Священник Димитрий Румянцев. Толкование Псалтири. Псалом VIII

Свт. Афанасий Великий относит восьмой псалом к благодарственным и указывает условия его произнесения: «Если же взирая на простертую всюду благодать Спасителеву и на спасенный род человеческий, желаешь вознести глас свой ко Господу, то пой восьмой псалом." (К Марцеллину об истолковании псалмов). Действительно, весь псалом представляет собой «хвалебную песнь Богу за Его блага, дарованные человеку в разумно и прекрасно устроенной вселенной» (А.П.Лопухин. Толковая Библия).

В восьмом псалме кроме его таинственного надписания («о точилех») можно выделить три темы его содержания:

1. Прославление Бога, воспевание Его величия, отраженного в мире и человеке.

2. Пророческие строки 3-го стиха, цитируемые Господом при входе в Иерусалим.

3. Человек или сын человеческий, возвеличенный Богом в Его замысле о мире, имеющий вместе прообразовательное значение указания, на славу Иисуса Христа через Его Крест и смерть¹.

В плане методологии традиция толкования псалма предполагает следующий принцип: восьмой псалом можно толковать «относительно простого обыкновенного человека. Между тем по наведению можно изъяснять его и в отношении к человечеству Иисуса Христа, как понимает апостол Павел в своем Послании к Евреям» (Евфимий Зигабен).

Надписание псалма в Септуагинте говорит «о точилех», то есть о виноградных прессах для получения вина, но другая версия перевода (вероятно, более современная и научная) указывает на особого рода музыкальный инструмент (см. напр., синодальный перевод). А. П. Лопухин пытается совместить оба варианта: «все надписание можно понимать как указание на то, что означенный псалом исполняется на гефском инструменте при уборке винограда как народная песнь» (Толковая Библия). Все же святоотеческая традиция сосредоточена именно на «точилех», которые стали объектом разнообразного осмысления. Так, блж. Феодорит под «точилами» понимает Церкви: «Точилами же пророк называет церкви, потому что и Господь именуется виноградною лозою… С нее собирая грозды, верующие уготовляют таинственное вино… И осьмый псалом, надписанный о точилех, предрекает спасение вселенной, показывает попечительность Божию о людях, и предсказывает вочеловечение Единородного» (Изъяснение псалма 8-го). Также о христианских Церквах говорится в толковании свт. Афанасия: «псалом говорит о Христе и о Церквах по вочеловечении… Древле в подзаконном служении было одно предточилие, то есть жертвенник в храме; по призвании же язычников — точил много, и это суть церкви, собирающие плоды преуспевающих в благочестии» (Толкование на псалмы). Так, наряду с буквальным толкованием («псалом с таким надписанием пелся либо при топтании виограда, либо на мотив песни, под звуки которой шел сбор винограда»²), можно видеть прообразовательное понимание реалий Нового Завета (точила — христианские Церкви), наконец, в труде «О надписании псалмов» свт. Григория Нисского можно видеть пример аллегорического нравственного понимания — призыв к заботе о добродетели: «О чем же внушает нам, сколько можно, наипаче заботиться эта загадка о гроздье? О том, чтобы обогащалась наша сокровищница человеческого ума, а эта сокровищница есть надежда; в ней хранится всякий запас для нашей жизни. В таком же случае свойство гроздьев сделается для нас известным, если будут видимы сперва ветви, а потом виноградная лоза, держащая на себе грозди и ветви. А это сделается по словам Господа, изрекшего: Я есмь лоза, а вы ветви (Ин. 15:5). Ибо если, действительно, и плодонося и возрастая, как говорит Апостол, в Нем пребываем укоренены (Кол. 2:7); то уразумеем из сказанного, что от нас… требуется гроздь дел, который не окислен и не доведен до терпкости гневом, не дошел до гнилости и не распался от какого-либо сластолюбия. В точиле каждой души (а точилом служит совесть) гроздь дел дает нам вино на последующую жизнь, и каждому по всей необходимости должно вкушать от собственных своих трудов, какие бы они ни были. …Поэтому… помни, говорит Пророк, о точилах в добродетелях; да, точила, по слову притчи, источают тебе вино благовонное (Притч. 3:10)» (Свт. Григорий Нисский. О надписании псалмов. Кн. 2, гл. 5). Другим примером аллегорического, духовного, еще более отвлеченного объяснения точил является заметка на восьмой псалом Евагрия Понтийского. Так, «точила — это разумные природы (φúσεις λογικαὶ), приносящие плод от духовного винограда» (Scholia in psalmos).

