложенное и то обстоятельство, что интернет-дискуссия вокруг этого проекта документа чаще всего сводится к полемике о возможности употребления именно русского языка в качестве богослужебного, представляется желательным в тексте предполагаемого проекта прояснить этот вопрос. Считаем возможным затронуть при этом опыт самоуправляемых, автономных и других Поместных Церквей с целью отразить современное официальное отношение к следующим пунктам доклада на Поместном Соборе 1917—1818 гг. «О церковно-богослужебном языке»:

2. В целях приближения нашего церковного богослужения к пониманию простого народа признаются права общерусского и малороссийского языков для богослужебного употребления;

3. Немедленная и повсеместная замена церковнославянского языка в богослужении общерусским или малороссийским нежелательна и неосуществима;

4. Частичное применение русского и украинского языка в богослужении (чтение слова Божия, отдельные песнопения и молитвы, замена отдельных слов и речений и т. п.) для достижения более ясного понимания богослужения при одобрении сего церковною властью допустимо и при известных условиях желательно;

5. Заявление какого-либо прихода о желании слушать богослужение на русском или украинском языке в меру возможности подлежит удовлетворению при одобрении перевода церковной властью;

6. Святое Евангелие в таких случаях читается на двух языках: славянском и русском или малороссийском.

Проект обсуждаемого документа не прописывает возможность чтения Священного Писания за богослужением на русском языке (национальных языках); согласно пункту 1 главы 4, сфера употребления русского языка ограничена проповедью. В связи с этим возникает вопрос, как это согласовать с утверждением Концепции миссионерской деятельности Русской Православной Церкви о том, что за богослужением «при необходимости Священное Писание может быть прочитано на национальном языке просвещаемого народа или на русском языке с богословскими комментариями». О русском языке говорится и в проекте документа «Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг», где одним из направлений работы с библейскими текстами должна стать «подготовка русскоязычных лекционариев с комментариями, раскрывающими содержание чтения, а также его связь с богослужением (в первую очередь сборника паремий, где в двух столбцах помещается славянский и русский текст, с необходимыми комментариями)».

Упрощение и исправление церковнославянского языка со всей очевидностью не сделает богослужение абсолютно понятным. В главе 5 проекта документа справедливо предлагаются рекомендации организации работы по широкому изучению церковнославянского языка. Но при этом, на наш взгляд, необходимо также возрождение назидательных чтений за богослужением. Несмотря на определение Св. Синода (от 11—18 декабря 1908 г. № 8969 и 31 января -3 февраля 1909 г. № 679) о том, что необходимо «синаксари оставить на славянском языке, исправив их текст до возможной удобопонятности», на наш взгляд, синаксари и прочие назидательные чтения за богослужением должны использоваться на доступном русском языке.

Думается, одним из препятствий развития церковнославянского языка является недостаточно выработанная база литургического богословия. «Отсутствие должной научной базы сильно затрудняет совершенствование текста богослужебных книг», — констатирует проект документа научного переиздания Триодей. Одним из последствий этого является неуверенность и неспособность отличать главное от второстепенного. В связи с этим считаем необходимым предварить данный проект богословским комментарием о богослужебном языке, о соотношении русского и церковнославянского языков и, соответственно, о самой возможности изменений в богослужебном языке. Для многих невозможность изменения церковнославянского языка основывается на его сакральном статусе. Утверждения об особом сакральном статусе церковнославянского языка, который, по мнению ряда авторов, является «словесной иконой Церкви» и как таковой не подлежит никаким изменениям, представляются богословским недоразумением и сильно напоминают то, латинское по своему происхождению, учение, которое святыми Кириллом и Мефодием было в свое время квалифицировано как «трехъязычная ересь»». В данном месте, на наш взгляд, уместно обратиться к Основам социальной концепции Русской Православной Церкви, утверждающей, в частности, что Евангелие Христово проповедуется не на священном языке, доступном одному народу, но на всех языках.

