Священник Димитрий Румянцев Толкование Псалтири. Псалом V

Пятый псалом продолжает череду дня и ночи в первых псалмах. Теперь звучит утренняя молитва. В православном богослужении именно этот псалом используется на Первом часе: он — первый из трех псалмов на этой утренней службе, а строки из него используются в качестве тропаря (Заутра услыши глас мой, Царю мой и Боже мой) и стихов к нему, который мы слышим здесь во время святой Четыредесятницы.

Другим важным богослужебным местом использования пятого псалма являются входные молитвы. Вторая часть псалма произносится священнослужителями при входе в алтарь перед служением Литургии.

Что же представляет собой весь псалом в целом? Его план легко просматривается. За пространным воззванием (ст. 2–4) следует исповедание праведности Божией и отчуждения от Него делающих беззаконие, глаголющих лжу, мужа кровей и льстива (ст. 5–7). Напротив, молящийся заявляет свое желание быть с Богом, которое звучит в обещании войти в дом Божий и поклониться в благоговейном страхе, где прозвучит молитва наставить и исправить его путь перед Богом (ст. 8–9). Упоминание лживости, суетности и льстивости врагов, равно как и молитва судить их и изринуть (ст. 10–11) приводится в обоснование своей молитвы и в противопоставление им себя, а также как исповедание своего желания не быть отринутым от Бога нечестивцем. Пророк видит ценность в уповании на Бога, в любви к имени Божьему, в праведности, которая наследует благословение, множество милости, веселие, радость и Божию хвалу (ст. 12–13), упоминание в псалме нечестивых и беззаконных лишь оттеняет это исповедание Божией любви и милости.

В классификации псалмов свт. Афанасия в послании к Марцеллину данный псалом относится к «изложенным как бы в виде беседы, молитвы и прошения». В этом же сочинении свт. Афанасий предлагает помимо жанровой также и ситуационное распределение псалмов. Так, про пятый сказано: «А если, видя лукавствующих, которые уготовляют тебе сети, хочешь, чтобы услышана была молитва твоя, то рано утром пой пятый псалом» (К Марцеллину 15).

Изложение этой утренней, полной предчувствия Божией милости и желания славить Бога, молитвы облечено в соответствующую древнюю поэтическую форму и стало предметом святоотеческого осмысления.

В надписании стоит таинственное слово: «о наследствующем» (слав. текст) или «о наследствующей» (греч. текст и святоотеч. толкования). Не вдаваясь в разбор истории именно такого перевода, обратимся к толкованию такого надписания у древних церковных писателей. Христианская традиция Востока и Запада предлагает два понимания этого места: «явно, что наследствующею Слово Божие называет вообще Церковь Божию, а в частности душу, живущую благочестно» (Феодорит), такое надписание говорит «о Церкви, имеющей наследовать ветхозаветные обетования» (Зигабен), а также то, что сказано о наследии и усыновлении в Новом Завете (Феодорит).

В особенности, говоря о 12 стихе, «во вселении Христа в людей… отцы Церкви видели „наследие“ Церкви и верующей души, на которое указывалось в надписании псалма»¹. Поэтому и псалом весь вкладывается отцами в уста новозаветной Церкви. Однако в то время как блж. Августин, например, говорит именно о Церкви, свт. Григорий Нисский говорит только о душе. Для Августина важно общее учреждение, для Каппадокийца — сокровенный внутренний мир души: «Явно и основание надписания: о наследствующей (Пс. 5); потому что Пророк о душе, ниспадшей из своего жребия, когда для преступника заповеди зашло солнце, приносит Богу это моление, чтобы на утро снова отложила она тьму и удостоилась услышать оный сладкий глас, который изречет стоящим одесную: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34)» (свт. Григорий Нисский. О надписании псалмов. Кн. 2, гл. 5). Также восточный автор, Евагрий Понтийский предлагает еще более абстрактное понимание, относя слово «наследствующая» к разумной природе как таковой: «Наследие Христа есть разумная природа» (Scholia in psalmos).

Как всегда, более практичен подход свт. Иоанна Златоуста. Для него наследствующей является Церковь, причем не в идеальном понимании, а в ее эмпирическом бытии на земле, т. е. то, что принято называть Церковью воинствующей. Однако эта Церковь все же не общественное учреждение и образование, она есть особый организм: свт. Иоанн Златоуст пространно развивает образ невесты, служащей своему Жениху-господину, Христу: «Кто же это наследствующий? Церковь и все члены ее… Пришедши в жилище ее, и найдя ее нечистою, грязною, обнаженною, запачканною в крови, он обмыл ее, умастил, напитал, одел одеждою, лучше которой невозможно найти. Он сам становится для нее одеждою и, взяв ее, таким образом отводит к себе. Вот та, которой уготовано наследство… Чего же просит наследствующая? Послушаем. Глаголы моя внуши, Господи (ст. 2). Жениха называет она Господом; это свойственно благоразумной невесте… она просит и умоляет Его быть ей помощником, чтобы достигнуть обетованных благ и не лишиться наследства» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседа на псалом 5, гл. 2.)

Впрочем, в святоотеческих толкованиях легко сочетается то, что говорится о Церкви и о человеке, сущностью которого признается разумная душа, поэтому этот псалом естественно получает применение вообще к каждому человеку — члену Церкви.

