Относительно недавно в обществе нередко обсуждалась тема необходимости духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения на основании культурного наследия православия. В настоящее время актуальной становится другая тема — как это сделать практически. Проблем здесь множество. Мне хотелось бы остановиться лишь на одном, на мой взгляд, весьма важном вопросе. Важен он и в теоретическом плане, и в плане применения практических методик в процессе преподавания предметов духовной направленности. Это вопрос — что же имеется в виду, когда мы говорим о духовно-нравственном воспитании? Ведь не секрет, что практически никто, даже люди, исповедующие атеизм, не возражают против того, что подрастающее поколение должно воспитываться духовным и нравственным. Только вот вопрос — что же под этим понимается? Ответов, в зависимости от мировоззрения каждого конкретного человека, очевидно, будет множество. Соответственно и методик воспитания будет множество. Поскольку мы говорим о духовно-нравственном воспитании на основании культурных традиций Православия, давайте рассмотрим, как понимаются эти понятия в православии.
В мирском языке духовность обычно отождествляется с развитием интеллекта и усвоением большого объема знаний в различных областях искусства, культуры, науки. А под воспитанием понимается планомерное и целенаправленное воздействие на сознание и поведение человека с целью формирования определенных установок, понятий, ценностных ориентаций, обеспечивающих необходимые условия для его развития, подготовки к общественной жизни и производительному труду. Таким образом, в рамках материалистически-светского понимания образованным, духовно-нравственным, воспитанным считается человек, который получил необходимые в жизни систематизированные знания, умения и навыки (то есть, получил образование), усвоил основные положительные принципы, ценностные ориентации, морально-этические нормы, существующие в обществе, и принял их как руководящие принципы в собственной жизни.
Очевидно, это определение далеко не единственное, но оно, на мой взгляд, достаточно точно определяет светский взгляд на духовность. Можно ли согласиться с этим определением? Я приведу два примера из современной жизни, которые, я думаю, заставят задуматься над правильностью этого определения. Оба примера о молодых людях, бывших в недалеком прошлом гордостью школ, в которых они учились. Оба молодых человека, о которых пойдет речь, хорошо закончили высшие учебные заведения и устроились на хорошую работу. Оба молодых человека вполне соответствуют сказанному ранее определению духовно-нравственного человека. Но что произошло с ними дальше? Первый поступил работать в коммерческую фирму, и пребывание в этой среде за короткий срок его сильно изменило. По словам его родственников, которые буквально с ужасом рассказывали о происходящих с ним переменах, из доброго, отзывчивого человека он стал превращаться в человека, который «никому ничего не должен», главным критерием отношения которого к другим людям стал вес кошелька. То есть, попав в другую среду, он за короткий срок изменил свои нравственные принципы. Жизнь другого молодого человека закончилась трагически — он погиб от пристрастия к наркотикам. Об этом рассказал возвращавшийся с похорон директор школы, в которой учился этот молодой человек. По словам директора, он и учителя школы дали этому молодому человеку все, что могли, но, очевидно, что-то главное было упущено, не было заложено нечто такое, что дало бы силу ему не пойти на поводу страсти и не погибнуть. Эти примеры показывают, что приведенное ранее определение духовности явно чего-то не учитывает.
Рассмотрим, как определяется духовность в православии. Одно из основных положений православия — это существование в человеке бессмертной составляющей — души. Она может быть в различном состоянии — здоровой, наполненной жертвенной любовью к людям и всему миру, полной энергии, жажды жизни, деятельности, направленной ко благу; душа может быть и бессильной, изъеденной пороком, наполненной озлобленностью и унынием. Это — два противоположных полюса состояния души. Человек, в зависимости от своей духовной направленности, приближается либо к одному, либо к другому полюсу. Очевидно, что состояние души влияет на земную жизнь человека, его социальное поведение, отношение к миру, физическое здоровье и т. д. Достигается чистота, одухотворенность души посредством жизни в рамках духовных законов, положенных Богом в основу мироздания, что позволяет человеку не ранить свою душу. Кроме этого, через молитву, доброделание, участие в Таинствах, богослужениях человек приобщается Божественной энергии — благодати Святого Духа, действием которой очищается, одухотворяется, просветляются душа и совесть, взращиваются высшие нравственные качества. Такой человек сам становится источником света и духовной силы для многих людей, при этом обладание энциклопедическими знаниями здесь совсем необязательно. Преподобный Серафим Саровский, будучи одним из таких духовных светочей, по этому поводу говорил: «Стяжи дух мирен — и тысячи вокруг тебя спасутся».