Также представляется целесообразным расширить или вынести в отдельное приложение главу 2 проекта документа, где речь идет об исторических причинах затруднения в восприятии богослужебного текста. Дополнить эту главу следует краткой, но информативной исторической справкой об изменениях богослужебных текстов, справ и переводов. При этом, возможно, стоит привести пример изменения в разные времена определенного богослужебного текста, показать, как он претерпевал значительные и не всегда положительные изменения. Вынесение этой исторической справки в приложение к документу является предпочтительным ввиду того, что на нее в дальнейшем могут ссылаться другие аналогичные документы. Сейчас таковым может стать «Проект научного переиздания Триодей…»

Проект рассматриваемого документа оставляет без внимания вопрос составления новых богослужебных текстов. Вновь создаваемые на церковнославянском языке тексты, такие как службы новопрославленным святым, оказываются достаточно разнородными. Современные богослужебные тексты ориентируются в одних случаях на позднейшие образцы, в других, наоборот, стремятся подражать более древним изводам. В связи с этим в перспективе необходимо определить единый грамматический стандарт церковнославянского языка, правила и нормы составления новых богослужебных текстов.

Для осуществления задач, поставленных проектом документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века», Священный Синод создает Литургическую комиссию — специальный рабочий орган с участием иерархов, клириков, литургистов, историков и филологов. А в пункте 1 проекта документа говорится о том, что церковнославянский язык «является не только достоянием нашей Поместной Церкви, но и общекультурной ценностью, которую следует беречь и хранить». В связи с этим предлагается в дальнейшем определить механизмы координации вновь созданной Литургической комиссии с аналогичными комиссиями самоуправляемых, автономных и других Поместных Церквей, где за богослужением употребляется церковнославянский язык. При этом должен учитываться принцип, отраженный в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви, о том, что «Единство… нового народа (т. е. Церкви) обеспечивается не национальной, культурной или языковой общностью, но верой во Христа и Крещением».

Отзыв духовенства Щелковского церковного округа Московской епархии на «Проект научного переиздания Триодей в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде (1907–1917)»

Проект предлагаемого на обсуждение документа является практической реализацией систематической работы по исправлению и упрощению языка богослужебных книг и тем самым прямо связан с другим проектом документа — «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века». Поскольку многие замечания, касающиеся богослужебного языка, были высказаны нами в отзыве на проект именно этого документа, то здесь имеет смысл ограничиться небольшими высказываниями.

Согласимся с мнением профессора литургики Б. И. Сове, полагавшего главным недостатком богослужебных книг неудовлетворительный перевод греческих текстов. Об этом же говорилось в официальной докладной записке «Об издательском Совете при Св. Синоде» в 1913 г.: «Эти ошибки и погрешности произошли или от неправильного перевода греческих глагольных, именных и вообще грамматических форм, или от неискусного подбора неподходящих значений греческих слов, в частности, от смешения одних слов с другими, сходными в орфографии и произношении, но отличными по значению, частью от неправильного, ошибочного чтения греческих слов и, наконец, от опечаток. Кроме того, встречается немало устаревших славянских слов и речений, непонятных в настоящее время или имеющих совершенно другое значение. Все эти и подобные недостатки означенных книг не только затрудняют пользование ими, но, при неопытности употребления этого материала, могут привести к не согласным с православным учением выводам». Святитель Феофан Затворник на эту тему писал: «…мрак в книгах, и это не по чему другому, как по причине отжившего век перевода».

Сложившаяся ситуация с богослужебными книгами требует своего разрешения. И, как справедливо предлагает проект рассматриваемого документа, начинать исправление богослужебных книг необходимо с филологической и текстологической работы. В связи с этим предлагается уместным обратиться к примеру исправления богослужебных книг, предпринятого в 1907—1917 гг. Комиссией по исправлению богослужебных книг, возглавляемой архиепископом Финляндским Сергием (Страгородским), будущим Патриархом Московским и всея Руси.