Первая и основная тема восьмого псалма — прославление Бога, радость о славных делах Его. Давид воспевает величие Божие: Яко чудно имя Твое по всей земли. Свт. Иоанн Златоуст торжественно в духе Огласительного слова на Пасху перечисляет Божии благодеяния: «Этим именем разрушена смерть, связаны бесы, отверсто небо, открыты двери рая, ниспослан Дух, рабы сделались свободными, враги — сынами, чужие — на-следниками, люди — ангелами. Что я говорю: ангелами? Бог стал человеком, и человек — Богом; небо приняло естество земное, и земля приняла Сидящего на херувимах среди во-инств ангельских; отнято средостение, разрушена ограда, соединено разделенное, рассеян мрак, воссиял свет, поглощена смерть» (Беседа на псалом 8). С прославлением Бога связана тема богопознания на основании созерцания Его творений. Свт. Григорий Богослов во втором слове о богословии, посвященном этой теме, ссылается на восьмой псалом: «созерцаю не то, что пребывает внутрь первой завесы и закрывается херувимами, но одно крайнее и к нам простирающееся. А это, насколько знаю, есть то величие, или, как называет божественный Давид, то „великолепие“ (Пс. 8:2), которое видимо в тварях, Богом и созданных и управляемых. Ибо все то есть „Бог сзади“, что после Бога доставляет нам познание о Нем подобно тому, как отражение и изображение солнца в водах показывает солнце слабым взорам, которые не могут смотреть на него, потому что живость света поражает чувство» (Слово 28). Это доступное нам познание о Боге на основании изучения и рассмотрения Его творений, постижение их причины и смысла исполняет Давида ликованием о величии Божием. Псалом начинается и завершается удивлением величию Божиему.

Восьмой псалом называют мессианским в первую очередь потому, что в нем звучит пророчество об Иисусе Христе, исполнившееся при восклицании детей во время входа в Иерусалим (Мф. 21:16). Обличая слепоту иудеев Господь Сам цитирует третий стих восьмого псалма: из уст младенец и сущих совершил еси хвалу. Свт. Иоанн Златоуст указывает на исключительность и уникальность этого чуда: «хор грудных младенцев говорил тогда в первый раз. Дабы иудей не стал бесстыдно утверждать, что это сказано о чудесах ветхозаветных, пророк избрал знамение, бывшее тогда в первый и единственный раз» (Беседа на псалом 8). Кроме буквального исполнения необычайного явления — дети ощутили, узнали и прославили Бога, параллели к 8-му псалму в Новом Завете наделяют этот краткий текст богатым содержанием. Так, сходный смысл звучит в обращении Иисуса Христа к Богу Отцу: «славлю Тебя Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф. 11:25). В другом месте Господь говорит об уподоблении детям как условии вхождения в Царство Небесное (Мф. 18:3–4; Мк. 10:15), ибо таковым оно и принадлежит (Мф. 19:14). В толковании Библии А. П. Лопухина дается такое объяснение: «под младенцами можно понимать не только грудных детей, но и взрослых, с неиспорченным и чистым чувством нравственным, приближающим их к детям». Однако свт. Иоанн Златоуст настаивает на буквальном понимании слов о младенцах, воспевающих Богу хвалу: «поэтому он не сказал только: „младенцев“, чтобы кто не разумел под ними людей незлобивых и простых, но прибавил: „грудных“, указанием на пищу определяя возраст их». В схолиях Евагрия Понтийского говорится о «младенствующих ради Бога в отношении зла». Впрочем, такое моральное объяснение стоит углубить. Дело не только в нравственной чистоте — Господь говорит: «если не обратитесь и не будете как дети», то есть речь идет об ином способе восприятия жизни и реальности, об ином мировоззрении и самоощущении в мире, человеку предлагается не вести себя как дитя, а именно стать, жить по иному способу бытия. «Кроме того, пророк здесь внушает и нечто другое, именно то, что приступающие к Божественному учению должны быть детьми в душе своей» (свт. Иоанн Златоуст).

