Игумен Григорий (Клименко). Подвиг юродства во Христе монаха Ионы Пешношского (+1737)

Многовековая история Православной Руси — это нескончаемая летопись, повествующая о жизни святых обителей и храмов Божиих, которые с верой и упованием возводили наши предки, не мыслившие своего существования вне дома молитвы.

Совершенно особую роль в духовной жизни народа играли православные монастыри — место сугубого молитвенного подвига и самоотверженного служения Богу. В них стремились те, кто был готов всецело последовать призыву Спасителя: «…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8:34). На протяжении многих столетий обители служили «духовными маяками», являли высокий нравственный ориентир и подавали пример истинной христианской жизни.

Николо-Пешношский монастырь — один из древнейших в Подмосковье. Со времени основания в 1361 г. в его непростой судьбе, как в зеркале, отразилась вся история Русской Православной Церкви. Видела обитель периоды расцвета и запустения, мирные времена и нашествия неприятеля, заслужила название «второй Лавры»¹. Пешношская обитель взрастила плеяду выдающихся подвижников, ставших настоятелями и насельниками многих монастырей, в которые они привнесли общежительный устав и принципы монашеской жизни, заложенные преподобным Сергием. Выходцы из Никольского Пешношского монастыря помогли возродить и обустроить Оптину Пустынь, московский Сретенский монастырь, Голутвин, Покровский, Бобренев монастыри, Борисоглебский монастырь в Дмитрове и многие другие.

Начало XVIII в. для Николо-Пешношского монастыря было ознаменовано потерей самостоятельности, по воле Петра I, и последующим постепенным упадком. Однако именно передача обители в ведение Троице-Сергиевого монастыря послужила одной из причин того, что на Пешноше появился удивительный подвижник, которого помнят и почитают спустя столетия после его смерти. Это — монах Иона, принявший подвиг юродства Христа ради.

В великом сонме угодников Божиих, прославленных Святой Церковью, «юродивые Христа ради являются дивными во святых по роду своего подвига и по той высокой степени самоотвержения, которому они следовали. Ради Христа и своих ближних они отрешались не только от мира и яже в мире (1 Ин. 2:15), но и от лучшего, что есть в природе человека…»² Они добровольно, осознанно отказывались от разума, принимая вид безумного ради смирения и обличения ложных ценностей мира сего.

О жизни блаженного Ионы известно крайне мало. Все сведения о нем были записаны не иначе, как на основе устного предания, передаваемого насельниками обители, так как к моменту создания первого письменного свидетельства не осталось никого, кто мог бы знать юродивого лично. Основным источником известий о жизненном пути и подвигах подвижника остается «Повесть о юродивом монахе Ионе», составленная в 1828 г.³ историографом Николо-Пешношской обители иеромонахом Паисием. Эта повесть была обнаружена в архиве после его кончины в 1838 г. Поэтому в первое печатное издание по истории монастыря — «Историческое и топографическое описание мужского общежительного монастыря святого чудотворца Николая, что на Пешноше», вышедшее в 1837 г. и составленное из записок историка и археографа К. Ф. Калайдовича⁴, сведения об Ионе Пешношском не вошли. Жизнеописание юродивого Ионы было размещено лишь во втором издании (1866 г.)⁵ усердием летописца монастыря иеромонаха Иеронима (Суханова)⁶. В третье, 1893 г., издание «Исторического описания», под редакцией священника Василия Руднева, посвященное пятисотлетию памяти прп. Мефодия Пешношского, был включен очерк «Блаженный монах Иона»⁷. В 1898 г. рассказ о монахе Ионе вошел в подготовленную на основе записок иеромонаха Иеронима (Суханова) книгу «Цветник Пешношский»⁸.

Как пишет отец Паисий в своей «Повести…», «Монах Иона, как предание о нем повествует, был прислан около 1730 года из Троице-Сергиевой лавры, за принятое им Христа ради юродство на Пешношу»⁹. Тогдашний настоятель лавры не потерпел его юродства и выслал на жительство в Пешношский монастырь, приписанный в то время к лавре.

Стоит отметить, что в XVIII в. отношение к юродивым было уже далеко не столь благосклонным, как в XVI или в XVII вв. Если XVI столетие дало более десяти почитаемых русских юродивых (в том числе таких, как свв. Василий Блаженный и Николай Псковский), то со времен Петра I на безумцев Христа ради, зачастую критиковавших светскую власть и даже самодержцев, государство стало смотреть как на возмутителей спокойствия. Юродивые начали подвергаться гонениям. Например, в царском указе 1716 г., предназначенном для архиереев, «притворных беснующих… босых и в рубашках ходящих», предписывалось не только самостоятельно наказывать, но и передавать светскому суду¹⁰. Наказания за юродство предусматривались весьма жестокие: за разглашение ложных чудес и видений следовала ссылка на галеры с вырезанием ноздрей, «кликуш» надлежало пытать, пока не сознаются в обмане¹¹. Поэтому понятно, что настоятель лавры не хотел видеть в своей обители юродивого насельника и, возможно, надеялся на его исправление.