Принципы работы этой Комиссии по исправлению богослужебных книг заметно отличались от того, что было раньше. Справщики предыдущих эпох различными способами решали задачу приближения славянского текста к греческому оригиналу. Комиссией же ставилась другая задача: сделать славянский текст более простым и понятным для человека, говорящего по-русски. С этой целью справщики, передавая смысл, а не слова, могли отказаться от буквального следования греческому оригиналу. Естественно, что при таком подходе особое внимание уделялось лексике, отдельным вопросам синтаксиса и расстановке знаков препинания. Исправления сближали не грамматику, а семантику и логический строй русского и церковнославянского языков. Такое сближение вряд ли можно назвать русификацией текста, ведь при этом полностью сохранялась грамматическая структура церковнославянского языка. Таким образом, при серьезном исправлении текстов, которое привело к их значительному упрощению, сам церковнославянский язык не подвергся каким-либо изменениям.

Ввиду вышеизложенного считаем целесообразным осуществить переиздание исправленной версии Триоди Постной и Триоди Цветной. При этом полагаем необходимым обозначить цель этого переиздания, будет ли оно только научным или будет означать и богослужебное употребление, как это предполагалось в начале XX в.

Если это переиздание должно послужить импульсом к дальнейшему исправлению богослужебных книг, то считаем необходимым опубликовать хотя бы электронную версию Триоди с параллельным размещением следующих текстов:

1. Текст греческого оригинала;

2. Текст «дониконовской» справы;

3. Современный текст;

4. Текст в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг.

Отзыв духовенства Видновского благочиния на проект документа «Процедура и критерии избрания Патриарха Московского и всея Руси»

Проект документа «Процедура и критерии избрания Патриарха Московского и всея Руси», принятый президиумом Межсоборного присутствия 16 июня 2011 г. и представленный к обсуждению в епархиях Русской Православной Церкви, предлагает четыре варианта указанной процедуры:

Патриарх избирается Поместным Собором из кандидатов, представленных Архиерейским Собором, но Поместный Собор не имеет права выдвигать своих кандидатов;

Патриарх избирается Архиерейским Собором (или Архиерейским Совещанием в составе Поместного Собора) из кандидатов, представленных Поместным Собором;

Патриарх избирается Архиерейским Собором из кандидатов, определенных на самом Архиерейском Соборе;

¥Патриарх избирается Поместным Собором из кандидатов, представленных Архиерейским Собором, согласно процедуре Соборов 1990 и 2009 гг.

Не только принятие, но и рассмотрение предложенного документа поспешно и несвоевременно. Работа, проведенная по подготовке данного документа, представляется, на наш взгляд, неполной.

10 февраля 2011 г. президиум Межсоборного присутствия опубликовал и разослал для обсуждения по епархиям проект другого документа, а именно «Место Поместных и Архиерейских Соборов в системе церковного управления»:

1. Данный документ еще не принят и не вступил в силу;

2. Не вполне понятно, какой будет окончательная редакция, в которой Архиерейский Собор примет этот документ после его обсуждения;

3. Только после определения статуса Поместного и Архиерейского Соборов можно обсуждать и решать проблемы процедуры и критериев;

4. До принятия этого принципиального документа обсуждение процессуальных вопросов представляется нелогичным и преждевременным;

