Духовный выбор князя Владимира и его воздействие на классическую и современную русскую культуру

Находясь на пороге великой даты — 1000-летия со дня блаженной кончины святого равноапостольного князя Владимира, крестителя Руси, мы размышляем о сделанном им духовном и цивилизационном выборе, который на много столетий вперед определил и продолжает определять судьбу нашего Отечества и его многонациональной культуры.

Еще в ХI в., в одном из первых памятников древнерусской книжности — «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона — миссия князя Владимира, нацеленная на приобщение Руси к христианству, осознается в контексте Божественного Промысла об историческом пути всего человеческого рода. Личное духовное перерождение князя Владимира из язычника в христианина и крестителя Руси изображается митрополитом Иларионом как «дивное чудо», в котором приоткрываются рационально неисчислимые духовные глубины его индивидуального и в то же время судьбоносного для истории выбора. Это позволяет автору произведения говорить о равночестии крестителя Руси с основателем Византийского государства святым равноапостольным Константином Великим. Примечательно, что «Слово о Законе и Благодати» наполнено не только богословскими параллелями и историософскими прозрениями о личности и служении князя Владимира, но и содержит прямое молитвенное обращение к нему как к святому.

Дело обретения христианской веры, в котором князь Владимир выступил продолжателем деяний святых апостола Андрея Первозванного, варягов-мучеников Феодора и Иоанна, равноапостольной Ольги, — явилось первоосновой нашей многовековой не только духовной, но и светской культурной традиции. Под влиянием Византии на Руси формируются строй православного богослужения, музыкально-певческие традиции, самобытные архитектурные стили, иконописный опыт и, конечно же, отечественная словесность, которая и в Древней Руси, и в современности образует сердцевину русской литературоцентричной культуры.

Уже в древнерусский период развития отечественной литературы именно православное миропонимание определило ее содержание и образный строй, одухотворило и насытило христианским смыслом рудименты языческого сознания. Монастыри становятся важнейшими очагами культуры, а лица духовного звания — такие как митрополит Иларион, прославленный «русский Златоуст» святитель Кирилл Туровский, преподобные Нестор Летописец и Епифаний Премудрый — авторами разнообразных житийных, летописных, ораторских произведений.

Определяющее влияние христианства на отечественную культуру, видоизменяясь в своих исторических формах, сохранилось и в последующие века.

Так, в ХVIII в., когда происходило далеко не безболезненное размежевание духовной и светской культур, рождались пронизанные истинным религиозным чувством поэтические миры М. В. Ломоносова и Г. Р. Державина. Глубокое духовное содержание заложено в «натурфилософских» одах Ломоносова, где в раздумьях о месте человека во Вселенной взгляд ученого-естествоиспытателя обогащается религиозными и творческими прозрениями¹. В таких стихотворениях, как «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» и «Утреннее размышление о Божием величестве», постановка передовых для своего времени научных вопросов ведет к проникновенному поэтическому созерцанию бесконечности Божественного мироздания. Научно-поэтическое проникновение в тайны природного бытия становится у Ломоносова оригинальной формой интуитивного богословия, воплощенного в ярких метафорах, сравнениях, гиперболах. Дерзновенный научный поиск побуждает поэта задуматься о непостижимости и величии Творца, превосходящего пределы человеческого разумения. Процесс напряженного самопознания, диалог со Вселенной увенчиваются молитвенным воззванием к Богу как источнику бытия всего тварного мира:

Творец! покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи,
И, на Твою взирая тварь,
Хвалить Тебя, бессмертный Царь.

Традиция русской религиозно-философской лирики закладывалась и в творчестве Державина, о чем свидетельствует, к примеру, его ода «Бог», этот оригинальный опыт поэтического богословия. От сокровенных раздумий о свойствах Божества, объемлющего Вселенную, интуиция поэта устремляется к постижению двуединства человеческой природы, сочетающей бессмертие души и бренность телесного естества: «Я телом в прахе истлеваю, // Умом громам повелеваю…» Человек видится поэту как вершина Божественного творения, как «средоточие живущих, черта начальна Божества», на нем лежит ответственность за дарованное ему свыше место во Вселенной.