Мессианское значение псалма сосредоточено не только на третьем стихе, но также в словах о человеке, «малым чим» умаленном перед ангелами и увенчанном славою и честью. Поэтому весь псалом указывает христианину на Иисуса Христа, являющему совершенство человека³. Так, стих 6 получает свое пророческое измерение в Послании к Евреям применительно к Господу Иисусу Христу. Во-первых, в послании, где показано превосходство Христа над ангелами, прямо цитируются стихи 5–7 («некто негде засвидетельствовал, говоря…»). А, во-вторых, эти строки псалма отнесены ко Христу: «за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр. 2:6–8). На таком объяснении предлагает остановиться комментарий свт. Афанасия: «поелику Павел ясно истолковал это о Спасителе нашем, то надлежит довольствоваться этим изъяснением».

Западное богословие в лице блж. Августина предлагает указанное место понимать по отношению к человеческой природе Иисуса Христа: «Сын же человеческий прежде всего посещен в самом человеке Господнем, рожденном от Марии Девы. О нем из-за той самой немощи плоти, которую Премудрость Божия благоволила понести, и унижения в страданиях верно сказано: умалил еси его малым чим от ангел. Но добавлено то прославление, которого достиг на небесах после воскресения: славою, говорит, честию венчал еси его, и поставил еси его над делы руку Твоею. Поскольку и ангелы суть дела рук Божиих, то принимаем, что Единородный Сын поставлен и над ангелами. Мы верим и согласны в том, что Он был немногим умален по сравнению с ангелами через немощь по причине плотского происхождения и страдания» (Enarrationes in psalmos PL 36 col. 114). Таким образом, умаление человека пред ангелами в псалме относится к воплощению Сына Божия. В воплощении Своем Он, став человеком, был умален по сравнению с ангелами. В таком понимании предполагается, что человек по определению ниже ангелов из-за плоти, телесности и ее подверженности страданию.

В поздней византийской традиции, зафиксированной в Толковой Псалтири Евфимия Зигабена, также именно тело названо причиной приниженного по сравнению с ангелами статуса человека: «вышедший на свет из рук Творца первый человек обладал такими совершенствами природы, что только незначительным чем умален он был пред ангелами Божиими, по причине дарования ему тела, и с ним всего того, что относится к телу». Такое объяснение означает, что уже в раю по своей природе человек был ниже ангелов, вне связи со смертностью и виной грехопадения. Можно предположить, что на таком отношении к телу сказалось влияние платонизма, характерное для интеллектуальной среды поздневизантийского периода.

Иного характера древняя святоотеческая традиция на Востоке. Слова об умалении человека «малым чим» перед ангелами понимались не столько по отношению ко Христу, сколько по отношению к человеку вообще, к каждому человеку. К тому же решение вопроса о сравнительном достоинстве человека и ангела не столь однозначно и очевидно, особенно после Боговоплощения. В таком ключе выдержан комментарий блж. Феодорита Кирского: «здесь пророк привел себе на память определение, произнесенное по преступлении, потому что человек умален пред ангелами смертностию». Подобным образом толкует и свт. Иоанн Златоуст: «здесь пророк упоминает об осуждении и древнем грехе, указывая на смерть» (Беседа на псалом 8). Так, А. П. Лопухин указывает на возможность понимать слова «малым чим» или «не много», как в синодальном переводе в смысле указания на время — «ненадолго»: «выражение „не много“ в святоотеческой литературе понимается еще в смысле указания на время состояния падшего человека в грехе до восстановления его страданиями Мессии». То есть человек умален не по сравнению с ангелами, а скорее в их глазах, умален от Бога (на что указывают и другие древние переводы псалма на греческий язык) по сравнению со своим прежним первозданным состоянием. Если сравнивать человека с ангелами, то участвуя в Евхаристии, продолжает А. П. Лопухин, человек «становится через это даже выше ангелов, так как последние не вкушают Евхаристии». В таком ключе выдержаны и слова свт. Иоанна Златоустого, сосредоточенные на славе и чести человека, причем как при сотворении, так и по пришествии Христовом: «И то чудно и особенно отмечено им (Давидом. — Свящ. Д.Р.), что человека, удостоенного чести до преступления, Бог не лишил этой чести и после греха». И чуть ранее: «А большая слава и честь в том, что есть в Новом Завете, когда человек имеет главой своей Христа, когда он делается телом Его, когда он становится братом и сонаследником и образом Тела Его» (Беседа на псалом 8). Таким образом, это умаление часто связывается скорее с тем состоянием природы человека, какое она приобрела после грехопадения. Так, можно заметить, что восточное богословие смотрит на человеческую природу более оптимистично и не усматривает в телесности недостаточность или изъян. Умаление связано не с человечностью как таковой, а со смертностью как результатом грехопадения, но преодоленной во Христе.