Однако и в Николо-Пешношском монастыре ссыльный монах Иона не изменил своей жизни. Он жил в рабочем чулане около Преображенских ворот, но большей частью в лесу. Там у дороги к Предтечевой часовне, на берегу канавки, в которую потом, около 1833 г. были «проведены» речки Пешноша и Благинка, выкопал в земле себе пещеру.

Здесь в тесном убежище, избегая праздности, как начала всякого греха, юродивый Иона занимался рукоделием — плел лапти, которые затем, сидя у дороги, бесплатно раздавал прохожим.

Ходил Иона обычно в хитоне (рубашке) с ремнем, в камилавке (черной шапочке, носимой монахами под клобуком), с четками и босой.

В некоторые дни, приходя в монастырь к церковной службе, он вставал у западных дверей Никольского храма и стоял в безмолвии (в храме он бывал только для исполнения необходимых христианских обязанностей). Когда его спрашивали, почему он не входит внутрь церкви, Иона обычно отвечал: «Поклеплют книгою»¹². В «Историческом описании…» Николо-Пешношского монастыря есть предположение, что таким образом юродивый хотел сказать, что кто больше знает, с того больше и спросится на суде Божием¹³.

В зимнее время блаженный Иона приходил иногда на монастырскую кухню, влезал в горячую печь, бывшую в то время под Сретенской церковью. Просиживал в ней несколько минут, и не столько для того, чтобы отогреться, сколько затем, чтобы дать себе почувствовать тяжесть адских мук.

Позже, уже после кончины блаженного Ионы, старожилы из местных монастырских крестьян вспоминали, что когда они были детьми, а Иона юродствовал по селам и деревням, они бросались в него камнями, бежали с насмешками вслед. Отец Паисий, комментируя эти строки в своей повести, написал: «Как гордый о величии своем, а смиренный об уничижении своем равно радуются»¹⁴.

Как передает иеромонах Иероним (Суханов), архимандрит Троице-Сергиевой лавры Варлаам, приезжая по разным делам в Николо-Пешношский монастырь, всегда спрашивал Иону о здоровье, весьма его любил, называя Ионушкой, и часто беседовал с ним¹⁵.

Известна следующая история. В одно время в обитель прибыл архимандрит и потребовал к себе Иону, но того не могли нигде найти, он куда-то скрылся. Опечаленный архимандрит, в сильном огорчении, потребовал к себе возвратившегося в то время из села Рогачева нетрезвым иеродиакона, по прозванию Шурыга. Оказывается, этот иеродиакон поймал в реке щуку и в селе Рогачево продал, а на вырученные деньги купил вина. За пьянство архимандрит Варлаам велел наказать Шурыгу розгами, но в ту минуту предстал пред ними Иона и в притворном гневе заставлял иеродиакона скорее раздеваться. Архимандрит, обрадованный приходом к нему Ионы, простил иеродиакона и занялся разговорами с юродивым старцем.

Однажды Иона долго не появлялся в монастыре. Отправились в пещеру, но и там не нашли. Тогда решили, что он заблудился в пустынных лесах и болотах, и стали гораздо дольше обычного звонить во все колокола, надеясь, что юродивый, услышав звон, выйдет к монастырю. Но Иона все не появлялся. Насельники обители расспрашивали крестьян окрестных селений о нем, но никто не знал, где бы он мог быть и что с ним случилось.

Когда выпал снег и настали зимние морозы, один охотник пошел охотиться на зайцев в Раменский лес, и на лай своих собак вышел к дереву, под которым увидел лежащее тело человека, нисколько не поврежденное, как будто живое. И что самое удивительное, снег вокруг него весь растаял и земля высохла. По лицу и по одежде охотник узнал в почившем блаженного Иону, потому что тот всегда ходил в рубашке с ремнем, в камилавке, с четками в руках и босой. С печальным известием охотник поспешил в монастырь.

Братия взяли тело юродивого, принесли его в обитель и предали обычному христианскому погребению у южной стены Никольского собора. Случилось это в 1737 г. Уже вскоре после погребения Ионы у его могилы совершалось немало чудес, и в день его памяти — 28 июня н. ст. (15 июня ст. ст.) в обитель приходило много богомольцев, ожидавших помощи. Поэтому на месте могилы установили высокий камень и обнесли решеткой, а на стене напротив — нарисовали маслом портрет юродивого, высотой около двух метров, на котором блаженный изображен в рубахе, опоясанной ремнем, босым и с четками в руках. Однако во время посещения обители в 1785 г. епископ Переславский и Дмитровский Феофилакт (Горский) приказал все, кроме портрета, уничтожить (камень закопали вровень с землей). В 1806 г., при постройке новой паперти вокруг собора, увидели его деревянный гроб, и архимандрит Макарий приказал, не трогая гроб, сделать над ним арку и возвести стену. Затем над могилой положили белый камень вровень с полом.