ХIХ в. ознаменовался усложнением отношения литературы к православным ценностям. Со времен революционно-демократической критики, а позднее советского литературоведения бытовало предвзятое и искаженное представление о русской классической литературе как средоточии идей нигилизма, атеизма, революционности. С этих позиций наша словесность преподносилась при знакомстве с ней подрастающего поколения. Явления, которые не укладывались в рамки обозначенной концепции, объяснялись «ошибками», «заблуждениями» писателей, их «классовой ограниченностью». На деле же христианское миропонимание, ценностная система Православия во многом определяли общий пафос классической литературы, ее проблематику, образный строй. В диалоге с Православием происходило становление многих поэтов, писателей и литературных критиков этого времени. От Жуковского к Пушкину, Лермонтову, Тютчеву, В.Соловьеву, многим поэтам Серебряного века выстраивается и развивается традиция русской религиозно-философской лирики, когда поэзия становится путем не только художественного познания мира и самоисследования, но и сферой сокровенного богомыслия и богообщения. Как справедливо полагал И.Ильин, наша поэзия «вместила в себя глубочайшие идеи русской религиозности и сама стала органом национального самосознания».

В ХIХ в. складывались различные, подчас полярные варианты отношений художника с Православием. Это могла быть вполне благополучная, органичная связь с христианским мировидением, которое выступало питательной почвой творческого вдохновения — у В.Жуковского, А.Хомякова, А. К. Толстого… Речь могла идти и о мучительных, далеко не однонаправленных исканиях Бога, истинной веры и покаяния, как это было у А.Пушкина, М.Лермонтова, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, А.Чехова… Причастность духовной традиции проявлялась и в художественном исследовании сложнейшего комплекса народной веры, высот праведничества и вместе с тем — перепутий апокрифических, еретических заблуждений, что нашло отражение в прозе Н.Лескова, И.Тургенева, поэзии Н.Некрасова, драматургии А.Островского.

Христианское миропонимание формировало в русской классике шкалу ценностных представлений об истории в ее духовно-нравственном измерении. Так, в пушкинском «Борисе Годунове» темы нравственного преступления и Божьего суда раскрываются не только в связи с образами центральных действующих лиц, но и в контексте изображения духовных состояний всего народа, переживающего трагические коллизии своей исторической судьбы.

Вне сферы религиозной, духовно-нравственной проблематики невозможно представить искания многих персонажей русской литературы: Онегина и Печорина, Обломова и Рудина, Болконского, братьев Димитрия, Ивана и Алексея Карамазовых, героев прозы и драматургии Чехова… Наш выдающийся мыслитель и литературный критик протоиерей Сергий Булгаков, размышляя о «тоскующей, рвущейся и неспокойной» вере чеховских персонажей, о заблуждениях и прозрениях Ивана Карамазова, емко сформулировал выстраданное русской литературой убеждение в том, что «критерий добра и зла, а следовательно, и нравственности не может быть получен без метафизической или религиозной санкции».

ХХ в. явил в русской литературе пеструю картину религиозных исканий в широком диапазоне от взлетов истинно христианского чувства, явленных, к примеру, в зрелой поэзии А.Ахматовой, пастернаковских «Стихотворениях Юрия Живаго», прозе И.Шмелева, Б.Зайцева, В.Распутина, в обращенной к русской литературе религиозно-философской мысли конца ХIХ — первой половины

ХХ вв., — до богоборческих устремлений, нацеленных на конструирование ложной религии «человекобожества». Однако и в ХХ в., прямо или опосредованно, осознанно или стихийно для самих авторов христианское миропонимание продолжало оказывать существенное воздействие на отечественную литературу и культуру.

Ярчайшим и художественно весомым примером вдумчивого обращения современной культуры к богочеловеческой личности Христа может служить завершенная в 2003 г. масштабная поэма-тетралогия Юрия Кузнецова «Путь Христа», представляющая не просто поэтическое осмысление евангельских сюжетов, но открывающая в проповеди Спасителя, Его деяниях и пророчествах ключ к пониманию хода национальной и мировой истории.

Таким образом, вся отечественная культурная, литературная традиция является наследием решающего религиозного, исторического, цивилизационного выбора, осуществленного князем Владимиром и освященного в крещальных водах Днепра. Человеческое разумение одухотворилось здесь Божественной волей, течение земной истории преобразилось немеркнущим Высшим смыслом.

Священник Илия Ничипоров,
доктор филологических наук,
профессор МГУ им. М. В. Ломоносова