5. В пояснительной записке к проекту говорится, что «комиссия Межсоборного присутствия по вопросам церковного управления и механизмов осуществления соборности в Церкви изучила доклады и предложения членов комиссии, а также отзывы, поступившие из епархий, духовных академий и церковно-общественных объединений», а ниже приводится список означенных объединений. В него вошли: Всемирный русский народный собор; византийский клуб «Катехон»; Преображенское братство; православное общество «Радонеж»; «Россия православная»; Союз православных братств; Совет православных молодежных организаций Москвы; Союз православных граждан; Патриарший центр духовного развития молодежи, а также Совет православных общественных объединений при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества. Также необходимо пояснить следующее: ВРНС — это «международная общественная организация, цель которой — привлечение общественного мнения к наиболее острым вопросам современности. В заседаниях Собора участвуют представители власти, лидеры общественных объединений, высшее духовенство традиционных религий России…» (www.vrns.ru). Так, византийский клуб «Катехон» — это «политическая организация» (www.pravkniga.ru), а до недавнего времени «институтская ячейка партии „Родина“» (www.katehon.ru). Совет православных общественных объединений при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества даже не имеет собственного сайта. Руководствуясь данными из других источников, можно видеть, какие организации принимают в нем участие: Российский клуб православных меценатов, Российское дворянское собрание, Национальный фонд «Возрождение русской усадьбы», Центральная региональная объединенная ассоциация реставраторов, Центр содействия развитию театрального и оперного искусства «Арт-опера», Центр духовного развития молодежи;

6. После прочтения проекта остается непонятным: какие отзывы поступили в целом, почему не озвучены все, почему не опубликованы даже академические отзывы? По каким критериям проводился отбор? Почему в то же время собираются отзывы от нецерковных структур, а спрашивать мнение некоторых из них по внутренне-процессуальным вопросам церковного устройства по меньшей мере странно? Почему не проанализирован опыт Поместных Православных Церквей? Почему не сделан профессиональный и квалифицированный анализ, например, Синодальной богословской комиссией? Где полноценная аналитическая записка по этому поводу (которой подобные документы обязательно должны сопровождаться)?

Ввиду очевидной непроработанности, по меньшей мере, вышеизложенных вопросов собрание духовенства Видновского благочиния полагает необходимым продолжить работу над проектом данного документа с целью уточнения неясностей и внесения в его окончательный текст всех необходимых исправлений и дополнений.

Отзыв духовенства Видновского благочиния на проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века», принятый президиумом Межсоборного присутствия

С самого начала следует отметить, что предусмотренное в обсуждаемом нами документе исправление богослужебной литературы не имеет целью заменить церковнославянские тексты русскими, то есть сделать полноценный перевод с церковнославянского богослужебного языка на современный русский, как это пытаются преподнести некоторые «защитники» чистоты Православия. Целью этих трудов по исправлению текстов является:

— решить проблему соответствия уже существующего перевода греческому оригиналу;

— заменить явно непонятные церковнославянские слова, а также те слова, которые в современном русском языке имеют принципиально иное значение (по сравнению с церковнославянским), их синонимами. Эквиваленты для них следует находить по преимуществу не в русском литературном, а в церковнославянском языке, что обеспечит сохранение единства стиля и преемственность традиции богослужебного текста;

— устранить чересчур прямолинейное воспроизведение особенностей греческого синтаксиса, словообразования, морфологии, которое затрудняет восприятие церковнославянского текста.

В следующую очередь необходимо уяснить, что речь в документе не идет о полном, абсолютном и безоговорочном переводе всего свода богослужебных книг, используемых в РПЦ, а лишь об исправлении и необходимой коррекции некоторых мест в богослужебных текстах, точнее, сложных для понимания мест. Речь идет об исправлении явных ошибок перевода с греческого и о том, чтобы сделать церковнославянский текст более доступным для усвоения на слух.

В заключение представляется необходимым сделать акцент на том, что труды по исправлению богослужебных книг не являются каким-то нововведением. Работы в этом направлении велись давно и зачастую успешно. Так, в 1907 г. начала свою работу Комиссия по исправлению богослужебных книг, учрежденная Святейшим Правительствующим Синодом. Ее работу возглавлял архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси, в ее состав входили известные богословы, литургисты и филологи того времени.

Следует упомянуть не только ошибки никоновской и послениконовской редакций, но в особенности то, что Архиерейские Соборы 1994 и 2000 гг. постановили «продолжить начатые, но незавершенные Поместным Собором 1917—1918 гг. труды по упорядочению богослужебной практики» и «продолжить редактирование богослужебных текстов, начатое в нашей Церкви в начале текущего столетия». Необходимо сказать и о том, что за исправление богослужебных текстов высказывались еще святитель Феофан Затворник, святитель Тихон, Патриарх Всероссийский, архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), святитель Афанасий Исповедник, епископ Ковровский, и др.