Таким образом, с позиций православия духовным можно назвать человека, в котором действием Божественной энергии — благодати — душа достигла достаточной чистоты и силы.
Термин «воспитание» в православии имеет также существенное отличие от светского значения этого слова. Само слово происходит от глагола «питать» и имеет, помимо других, значение «вскармливать, взращивать». Это значение слова указывает на то, что в воспитании присутствует принципиально важная сторона — «взращивание» души. Человек сотворен по образу Божию, и этот образ в каждом человеке неуничтожим, какую бы порочную жизнь человек ни вел. То есть, те нравственные качества, которые стараются родители и педагоги воспитать в ребенке, в нем уже изначально заложены. Задача воспитателя, а с возрастанием и самого человека — раскрыть в себе эти качества. В этом и есть цель христианского воспитания: получив образ Божий по сотворению, раскрыть его в себе (получить «образование»), что достигается христианским образом жизни. Коренное отличие воспитания мирского от духовного в том, что в первом случае морально-этические нормы усваиваются как данные извне образцы поведения, поэтому в некоторых случаях могут достаточно легко меняться, а во втором — раскрываются, взращиваются уже заложенные в душе человека нравственные принципы. И в этом случае человек, конечно, может изменить свои нравственные установки, но, чтобы это сделать, такому человеку нужно переступить через самого себя.
Теперь можно ответить и на вопрос, чего не хватает в приведенном ранее светском определении духовно-нравственного человека. Не хватает души. Состояние души определяет духовность и нравственность человека. Ведь если в душе не взросли и не укрепились семена добродетели, нет крепкого фундамента для нравственных норм, человек может стать легкой добычей порочных страстей и здесь не помогут ни энциклопедические знания, ни внешне усвоенные нормы поведения. Поэтому в духовном образовании важно не количество знаний, а состояние души. Это знали христианские подвижники еще в начале нашей эры: «Практика, а не теория область педагога, не обучение, а нравственное улучшение — вот его цель; жизнь мудреца, а не ученого он хочет начертать перед нами» (свт. Климент Александрийский (II—III вв.), «Педагог»).
Теперь давайте обратимся к опыту духовно-нравственного воспитания у нас на Руси. В дореволюционное время жизнь людей регламентировалась рамками заповедей Божиих, необходимой составляющей жизни мирян были Таинства, домашняя и церковная молитвы. То есть сам распорядок жизни способствовал духовному становлению людей. Есть и отрицательный опыт. С XVI—XVII вв. в образование начинает проникать схоластика, характерными чертами которой является «знание ради знания». Это привело к постепенному уклонению целей образования от духовно-нравственного становления человека к усвоению большего объема знаний. Собственный кропотливый труд по духовно-нравственному совершенствованию стал подменяться накоплением знаний. Это не могло не сказаться отрицательным образом на духовно-нравственном состоянии общества в целом. Даже в стены духовных школ проникал дух холодности к духовной жизни и неверия. Преподобный Варсонофий, один из последних оптинских старцев, так описывал состояние учащихся духовных школ конца XIX — начала XX вв.: «Смотрите, в семинариях духовных и академиях какое неверие, нигилизм, мертвечина, а все потому, что только одна зубрежка без чувства и смысла».