В начале псалма одно за другим идут синонимичные выражения с просьбой к Богу услышать молитву. В святоотеческой экзегезе они получают свое значение усиления и углубления молитвы. Слова глаголы моя внуши означают словесную молитву, в выражении разумей звание мое «званием пророк называет здесь не звук голоса, но расположение души» (свт. Иоанн Златоуст) и «усердие молящихся и ревностную умную молитву» (блж. Феодорит), в словах вонми гласу моления моего «опять разумеет глас внутренний» (свт. Иоанн Златоуст). Таким образом, «обращаясь к Богу, псалмопевец весь проникнут молитвенным настроением; молитва у него и на языке — в словах, и в сокровенных помышлениях души, и в соответствующих слову и мысли телесных выражениях, — в слезах и воплях»².

Такой напряженный вопль ко Господу объясняется опасностью удаления от Бога, а «быть в ненависти у Бога страшнее геенны» (свт. Иоанн Златоуст). С особой силой несколько раз в трех стихах Богу противопоставляется разного рода нечестие: беззаконие, лукавнуяй, беззаконницы, делающие беззаконие, глаголющие лжу, муж кровей и льстив (ст. 5–7). Наперекор таким нечестивцам (враг моих ради³), при таком обилии врагов, чтобы не быть посрамленным перед ними и чтобы восторжествовала правда Божия, молящийся просит Бога наставить его, исправить перед Ним его путь. Свт. Иоанн Златоуст поясняет: «Исправи пред Тобою путь мой, т. е. сделай его для меня известным, ясным, знакомым; сделай его прямым для меня. Другой переводчик говорит: „уровняй предо мною путь Твой“… т. е. сделай его удобным, легким». Для такой просьбы есть основание. В ст. 8 звучит желание быть с Богом, быть там, где Он присутствует, в благоговейном страхе поклоняться Ему. Сказано, что вхождение в дом Божий совершается по множеством милости Божией. Для истории Церкви важно место из беседы свт. Иоанна, где говорится о действии благодати Божией: «Благодать и милость, хотя бы благодать и милость, но и они спасают лишь желающих и принимающих благодать, а не упорствующих и не желающих принять этот дар».

Выражение ст. 9 враг моих ради можно понимать как выражение смирения: я прошу управить мой путь не ради своих заслуг, а потому что вокруг много врагов. В 10 стихе автор псалма дает им характеристику, «подробно описывает лукавые их начинания» (Феодорит), изображает их людьми сплошь лживыми вплоть до тленного смрада из их уст. От них может защитить только Господь. Так объясняет это выражение блж. Феодорит: «Речь же наследствующей (т. е. Церкви. — Авт.) исполнена смиренномудрия; потому что просит она исправить путь не ради ее правды, но по причине врагов, живущих в злочестии и несправедливо на нее нападающих». Также псалмопевец упоминает о врагах потому, что именно перед ними должна восторжествовать правда Божия. Победа — в посрамлении врагов. Демонстрация их неправоты — их поражение. Или иначе: пророк просит исправить свой путь потому, что ему на пути мешают враги. Враги сеют соблазны, отвращают от правого пути.

В ст. 11 пятого псалма мы встречаемся с просьбой Богу судить и изринуть врагов. Чьих? По тексту — человека, который произносит эту утреннюю молитву, но по общему смыслу псалма эти враги оказываются теми самыми нечестивцами, которые по своему нечестию удалены от Бога, потому что сам Бог не таков как они, и они сами своим лукавством удаляются от Него. Не дело человека судить их, тех, которые виновны перед Богом. «Поэтому пусть будут приведены на суд Твой, Владыка, не успеют в том, что злоумышляют на нас, дознают же на опыте, что ткут они паутинную ткань и понесут наказание, достойное их замыслов» (Феодорит).

Заканчивается псалом стихами ликования и восхваления людей, уповающих на Господа. Для блж. Феодорита источником их радости является попечительность и промышление Божие, которое их ограждает, которое они ощущают и ценят. Наконец, Божия любовь к людям, верующим и любящим Бога, становится для них ограждающим их венцом. Перефразируя последний стих, блж. Феодорит говорит: «благое Твое изволение и великая Твоя к нам любовь и приверженность соделались для нас победоносным оружием и победным венцом».

Иначе, но в характерной для своего богословия манере, объясняет последний стих Евагрий. «Познание Бога, если бьет врагов, то это — оружие благоволения, если приводит к господству над страстями, то называется венцом. Познание Бога разделяется на два: на практику и созерцание (теория): оружие благоволения относится к практике, а венец к созерцанию (теории). Соблюдается же порядок: прежде венца ведь оружие, также и прежде созерцания (теории) практика» (Scholia in psalmos).

В пятом псалме встречаются выражения, характерные для поэтического библейского языка, отражающие особенности еврейской грамматики, вошедшие в образный библейский язык. Так, например, существительное в родительном падеже выступает в качестве определения — муж кровей, т. е. кровавый муж, собственно, убийца. В выражении же оружие благоволения, напротив, благоволение выступает как оружие, ограждающее нас.

Из новозаветных авторов слова пятого псалма приводит апостол Павел в послании к Римлянам, где говорит о всеобщей греховности перед Богом людей: «мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом» (Рим. 3, 9). Затем следует ряд цитат в основном из псалмов о нечестии людей перед Богом, среди которых и слова из 5-го псалма: Гроб отверст гортань их, языки своими льщаху. В таком случае псалом прообразовательно указывает на гибнущий мир и брезжащую зарю Божественного спасения. А всеобщее ликование праведников (вовек возрадуются) простирается даже и в эсхатологическую перспективу.