В конце хочется полностью привести цитату из рассматриваемого документа: «Исправления в богослужебные книги должны вноситься с крайней осмотрительностью и лишь по благословению Священного Синода с последующим утверждением Архиерейским Собором».

Учитывая все вышеприведенные доводы, а также само содержание проекта документа, принятого Президиумом Межсоборного присутствия, хочется подчеркнуть его актуальность, своевременность, объективность, а также глубину и доскональность подхода к этой сложной и неоднозначной теме.

Духовенство Видновского благочиния считает целесообразным и необходимым утверждение данного проекта документа и воплощения его в жизнь.

Отзыв духовенства Видновского благочиния на «Проект научного переиздания Триодей в редакции Комиссии по исправлению богослужебных книг при Святейшем Правительствующем Синоде (1907–1917)

Обсуждая вопрос изменений, произведенных Комиссией под руководством архиепископа Сергия (Страгородского), следует обратиться к мнению специалистов по церковнославянскому языку.

При сверке текстов Триодей, изданных в 1912—1913 гг., с традиционно использовавшимися в богослужебной практике текстами были выявлены следующие отличия:

1. Изменен порядок слов;

2. Проставлены запятые;

3. Изменены падежи (например, род. «деснаго его» на дат. «десное ему»), также глагольные и причастные формы;

4. Заменены слова устаревшие (например, «странен» на «чужд», «мертвых» на «умерших») или приобретшие в русском языке другое значение (например, «достояние» на «достоинство»);

5. Устранены местоимения «иже, яже, еже».

Об изменении порядка слов в Постной и Цветной Триодях

Для рассмотрения данного вопроса приведем исследование преподавателя церковнославянского языка МДАиС Н. Е. Афанасьевой, сделанное в статье

«О проекте документа „Церковно-славянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века“», размещенной на портале «Богослов.ру» (http://www.bogoslov.ru/text/1790804.html).

Автор пишет: «Основным источником непонимания логического смысла церковнославянского богослужебного текста является отнюдь не устаревшая (как полагают) лексика, не паронимы и даже не грамматика. Главное — порядок слов в предложении, тот самый порядок слов, который не является синтаксисом собственно церковнославянского языка. Ведь на самом деле в чистом виде церковнославянского языка не существует. Существует язык Священного Писания, язык богослужения (литургический), язык святоотеческой письменности (напр., в наше время славянское „Добротолюбия“, а в Древней Руси — весь корпус творений святых отцов). В Древней Руси был еще церковнославянский язык поучений, проповедей („Слов…“), агиографии и т. п. На этой „иерархической лествице“ жанров древнерусской книжности язык Священного Писания и язык гимнографии находились (и находятся) на самой ее вершине. Они всегда были наиболее консервативными, то есть менялись значительно меньше, чем в прочих „жанрах“, более открытых разговорному древнерусскому языку. И сейчас речь идет именно о языке богослужения…

Какие бы ни были книжные справы на Руси, но все они сохраняли главную, кирилло-мефодиевскую традицию, традицию пословного перевода, где порядок слов меняется крайне редко, и это отступление рассматривается как исключение.

Какие бы книжные справы ни имели место на Руси, ни одна из них еще не ставила своей задачей приблизить церковный язык к разговорно-народному, то есть сделать его „понятным“. Все книжные справы, включая и никоновскую, ставили своей целью возвратить язык Церкви к его истокам, к древним переводам и спискам, отстаивали один и тот же принцип „святой старины“, отсюда движение церковнославянского языка не поступательное, а как бы круговое. „История древнеславянского языка представляется как процесс дискретный (т. е. отдельный, прерывистый, дробный), при котором нормализация, как правило, вела к архаизации языка, а история любого славянского языка (предмет исторической грамматики и исторической диалектологии) представляется как процесс более непрерывный, эволюционный“. Все бывшие на Руси книжные справы ставили своей целью именно централизацию, то есть возвращение к древним нормам. Сознательное сближение книжного церковнославянского языка с языком разговорно-народным всегда рассматривалось как его порча. В этом одна из характерных черт кирилло-мефодиевской традиции».