Очевидно, что в настоящее время при преподавании культурологического курса дисциплин духовно-нравственной направленности в общеобразовательных школах в полноте применить имеющийся положительный опыт не представляется возможным. Современная педагогика, следуя светскому пониманию духовности, фактически не только не знает о таком понимании смысла духовно-нравственного воспитания, но и фактически не занимается воспитанием детей в общеупотребительном смысле этого слова. Главная задача современной школы — как можно больше загрузить ум школьника знаниями. Воскресные школы, к сожалению, нередко копируют систему преподавания общеобразовательных школ. Порой из самых лучших побуждений педагоги стараются дать детям как можно больше знаний. Несомненно, знания нужны, но вопрос в том, насколько они актуальны в каждом конкретном случае и для каждого конкретного учащегося? Особенно этот вопрос актуален в наше время, когда наши дети нередко, как поется в популярной песне, «ложатся в двенадцать спать, силы нет раздеться». Если в младшем школьном возрасте дети при хорошо организованном учебном процессе с удовольствием изучают все, что им преподают, то дети старшего возраста в этом отношении гораздо более разборчивы. Чтобы самоопределиться в нашем столь непростом мире, им нужны ответы на вопросы, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. Если преподаваемые им знания не будут для них актуальны, они могут не только потерять к ним интерес, но и отказаться от занятий. В подтверждение этих слов можно привести свидетельство «изнутри» — семнадцатилетней девушки Елизаветы Стариковой, обучавшейся в воскресной школе (Е.Старикова. Чего не знают родители. Размышления вчерашней школьницы. Даниловский благовестник. М., 2009 г.). Приводя примеры из собственных наблюдений, когда мальчики алтарники выходили в облачениях в притвор храма и матерились, а девочки, расположившись на ступеньках храма, листали каталоги с косметикой и сплетничали, она рассуждает: «Почему так происходит? Да потому, что о духовной жизни, о том, что подростков волнует, с ними никто — за редким исключением — не говорит. А „духовная жизнь“ сводится к посещению храма, воскресной школы, периодическим исповедям и причастиям. Жить так, как учит Евангелие, им и в голову не приходит. Может, где-то и по-другому. Но похожие проблемы, думаю, есть почти везде — оттого, что с детьми не говорят на самые главные темы в их жизни, не помогают разобраться в море негатива. Не объясняют, что христианство — это не обряды, а жизнь по другим, христианским законам…
Мне кажется, вряд ли воскресная школа в ее нынешнем виде может стать местом, где подросток решит свои проблемы…» (С. 57).
Таким образом, не следует ставить главным приоритетом работы по духовно-нравственному воспитанию задачу вложить в голову современного школьника накопленное за две тысячи лет богословское наследие православия. Нужно, очевидно, дав необходимый минимум богословских знаний, постараться увидеть современных учащихся с их внутренним миром, окружением, вопросами, проблемами и на доступном языке, образно, доходчиво изложить духовное понимание тех явлений и проблем, которые их интересуют на каждой конкретной ступеньке духовно-нравственного и физического становления. Для кого-то это будет более углубленное изучение вопросов богословского характера, а для кого-то — вопрос об отказе от явно безнравственных поступков. Знания нужны, но как средство погрузить детей в красоту православия, как средство возжечь в детской душе искорку желания нравственной жизни. И, конечно, особую роль здесь играет личность педагога, который должен быть не простым ретранслятором знаний, а светом, примером для детей. Духовно-нравственное воспитание — это не столько передача интеллектуальных знаний, сколько возжигание души ребенка, а это происходит только от сердца к сердцу, как свеча от свечи. Здесь как нельзя лучше подходят слова древнегреческого писателя и историка Плутарха (45–127 гг.): «Ученик — это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который нужно зажечь».
Еще одна проблема, возникающая при преподавании предметов духовно-нравственной направленности, — это степень усвоения полученных знаний. Понятно, что если даже учащийся выучит назубок заповеди, это совсем еще не означает, что он будет ими руководствоваться в своей жизни. Дети живут в мире, имеющем свои законы, которые далеко не всегда совпадают с нравственными нормами православия. И какие принципы перевесят в душе ребенка в каждом конкретном случае — это еще вопрос. К сожалению, преподанные по принципу общеобразовательных школ знания нередко существуют в голове учащихся сами по себе, а жизнь диктует им свои законы. Получается ситуация, схожая с проблемой изучения иностранных языков в общеобразовательных школах: дети годами учат правила, слова, а реально, повстречавшись с иностранцем, подавляющее их большинство не может связать и двух слов. Почему так происходит, понятно — знания не закреплены практикой. Примерно то же нередко происходит и в отношении нравственных норм православия. Просто заученные, они могут стать невостребованным балластом в памяти. Чтобы этого не произошло, необходима их актуализация — учащиеся должны не только их запомнить, они еще должны понять и усвоить, как в каждой конкретной ситуации ими воспользоваться. Больше того, они должны почувствовать, что жизнь в рамках нравственных норм — путь к чистоте и радости, у них должно в душе возгореться желание жить духовно.
Таким образом, чтобы процесс духовно-нравственного воспитания был эффективным, необходимо:
— дать учащимся необходимый уровень богословских знаний;
— помочь им в духовно-нравственной ориентации в проблемах современного мира, в собственном духовном самоопределении;
— актуализировать полученные учащимися знания.
Протоиерей Виктор Дорофеев