В 1847 г. в память о блаженном Ионе тиражом в несколько тысяч экземпляров было напечатано его изображение, ранее нарисованное на стене храма и скопированное иеромонахом Иеронимом. В 1877 г., в лесу, на месте подвигов блаженного Ионы, была устроена часовня.

После своей смерти блаженный Иона многим являлся во сне, иногда даже с повелением отслужить панихиду на его могиле. Верующие даже издалека приходили в обитель, служили панихиды и по вере получали просимое. Как отмечается в «Историческом описании…» 1866 г., особенно много знамений милости Божией при его гробе источалось над страждущими младенцами¹⁶.

Иеромонах Иероним среди чудес юродивого Ионы¹⁷ приводит следующие:

1. Тульская помещица в 1847 г., проезжая на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, во сне увидела явившегося ей Иону. Он посылал ее в Пешношскую обитель с указанием отслужить о нем панихиду. Что она и исполнила.
2. Некогда он еще явился больной московской купчихе, приказал ей съездить в обитель, отслужить панихиду и обещал здравие.
3. Одному крестьянину Татьяны Дмитриевны Пестриковой, через явление с прп. Мефодием, юродивый Иона исцелил растущий на спине горб.
4. В 1852 г. 23 августа приходили в обитель больной мужчина с женщиною и служили панихиду Ионе большую. Объясняли, что им сам Иона явился и послал при гробе отпеть панихиду.
5. Деревни Бестужевой крестьянка три года была больна, и, когда обещалась юродивому Ионе три панихиды большие отслужить, и отслужила, то выздоровела. Потом приходила в обитель и рассказывала об этом 30 сентября 1847 г.
6. А около 1865 г. у крестьянки деревни Покрова у дочери-младенца была наклонена к плечам голова. Слыша об исцелениях юродивого Ионы, крестьянка начала его с верою просить исцелить дочь. И вскоре получила желаемое. Обе потом приходили в обитель, служить у гроба Ионы панихиду, рассказывая об исцелении.

Революция 1917 г. и последующие печальные события воспрепятствовали рассмотрению вопроса о возможности канонизации праведника.

Иеромонах Иероним (Суханов), заканчивая в своей летописи главу о юродивом Ионе, написал: «Монах Иона был не аристократ, не бюрократ, не ученый и не чиновный. Он был простой и презренный, путем узким и прискорбным шествующий. Но велик был пред Богом, который и по смерти его славит, и многие ныне притекают на его могилу и с усердием и благоговением молятся и служат панихиды об упокоении души праведного¹⁸.

__________

1. Митрополит Московский и Коломенский Платон (Левшин) (1737–1812), в 1795 г. по просьбе строителя иеромонаха (впоследствии — архимандрита) Макария (Брюшкова) посетил Николо-Пешношскую обитель. Преосвященный Платон пробыл в ней несколько дней и был так восхищен порядком и благоустройством монастыря, что сказал: «Пешноша — в моей епархии вторая лавра». (См.: Калайдович К. Ф. Указ. соч. С. 69).
2. Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые Восточной и Русской Церкви. Исторический очерк и жития сих подвижников благочестия. М.: Издание А.Ступина, 1902. С. 1–2.
3. Там же. С. 24.
4. Калайдович К. Ф. Историческое и топографическое описание мужескаго общежительного монастыря Святаго Чудотворца Николая, что на Пешноше, с присовокуплением устава его и чиноположения. М.: в Университетской типографии, 1837. — К. Ф. Калайдович находился в Николо-Пешношском монастыре с 1815 по 1816 гг.
5. Калайдович К. Ф. Историческое описание мужескаго общежительного монастыря Святаго Чудотворца Николая, что на Пешноше, с присовокуплением устава его и чиноположения. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Университетская тип. (Катков и К0), 1866.
6. Иероним (Суханов). Летопись Николо-Пешношской обители. С. 29.
7. Историческое описание мужского общежительного монастыря Святого чудотворца Николая, что на Пешноше. М.: Типография И. Сытина, 1893.
8. Цветник Пешношский. Подвижники благочестия Николаевского Пешношского монастыря. М.: 1898.
9. Иероним (Суханов). Летопись Николо-Пешношской обители. С. 25.
10. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. v. 1713–1719. СПб.: 1830, № 2985. С. 194.
11. Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые Восточной и Русской Церкви. Исторический очерк и жития сих подвижников благочестия. М.: Терра, 2013. С. 250.
12. Побьют книгой.
13. Калайдович К. Ф. Указ. соч., М., 1866. С. 111.
14. Иероним (Суханов). Летопись Николо-Пешношской обители. С. 26.
15. Там же.
16. К. Ф. Калайдович. Указ. соч., М., 1866, С. 112.
17. Иероним (Суханов). Летопись Николо-Пешношской обители. С. 27–28.
18. Иероним (Суханов). Летопись Николо-Пешношской обители. С. 29.