Наталья Афанасьева говорит о том, что «справа» под редакцией архиепископа Сергия «предполагает обязательное изменение поэтического порядка слов славяно-византийской гимнографии. В угоду „логическому пониманию смысла“ разрушается пословный перевод, а с ним и ритм оригинала, разрушается традиционная система риторических приемов, не берется в расчет и то, что у каждого текста есть автор, чаще всего прославленный в лике святых Православной Церкви, и что этот автор — богодухновенный поэт. Правится, таким образом, не церковнославянский перевод, исправляется не церковнославянский язык, а искажается сам поэтический текст! В результате будет представлен не его поэтический перевод, а его логический и прозаический пересказ…»

Справа паронимов

В пример справы паронимов, то есть разных по смыслу, но близких по звучанию слов, Н. Е. Афанасьева приводит исправленный Комиссией текст задостойника Великого Четвертка «Странствие Владычне». Данный пароним был заменен на словосочетание «Вечери Владычни». Объясняя, почему первыми переводчиками использовался тот или иной пароним, автор пишет: «Церковнославянские паронимы являются исторической памятью языка. Паронимы не представляют собою ни ошибки переводчика, ни следствия недостаточного знания языка. Переводчик часто намеренно выбирал не совсем точное в данном контексте слово, чтобы показать, что понятие, им обозначаемое, шире и глубже этого слова. Например, при переводе задостойника: „Странствия Владычня и безсмертныя Трапезы на Горнем Месте высокими умы, вернии, приидите, насладимся…“ переводчик, конечно же, знал, что в церковнославянском языке слово „странствие“ имеет совсем иное значение, нежели его греческий прототип, означающий „гостеприимство, угощение странника“. Но греческий корень, как и почти всегда соответствующий ему славянский корень „стран-“, имеют очень широкое семантическое поле. Они означают и нечто необычное, непостижимое, таинственное, сверхъестественное, и чужое, чуждое, и странничество в прямом смысле. Все эти понятия в полной мере относятся ко Христу Спасителю, — вспомним службу Рождества Христова и его предпразднства: „Господь грядет странным Рождеством…“, „странно во Своя пришел еси, люте устраншагося от рая на небо призывая“, „страннообразне Христос во Своя приходит…“ и т. п. Пароним „Странствие Владычне“ намеренно создан переводчиком, чтобы сохранить корень и с помощью ассоциативной связи напомнить молящимся о всех перечисленных выше образах, которые относятся ко Христу Спасителю во всей полноте византийско-славянского богослужения. Этот многозначный образ отозвался и в русской классической поэзии. Вспомним тютчевское: „Удрученный ношей крестной, // Всю тебя, земля родная, // В рабском виде Царь Небесный // Исходил, благословляя“. Причем если только в каноне Великого Четвертка проанализировать все сделанные там исправления, то можно убедиться, что эта правка просто чудовищна и не выносит никакой критики не только с духовной стороны, но и с профессиональной филологической. Так может быть, все же лучше сделать необходимую сноску (которая, кстати, уже имеется) в новом издании Триоди, и сохранить это высокое слово?»

Утрата семантического смысла

Наглядный пример утраты семантики, то есть смыслового значения слов, словосочетаний, содержится в статье Николая Каверина и Георгия Коробьина: «О Проекте Межсоборного присутствия о научном переиздании Триодей…», размещенной также на портале «Богослов.ру». (http://www.bjgjslov.ru/text/1787549.html):

Для рассмотрения взят отрывок из синаксаря Пасхи:

«Той бо есть день, воньже Бог в начале мир от небытия приведе. В той день израильтеския люди, сквозе Чермное море провед, от фараоновых похищает рук. В той паки с Небесе сошед, во утробу Девы вселися: и ныне из адовых сокровищ человеческое естество все исхитив, на Небеса возведе, и к древнему достоянию приведе, нетления».

А вот исправленный Комиссией под началом архиепископа Сергия текст:

«Той бо есть день воньже Бог израильтеския люди, сквозе Чермное море провед, от фараоновых рук исхищает. С Небес же сошед и во утробу Девы вселився, паки в той же день Пасхи из адовых сокровищ человеческое естество все исхити и на Небеса возведе, и приведе к древнему достоинству нетления».

Главная мысль творца синаксаря состоит в том, чтобы связать начальное и конечное события в Божественном Домостроительстве: Сотворение мира и Сошествие во ад Спасителя, искупившего грехи человеческие. Связь эта безупречно выражена в лексике, то есть в совокупности слов, где постоянно повторяющиеся глаголы: «приведе», «провед», «сшед», «возведе» и вновь «приведе» — настойчиво напоминают о реальности Промысла Божия, а повторенное каждый раз слово «исхитил» — о постоянном попечении Бога в деле спасения человеков.

В исправленном Комиссией тексте мы не находим ничего от этого первоначального смысла. Самое существенное изменение, которое сделали справщики, а именно изъятие слов «в начале мир от небытия приведе», исказил глубоко продуманный богословский трактат на перечень не связанных друг с другом событий. Справщики подтвердили, что в тот же день новозаветной Пасхи совершилось избавление израильских людей от египетского ига, но поскольку критическая протестантская школа за время с эпохи создания синаксаря «научно опровергла» хронологическое совпадение дня Воскресения Господня с днями Сотворения мира и Благовещения, то справщики это «небесспорное утверждение» просто «сняли».

Также возникает вопрос, что было непонятно в вышеизложенном традиционном переводе, обусловившем такие капитальные изменения текста? Изъятие местоимений «иже», «яже», «еже».

Как пример изъятия этих местоимений приведем икос праздника Пасхи. В новом, исправленном виде предложение «Предварившыя утро яже о Марии, и обретшыя камень отвален от гроба…» будет звучать как «Предварившыя утро бывшыя с Мариею…». Священник Георгий Селин в статье «Кому мешает церковнославянский язык» пишет: «Церковнославянское выражение „иже/яже во святых“, то есть „который/которая во святых“… есть то высочайшее из всех земных званий, какого только может быть удостоен человек. Предваряемое таким званием имя человека говорит о его причастности к лику святых, или, иначе говоря, о его канонизации Церковью. Например, „иже во святых отец Иоанн Златоуст“ или „яже во святых праматерь наша Ева“».

То есть мы видим, как в результате справы происходит упрощение текста, его русификация и искажение смысла.

Таким образом, исправленный текст Постной и Цветной Триодей является упрощенным русифицированным текстом, построенным по принципу логизации, рассудочного восприятия молитвенных текстов, теряющим духовную силу воздействия на сердце, молитвенную мистичность, утратившим во многом внутреннюю связь с русским языком и остальными славянскими языками, а также с греческими первоисточниками — богодухновенными текстами святых отцов, предстающим с исказившейся внутренней ритмикой и мелодикой.

Это издание, следовательно, не может оказывать полезного воздействия на молящихся в храме и на старающихся разобрать для себя богослужебные тексты Триодей. Исправленные тексты лишь затемняют и изменяют первоначально вложенный в них духовный смысл.

Собрание считает, что данное издание может быть рекомендовано к публикации в настоящее время только в качестве научного литургического труда, без употребления за богослужением.

Московским епархиальным управлением были получены отзывы от всех 44 благочиний. Редакция предложила вниманию читателя тексты, представленные Видновским и Щелковским округами, которые в целом представляют позицию большинства духовенства Московской епархии. «Московские Епархиальные Ведомости» планируют и в дальнейшем публиковать отзывы на документы президиума Межсоборного присутствия.